Не в силах больше сдерживаться, Чарльз склонился над ней и прижался губами к ее губам. Фрэнсис еле слышно застонала и с готовностью откликнулась на его поцелуй. Ее губы были восхитительно сладкими, Чарльз упивался ими и никак не мог утолить жажду. Эта женщина великодушно предлагала ему себя, и устоять было невозможно.
Чарльз приподнял юбку Фрэнсис, его рука сжала ее колено, скользнула вверх… Но когда он коснулся самой сердцевины ее женского естества, она неожиданно напряглась и уперлась руками ему в грудь. В ее широко открытых глазах застыл страх.
Черт побери! Он слишком торопится.
Страх в глазах Фрэнсис мгновенно отрезвил Чарльза. Он понял, что если немедленно не вернет ее доверия, то будет презирать себя всю жизнь. Поспешно опустив ее юбку, он принялся ласково поглаживать ее по спине, призвав на помощь все свое обаяние.
– Не бойтесь, моя дорогая. Я уже говорил вам, что я не такой, как Антуан. – Чарльз успокаивал Фрэнсис, как успокаивал обычно своего Арктуруса, и с облегчением чувствовал, что ее напряженные мускулы постепенно расслабляются. – Хотя не сомневаюсь, что умею делать все это гораздо лучше.
– Что вы умеете делать? – насторожилась она. – Впрочем, если вы думаете соблазнить меня, вам, наверное, это удастся. Искусством обольщения вы, судя по всему, владеете в совершенстве.
– Вы очень храбрая женщина, если осмеливаетесь признаваться в таких вещах, – засмеялся он. – Но я не собираюсь вас соблазнять. Я намерен пробудить вас! А там уж вы сами решите, как ответить на это.
Фрэнсис слегка отстранилась и удивленно уставилась на него.
– Пробудить меня? По-вашему, я сплю?
– Безусловно, – очень серьезно ответил Чарльз. – Какая-то часть вашего существа до сих пор спала. И я надеюсь в скором времени доказать вам это.
Чарльз поймал ее руку, прижал к щеке и с удовольствием отметил, что Фрэнсис не отняла руку. Очевидно, этот интимный жест понравился ей.
– Вы заросли волосами, как старый бык, – пошутила она.
– Вы тоже. – Он отвел ее буйный локон от своего лица. – Ваши волосы щекочут меня всякий раз, когда я оказываюсь поблизости.
– Я тут ни при чем, – она сложила губы в насмешливой гримаске. – Постарайтесь как-нибудь договориться с ними.
Чарльз хмыкнул:
– Вы хотите сказать, что ваши волосы живут сами по себе?
– Моя мама всегда так говорила, когда расчесывала их. У меня действительно ужасно непослушные волосы.
– А вы, очевидно, были непослушной девочкой? Могу представить себе, как ваша матушка говорила вам это, моя непокорная девочка с непокорными волосами.
Фрэнсис глубоко вздохнула, и глаза ее стали задумчивыми.
– Представьте себе, нет. Я очень изменилась после смерти родителей. А в детстве я всегда старалась быть похожей на маму. Она была такой терпеливой и спокойной… Отец советовался с ней во всех своих делах. Мне очень жаль, что я совсем не похожа на нее.
Она сказала это с такой тоской, что Чарльз снова обнял ее – и снова пушистый локон попал ему в лицо.
– Да уж, спокойной вас не назовешь, – проворчал Чарльз. – А ваши волосы совершенно не умеют вести себя прилично. Извольте научить их хорошим манерам. – Он попытался заправить локон ей за ухо, но тот не подчинился. – Пожалуй, я его отрежу ножом.
– Зверь! Я не позволю вам непочтительно отзываться о моих волосах!
Она шутливо ткнула его кулачком в плечо, и Чарльз неожиданно застонал, поморщившись от боли.
– Что случилось? – испугалась Фрэнсис. – Что с вами?
– Ничего особенного, дорогая. – Он быстро взял себя в руки. – Просто… это как раз то место, куда мерзавец капитан ранил меня.
– О боже! – Моментально забыв об их препирательстве, она посмотрела ему прямо в глаза. – Можно мне взглянуть?
– В этом нет нужды, – запротестовал Чарльз. – Рана была неглубокая, она давно затянулась…
– Разрешите! – настаивала Фрэнсис. – Вы ранены и даже не сказали мне об этом!
Она решительно расстегнула его рубашку и ахнула, увидев шрам на плече.
– Сколько же вам пришлось перенести из-за меня!
Фрэнсис коснулась пальцами шрама, ее прикосновение было невыразимо приятным.
– Какие у вас прохладные руки, – прошептал Чарльз.
В ее глазах он прочел сочувствие, и это снова возбудило его. Он не мог оторвать глаз от ее упругих грудей, проглядывающих под тканью блузки, от ее нежных губ, вкус которых все еще ощущали его губы. И зачем только он сказал ей, что не намерен уподобляться Антуану?!
Внезапно Фрэнсис наклонилась и прикоснулась теплыми губами к его шраму.
Проклятье! Что она делает?! Его сердце лихорадочно забилось, вожделение – примитивное и непреодолимое – вспыхнуло в нем. Не сдержавшись, Чарльз громко застонал.
