Красота Чарльза Милборна делала его опасным – как приманка в ловушке для дикого сокола. «Остерегайся, – подсказал ей внутренний голос. – Остерегайся, иначе окажешься в клетке, как Ориана».
К сожалению, сердце Фрэнсис не подчинялось голосу разума. Оно трепетало при виде этого красивого высокого мужчины, учащенно билось от возбуждения, охватившего ее.
Трепещущий золотистый свет одинокой свечи смягчил черты его лица, убрал резкие складки в углах рта, и сейчас Чарльз очень напоминал того юношу, с кем она повстречалась в лесу.
Понимая, что молчание слишком затянулось, Фрэнсис нарушила его.
– Не хотите ли воды с ячменным сахаром? – предложила она, стараясь быть любезной.
Он кивнул в знак согласия.
Фрэнсис налила ему в кружку золотистого напитка из глиняного кувшина и села напротив, застыв в напряженной позе, словно перед ней за столом переговоров находился противник. Чарльз пил, продолжая наблюдать за ней. Поставив опустевшую кружку на стол, он внезапно протянул к девушке руку – и Фрэнсис резко откинулась назад, словно бы почувствовав в его невинном жесте угрозу.
– Не бойтесь, я не укушу вас, – Чарльз усмехнулся при виде такой ее реакции и легко коснулся головки Орианы.
Что он позволяет себе?! Он дерзнул дотронуться до ее птицы!
– Я опасаюсь не за себя, – выпалила Фрэнсис и вся напряглась, к неудовольствию Орианы, – но она может клюнуть вас. Ориана не любит незнакомцев. И особенно не любит, когда трогают ее спинку.
Не обращая внимания на ее слова, Чарльз медленно провел пальцами по блестящим перьям на спинке Орианы. Фрэнсис вспыхнула, когда птица спокойно приняла его ласку. Ориана подвела ее, выставила лгуньей! Больше того, Фрэнсис чувствовала себя так, будто Чарльз ласкал ее, а не птицу… Еще с прошлой их встречи она помнила притягательную силу этого человека. С годами его обаяние стало еще более ощутимым, заставляя трепетать от страсти женские сердца…
Фрэнсис прикрыла глаза, чтобы отгородиться от его присутствия, и внезапно перестала чувствовать Ориану на своем плече. Девушка открыла глаза и увидела, что ее птица устроилась на руке у этого дьявола и принялась охорашиваться!
Поведение Орианы всколыхнуло в ней волну гнева, но Фрэнсис ничем не выдала его.
– Я просто не узнаю Ориану. Она никогда раньше ни с кем так не вела себя.
Чарльз улыбнулся, продолжая поглаживать птицу.
– Она у вас с самого рождения? Вы взяли ее из гнезда?
– Да, – отрезала Фрэнсис. – Я вырастила ее, и она любит меня.
Чарльз взглянул на нее с улыбкой.
– Не беспокойтесь, она не пойдет ни к кому другому, кроме вас и меня.
– Но почему она вообще пошла к вам?
Чарльзу хотелось смеяться при виде недоумения, написанного на красивом лице этой гордячки. Он стал объяснять ей, что природа, видимо, наделила его особым даром находить с птицами общий язык. Может быть, это был ответ на то восхищение, которое он питал к этим гордым, сильным созданиям.
Чарльз заметил, что соколиха покалывает его руку своими когтями – признак того, что она чем-то встревожена. Она не могла поранить его, потому что стеганый рукав надежно защищал руку.
– Вы не ответили на мой вопрос, – сказал он, переведя взгляд с Орианы на Фрэнсис и продолжая гладить пальцами грудку птицы. – Что случилось с тем вашим соколом, с которым вы тогда охотились за цаплей?
– Он подавился куском мяса – через три года после той охоты, – резко сказала Фрэнсис, стараясь не выказывать свою боль от этой утраты.
– Я тоже лишился своего первого сокола. Он однажды улетел от меня, когда мы охотились на куропаток.
Чарльз тут же пожалел о сказанном, опасаясь насмешек с ее стороны. Однако в зеленых глазах Фрэнсис светилось только сочувствие.
– Это ужасно, – прошептала она.
– От вас тоже когда-нибудь улетали птицы?
– Нет, но я знаю, каково это… когда тебя бросают.
Эти ее слова дали Чарльзу новую пищу для размышлений. Очевидно, она потеряла кого-то, и боль потери еще слишком свежа. Ему вдруг стало неловко за то, что он приманил к себе Ориану. В нем неожиданно зародилось желание обнять Фрэнсис и избавить ее от боли.
Это желание удивило его: менее всего он подходил на роль утешителя горюющих женщин.
Наверное, он сам все это выдумал. Фрэнсис – волевая, независимая девушка, она вполне может постоять за себя и не нуждается ни в чьем утешении. Чарльз вспомнил слова брата о том, что Фрэнсис недавно потеряла дядю. Видимо, из-за перенесенного горя она проявила минутную слабость, а он уже готов выступать в роли утешителя.
Он пересадил птицу обратно на ее плечо.
– Господин Силлингтон был братом вашей матери? – поинтересовался Чарльз.
При этом вопросе ее лицо словно застыло, как будто он коснулся запретной темы.
