Передо мною предстала огромная, длинной во весь дом, комната со скошенным потолком, такими же, что и внизу, деревянными стенами, с большой, явно саморубленной кроватью и широким столом темного дуба у окна в торце мансарды. Убранство дополняла пара книжных шкафов, боксерская груша, основательная обшарпанная, висевшая на стальном тросике, и множество полок, заполненных, так же, как и у Паганеля, археологическими находками.
Правда, Борис в основном интересовался древней керамикой — полки заполняли всякие горшки, кувшины, амфоры, фиалы, тарелки — целый посудный магазин!
Борис пододвинул мне гнутое, оплетенное лозой кресло, сам уселся на кровать, которая даже не скрипнула под искателем.
— Здесь курить можно? — спросил я.
— Форточку только открой! — ответил Борис, пододвинул ко мне керамическую пепельницу. Мы закурили, я все собирался с духом, не зная, как начать.
— Серега, признайся, ты же приехал не просто так? — вдруг осведомился Борис, стряхивая пепел.
— С чего ты взял?
— Да у тебя на лице написано! И потом, не обижайся, но мне кажется, что просто так ты бы ко мне в жизни не собрался!
Я кивнул:
— Вообщем, ты прав! Насчет «не собрался» не уверен, а на счет дела… Вообщем, так: я убил Судакова!
Борис выронил из пальцев окурок, ойкнул, похватил его с ковровой дорожки на полу, сунул в пепельницу:
— Чего ты сделал?!
— Я убил Судакова…
Прошло минут сорок. На улице потемнело, начал накрапывать дождик, шумели деревья вокруг дома. Я рассказал Борису все наше путешествие, не упуская никаких подробностей. Все, кроме одного — я не упомянул о причастности ко всему этому Паганеля.
— Нет, ну надо же! Какая сволочь! — Борис бегал по комнате, размахивая руками: — Выходит, он следил за нами с того берега! Может быть, даже бывал в раскопе, днем, когда мы спали! И как завернул! «Оборудование метеорологическое надо вывезти!»! Тьфу! Слушай, а этот водитель, ну, с которым ты ездил — он не расколется?
— Не должен… Он же взял деньги, вообще, он же понимает, что тоже повязан. Думаю, будет молчать. Ты лучше скажи, что с вашими находками делать? Они лежат у меня дома, и я ума не приложу, куда их девать!
— Так, а что же ты сразу не повез их к Паганелю?
— Понимаешь, Борис… — я замялся: — А нельзя обойтись… Ну, без Паганеля?
— Кинуть хочешь Максима Кузьмича?! — искатель сузил глаза, я заметил, как у него сжались кулаки. «Нет! Ну не может он так притворяться!», подумал я, и решительно достал из кармана сложенный вчетверо «Договор №…»:
— На, читай! Это было в портфеле Судакова!
Борис несколько секунд пристально смотрел на меня, потом чертыхнулся и взял бумагу…
— Ну и что? — недоуменно спросил он через минуту, отложив договор.
— Подписи посмотри…
— А что подписи? Подписи как подписи: Гречников, Логинов… Как Логинов?! Паганель?! — Борис растеряно уставился на лист, словно не веря своим глазам, протер их рукой, потом повернулся ко мне. Я молча утвердительно кивнул.
Немая сцена затягивалась. Искатель отвернулся к окну и застыл, с хрустом разминая пальцы. Я встал, положил ему руку на плечо:
— Борис!
— А-а! Мать-перемать! — он резко повернулся, в глазах блеснули слезы. Борис одним прыжком оказался у груши и принялся ее дубасить руками и ногами, нанося такие удары, что достанься они человеку, у него отлетела бы голова!
Наконец, успокоившись, он повернулся ко мне:
— Поехали! Я своими руками сверну ему шею! Ублюдок! Какая сука — так водить нас за нос! Гнида! Поехали, чего ты сидишь!?
— Погоди… Ты уверен, что мы с ним справимся? Если через его руки проходил такие деньжищи, я думаю, он позаботился об охране своей персоны!
— А мне плевать! Паганель! Кликуху-то себе придумал, как в насмешку! У-у, трупоед, гребена плать! Ты едешь со мной или нет?!
— Да погоди ты! — я рассердился: — Что мы с ним сделаем? Убьем? Нас поймают — это ясно, как божий день! Как мы оправдаемся перед ментами?
Борис схватил со стола договор:
— Ну вот же, вот же улика! Эта — раз! У тебя дома лежат предметы из кургана — это два! Водитель твой, свидетель — это три…
— Ага, а улика номер четыре лежит в кургане на берегу Тобола, и носит фамилию Судаков — это четыре! — оборвал его я.
— М-да… Об этом я не подумал! — задумчиво сказал Борис, успокаиваясь.
Мы снова закурили, и задумались.
— Нет, Паганеля все равно необходимо покарать! И покарать жестоко! Из-за него погибли наши ребята, Леднев! Давай устроим ему несчастный случай! Не знаю, отравим, в конце концов! — Борис решительно стукнул по кулаком по столу.
Я усмехнулся:
— Практически тоже самое говорил Судаков, когда рассказывал о разборках между его знакомыми- кладоискателями. Не иначе, как вас имел ввиду?
Борис напрягся, а потом махнул рукой:
— Ладно… Вот что я думаю: давай наймем киллера!
— Да иди ты к черту! — я вскочил: — Я, защищаясь, застрелил убийцу и подонка Судакова — и то спать не могу спокойно! А ты предлагаешь нанять кого-то, что бы убить Паганеля. Да я после этого повешусь — я не Аль Капоне, я инженер, простой советский инженер! Да! Именно советский! И воспитан своими родителями так, что не могу убивать, пусть даже и подлецов!
— Все сказал? — поинтересовался Борис, вновь сужая глаза. Он походил на рысь, готовую к прыжку, и я невольно внутренне подобрался — мало ли что взбредет в горячую голову искателя.
— А теперь скажу я! — продолжил между тем Борис: — Ментам мы его сдать не можем! Сами убить не можем! Убийцу нанять не можем! Ничего, выходит, не можем?! Вот уж хрен! Ты — как хочешь! Езжай домой, живи спокойно, спокойно спи, ешь, пей… Я все сделаю сам! Все, до свидания!
Искатель отвернулся от меня, опять уставившись в окно. Наступила тревожная, звенящая тишина…
— Серега… — не поворачиваясь, глухим голосом сказал Борис: — Ты это… Извини, погорячился я!
— Да ладно… — ответил я примирительно: — Я тебя прекрасно понимаю. Но и ты пойми меня!
— Слушай! Вы должны были вернуться девятого? — прервал меня Борис.
— Да, командировка была на десять дней!
— Значит, Паганель не ждет груз раньше! У нас еще три дня! Время подумать есть! В конце концов, давай попробуем сдать его Слепцову! Нет, погоди, послушай: мы подсунем Паганелю какую-нибудь вещь из кургана, что бы он ее продал — себе попросим копейки, как будто мы не знаем ее истинной цены! И наведем Слепцова, пусть берет этого шакала с поличным! Ты останешься чистым — Паганель не успеет поднять шум по поводу исчезновения груза и Судакова, он к девятому числу должен будет уже сидеть на Лубянке! Ну, как план?
