время работал на американской ферме. Кроткий пэр никак не мог запомнить его имя, но учение помнил: как бы ни отрешилась свинья от всего земного, она непременно выйдет, если крикнешь «Сви-и-и-оу-эй!». Начинаем низко, в миноре, поднимаемся вверх, достигая верхнего «до», рассыпаемся трелью. Девятый граф овладел этим не сразу, но все же овладел, и теперь, сложив руки трубочкой, вывел:
— Сви-и-и-оу-оу-э-э-эй!
Сэм подпрыгнул, как ягненок по весне. Ему показалось, что у него снесло макушку.
Страдал он не зря. Еще не отзвенело в ушах, как послышались звуки, словно бегемот поднимался с тростникового ложа, потом — хрюканье. Появилось кроткое лицо Императрицы, а через секунду-другую — и тело.
Однако хозяин ее не успокоился. Что-то с ней было не так: она покачивалась, спотыкалась, ковыляла к корыту, пока, наконец, не легла на землю.
— А, что? — ликовал Джордж Сирил и со вкусом прибавил. — Свиная чумка.
Граф окаменел. Если бы так не писали раньше, я бы сказал, что сердце у него остановилось. Но духом он не пал.
— Какая ерунда! Вы… вы с ума сошли.[111] Джордж Сирил укоризненно взглянул на него.
— А вы знаете, — осведомился он, — что за это бывает? Попадете в ад, по Писанию. «Кто скажет брату…»
— Слава Богу, вы мне не брат, — парировал лорд Эмсворт. Джордж Сирил не сдался.
— Все мы братья, — напомнил он. — Тоже по Писанию.
— Идите прочь! — разъярился граф. — Уходите — из моих — владений!
— И пожалуйста, и пойду, — согласился бывший свинарь. — Это надо же, гостей выгоняют! Ну, ладно, звонили бы лучше доктору. Хотя чего там, не поможет.
Лорд Эмсворт уже бежал к телефону, мелькая длинными ногами, а Сэм, оставшись в одиночестве, смотрел на больную. Из-за облака вышло солнце. В корыте что-то сверкнуло. Перемахнув через перила, он увидел, что это — фляжка, и понял, почему облик медалистки показался ему знакомым. Именно так выглядели трутни наутро после лодочных гонок, а Пуффи — практически всегда. Словом, когда граф вернулся, он поспешил его утешить.
— Все в порядке…
Лорд Эмсворт не поверил заалевшим от бега ушам.
—
— Нет, нет. Вы поглядите.
— А что?
— Пустая фляжка! У нее в корыте.
— Ой, Господи! Как она туда попала?
— Сам не пойму. Ясно одно. Императрица напилась. Есть такое выражение: «Напился, как свинья».
— Да? Не слышал.
— В общем, она — под градусом. Проспится, и все. Жаль, что далеко до Лондона, там один аптекарь делает замечательную смесь, Она бы сразу вскочила. А так — пусть проспится, завтра будет как новенькая.
Граф облегченно вздохнул, с обожанием глядя на Сэма.
— Вы надолго в наши края? — робко спросил он. Вспомнив констебля, Сэм ответил, что это от многого зависит.
— Вы по делу приехали?
— Нет.
— Тогда не разрешите ли вас пригласить? Поживете тут недельку-другую. То есть, сколько хотите.
Если бы Сэм мог говорить, он бы сказал: «Верю в Деда Мороза!» или «Верю в фей!», но говорить он не мог, и едва прокрякал:
— Спасибо…
— Прекрасно, прекрасно, превосходно! — обрадовался граф.
— А, вот вы где! — послышалось сзади. — Значит, ты познакомился с Уипплом, мой дорогой?
Пенсне слетело вниз, а его владелец затрепетал от шляпы до подошв.
— Уиппл? Уиппл? Уиппл? — проговорил он. — Ты сказал «Уиппл»?
— Да, это Гас. Так мы зовем его в «Атенеуме». Ты думал, он приедет позже? Ничего не поделаешь, легок на подъем! «Теперь или никогда» — вот его девиз. Эй, а что это с Императрицей?
— Она выпила, Галахад. Ей нехорошо. Кто-то уронил туда фляжку.
— Какой урок! Надо ей вступить в Анонимных Алкоголиков. А вообще-то беспокоиться незачем. Сырое яйцо в вустерском соусе[112] — и все, как рукой! Конечно, врача позвать стоит.
— Я уже звонил, он едет сюда.
— Тогда я пойду с Уипплом к тебе в кабинет.
— Да, да, да, хорошо, — сказал девятый граф. — Я рад, мистер Уиппл. Я горд.
Сэм вымучил слабую улыбку. Говорить он еще не мог и молчал, пока Галли вел его к замку. Однако Галли всегда умел говорить за двоих.
— Быстрота мысли, мой друг, — с удовольствием похвастался он, — быстрота мысли. Я всегда мыслил быстро. В «Пеликане» часто повторяли: «Вроде бы и смотреть не на что, а соображает — мигом!». Помню, выглянул я из окна, а у входа стоит букмекер. Отдать ему долг я не мог, значит — надо что-то делать. Не прошло и минуты, как я сообразил. Он стучится, я отвечаю: «Осторожно, мистер Симмс! (его звали Тимом Симмсом). Осторожно, у меня скарлатина.». Он усомнился. Я открыл двери — и он в два прыжка одолел всю лестницу. Почему, спросите вы? Потому что одна знакомая забыла помаду, а я ею воспользовался. Потом я взглянул в зеркало, сам испугался.
— Знаете… — сказал Сэм.
— Знаю, знаю, — отвечал Галли, поднимая руку, как полисмен, останавливающий движение. — Вы удивляетесь, почему я нарушил наш уговор. Дорогой мой, иначе нельзя. Ваша Сэнди обдурила нас на славу. Под каким-то дурацким предлогом она отправилась в город дня на два. Тем самым, пришлось позаботиться о том, чтобы вы остались в замке. Как видите, я это сделал.
— Знаете… — снова попытался Сэм.
— Знаю, знаю. Вам почему-то не хочется быть Уипплом, Но, поверьте, плюсов больше, чем минусов. Вы — здесь, Ивенсу до вас не добраться, а коварная Сэнди скоро увидит, что обмануть нас ей не удалось. Да, я неплохо разрешил эту сложную ситуацию. Когда-то меня хотели пустить по дипломатической части, может быть — не зря. Ну, вот мы и в кабинете. Обычно пыли тут больше. Это Сэнди виновата, все время убирает. Садитесь, располагайтесь.
Сэм расположился и посмотрел на него с укором.
— Не дадите ли вставить слово? — осведомился он.
— Дам, дам. Только не надо благодарностей.
— За полминуты до того, как вы сунулись в это дело, лорд Эмсворт пригласил меня погостить в замке.
Монокль у Галли редко падал, но тут он упал.
— Вы серьезно?
— Еще как!
— Почему же? Не понимаю!
— Из благодарности. Я ему сказал, что Императрица здорова.
— И он вас пригласил?
— Вот именно.
Галли вставил монокль и задумчиво вымолвил:
— М-да… Очень может быть, что я поторопился. Что ж вы раньше не сказали?
