фунтов.
— Надеюсь, вы не сделали этой глупости?
— Конечно, нет.
— Молодец. А то я уж испугался.
Сэм испепелил неповинную муху, чистившую о сифон задние лапки.
— Надо было согласиться, — сухо возразил он. — Потому мы и поссорились. Сэнди считает, что лучше верная сотня, чем неизвестно что.
Галли умудренно кивнул.
— Да, у женщин нет спортивного духа. Помню, в детстве кто-то подарил мне десять шиллингов. Парикмахер, который меня стриг, убедил поставить их на достаточно слабую лошадь. Слышали бы вы, что поднялось! Женская часть семьи орала так, словно я банк ограбил. Кроме того, я не выиграл. Да, так что было дальше?
— Спорили мы, спорили, я устоял, а она — взорвалась.
— Цвет волос. Я часто думал, зачем мудрой природе создавать людей, которые просто вынуждены взрываться. Брюнетка или, скажем, светлая блондинка — совсем другое дело. Значит, отдала кольцо?
— Швырнула. Видите, ссадина на щеке?
— А теперь — письма. И все потому, что вы умнее, дальновиднее. Вот, вы спорили. Был в ее доводах хоть какой-нибудь смысл?
Сэм страдал, он обижался, но честности не утратил.
— Да, вообще-то был. Когда она служила у этого дяди, Типтон все время обручался. Видимо, его невесты какие-то взбалмошные.
— Но не Вероника.
— Почему?
— Потому что с тех пор дядя умер, оставив ему миллионы. Моя сестрица не допустит никаких фокусов. Что бы там раньше ни было, теперь все будет как надо.
— Это хорошо, но Сэнди я потерял.
— А вы уверены, что она — та самая, единственная?
— Уверен. Тут и спорить не о чем.
— Что ж, я вас понимаю. Прелестное созданье, а осторожность — это у них в крови. Да, вы друг другу подходите.
— Она с этим не согласна.
— Сейчас, временно. Поговорите с ней, убедите, и она образумится.
— Как я с ней поговорю? Я — здесь, она — в замке. Галли поднял брови, но монокль не выпал. Сила духа!
— Вы собираетесь тут сидеть?
— А что же мне остается?
— Где ваша храбрость, где дерзновение? Немедленно езжайте в Маркет Бландинг. Я не говорю «в замок», потому что не вправе туда приглашать. Там распоряжается моя сестра, а все мои сестры недолюбливают моих друзей. Итак, вы едете в Маркет Бландинг, останавливаетесь в «Гербе Эмсвортов» и ждете, затаившись. Сэнди часто ездит туда на велосипеде. Приедет — выскакиваете из засады, они это любят. Это им льстит. В вашем возрасте я только и делал, что кидался на девиц.
— А вдруг она не приедет?
— Тогда — День открытых дверей.
— Что это?
— В четверг на каждой неделе в замок пускают посетителей. Платите полкроны, и Бидж, дворецкий, все вам показывает — портретную галерею, янтарную комнату, башни всякие. Народу приезжает много, из ближних городков. Присоединитесь к толпе — и все, дело в шляпе.
Энтузиазм его заразил Сэма.
— И верно! — сказал тот. — Но как я встречу Сэнди?
— Я ее приведу.
— Куда?
— К стойлу Императрицы.
— К чему, к чему?
— К домику, где живет любимая свинья моего брата.
— А, ясно! Как я его найду?
— Всякий покажет. Одна из достопримечательностей. Значит, я вас жду.
— Приеду к вечеру.
— Вот это разговор! Позвоните мне сразу. А теперь — мне пора к «Баррибо», там сидит Кларенс.
Поскольку Сэнди Каллендер сообщила вечером по телефону, что Галли прибудет около часа, а было 12. 54, лорд Эмсворт удивился, завидев брата. Когда тот доехал до отеля, граф сидел в холле, напоминая мокрый носок, и совершенно ни о чем не думал. Кроткое лицо стало еще и растерянным, как всегда в Лондоне, который пугал и ошеломлял робкого пэра. В отличие от Галли, считавшего нашу столицу земным раем, он плохо ее переносил и буквально считал секунды, отделявшие его от возвращения в замок. Словом, завидев брата, он удивился, а там — и встал, напоминая уже не носок, но разворачивающуюся змею. Пенсне заплясало на шнурке, как всегда в таких случаях.
— Ой, Господи! — вскричал он. — Галахад.
— Он самый. Разве ты меня не ждешь?
— А? Э? Жду, как не ждать! Ты прекрасно выглядишь.
— Ты тоже. Бойкий такой.
— Хочешь поесть?
— Конечно, тем более — за твой счет. Подкрепимся перед дорогой. Ты мне расскажешь свои американские похождения, а я — бландингские новости.
За столиком, над sale mornay,[103] они продолжили беседу.
— Ну, Кларенс, как Америка?
— Удивительная страна. Ты хорошо ее знаешь?
— Неплохо. Часто бывал там в давние дни. Значит, она тебя удивила?
— Очень, очень. Вот мешочки…
— Прости, не понял?
— Они дают чай в таких штучках.
— А, да. Помню.
— А спросишь яйцо, они его перемешивают.
— Тебе не нравится?
— Нет.
— Тогда не спрашивай яйцо.
— И верно!.. — обрадовался граф.
— Хотя при таком положении дел еще спасибо, если есть яйца.
— При каком?
— Там крах на бирже. Неужели не видел в газетах?
— Я их не читал. Правда, совали под дверь, но я — не читал. А что за крах?
— Просто жуткий! Люди скачут из окон. Вот она, Америка. Сегодня — миллионер, завтра — торгуешь яблоками.
— Яблоками?
— Да.
— Почему?
— А что такого?
— Правда. Значит этот, как его… ну, муж Конни, тоже торгует?
— Не думаю. Вроде бы он говорил, у него все в государственных бумагах. Как там свадьба? Как наша сестрица?
