накладки. Все бросил на пол – парик, очки. Снял перстень и убрал в карман. Вышел из туалета и, уговаривая себя не спешить, чтобы не привлекать внимания, направился к выходу. Если Пирс только что был здесь, он не мог далеко уйти.
У выставочного зала народу было немного, основная толпа ушла к метро. Лекс пробежался вдоль здания. Он просмотрел англичанина. Заметил случайно краем глаза, что какой-то щуплый мужчина с кейсом дернулся при его появлении и стал отступать задом. Феликс бросился к нему. На фотографиях Пирс выглядел старше. В жизни он едва доставал макушкой до подбородка Феликса. Подойдя к Пирсу почти вплотную и осматривая поверх его головы прохожих рядом, Лекс тихо спросил:
– Где оружие, которым ты меня убил?
Пирс побледнел и с трудом заставил себя открыть рот:
– Выбросил. В здании.
– Не делай лишних движений. Мне оружие не понадобится.
– Я знаю, – тихо сказал Пирс.
Лекс обнял его за плечи левой рукой и поднял правую, останавливая частника. Через сорок пять минут они подъехали к гостинице на юго-западе Москвы.
Англичанин пришел в себя и, когда оказался в толпе вьетнамцев, начал осмысленно – с тревогой – смотреть по сторонам. Лекс снял номер на восьмом этаже. В помещениях первого этажа, сданных под фирмы, толклись вьетнамцы, таская туда-сюда огромные клетчатые сумки. Один лифт не работал. Второй пришлось ждать почти пять минут.
В номере пахло хлоркой. Пирс выглядел плохо. Лекс даже забеспокоился, пока его обыскивал, что тот в обморок упадет. Пришлось толкнуть англичанина на кровать, и он сразу завалился навзничь со свешенными вниз ногами. Лекс внимательно рассмотрел содержимое его кейса. Полупустой. Ничего интересного. Стандартный набор для срочных передвижений с чрезмерным количеством кремов и лосьонов. Лекс сел в кресло и почувствовал, как сильно устал. Попадись ему англичанин сразу, в туалете!.. Однако дела это не меняет. Мысль убить совсем не страшного теперь Пирса другим, не своим коронным способом, пришла ему в голову еще в машине. Только от сильной усталости он никак не мог решить, как именно.
Англичанин пошевелился и сел. Он смотрел только перед собой, не делал резких движений, дышал тихо. Феликс, глядя на его несчастную понурую фигуру, понял, что если промедлит еще полминуты, никогда не убьет. Он решительно встал, осмотрелся. И... растерялся, потому что не нашел ничего, чем можно ударить по голове. В холодильнике – ни одной бутылки. Уже торопясь, Феликс взял кейс и, размахнувшись, ударил им англичанина по затылку.
Пирс свалился назад, в прежней позе. Припомнив в малейших подробностях три первые дня своего обследования (упражнения с хорьками по остроте впечатлений, как ни странно, до сих пор были на первом месте среди всех других кошмаров его нынешней профессии), Лекс сел на живот англичанина и положил руки ему на шею.
Через десять минут с трудом передвигающийся Феликс Мамонтов зашел в открытую дверь какого-то офиса на первом этаже гостиницы. Покрутив руками перед кучкой замолчавших при его появлении вьетнамцев, пробормотал:
– Тель-ефон. Позвонь-ить. Амэрыка.
Его отвели в комнату без окон, посадили за стол и подвинули телефонную трубку, прикрепленную проводами к небольшому ящику. Лекс положил на стол зеленую сотню и показал жестом, чтобы оставили его одного. Набрал номер срочной связи, назвал код. Говорил на английском.
Лика, выслушав подробные указания, куда ей нужно приехать и что привезти с собой, не удержалась от мата. У них по выставке код сорок два, а сбрендивший агент требует срочно привезти ему в захудалую гостиницу товары из секс-шопа?! Пришлось ей объяснять, что набор для сексуальных развлечений нужен не ему, Лексу, а Пирсу, тело которого требует дополнительной обработки перед его обнаружением.
– Только не говори, что ты убил Пирса, – прошептала Лика, в волнении перейдя на русский. – Откуда ты звонишь, идиот?!
– Мне всегда нравилось работать с женщинами, – сказал на это Феликс, – пока они от страха или злобы не теряют чувства реальности. Пришла в себя? Еще раз назовешь идиотом, брошу трубку. Я все сделал правильно, никак не обнаружив своих уникальных способностей. От тебя требуется только грамотно обставить случайное происшествие в гостинице. Двое мужчин сняли номер. С одной кроватью. По паспорту англичанина и засунутой внутрь двадцаткой.
Через пять секунд в трубке – прозвучало спокойное «извини».
– Принято. Почему Пирс без слежки прошел на выставку?
– Платье, туфли и накладной бюст в женском туалете. Поэтому наши камеры на входе его не засекли.
– Как он выбрался незамеченным из мужского туалета?
– Женский и мужской имеют общую стену у канализационного стояка. Гипсокартон выпилен и приставлен на место в обоих туалетах. Кстати, в женском обнаружены некоторые предметы...
– Это мое, не теряйте время, – перебил Феликс. – Судя по содержимому кейса он может быть гомиком.
– Не думаю, – с задержкой в несколько секунд сказала Лика, – но можно рискнуть и оформить эту версию. Как... ты?..
– Не люблю хорьков.
– Ясно. Наследил?
– Без перчаток.
– Ясно... Ты звонишь по хорошо законспирированному каналу. Мы все еще не определили твои координаты. Но это дело времени. Чем быстрей ты вытащишь симку и смотаешься...
– Женщина, не теряй чувство реальности.
– А сейчас это на какую тему? – голос Лики потеплел от невидимой ему улыбки.
– Не говори мужчине, что ему делать. Он всегда или сильнее тебя или умнее.
– За «или» уважаю. А за то, что испугался и из квартиры ушел, – нет.
– Кто испугался! Чего мне бояться?..
* * *
Через час Феликс Мамонтов, сменив свой пиджак на ветровку с капюшоном из пластиковой сумки вьетнамцев, добрался до аэропорта и попросил билет на любой ближайший рейс. Девушка за стойкой, окинув его быстрым взглядом, извинительно улыбнулась:
– Есть место только до Тюмени. Лето...
– Мне подходит, – кивнул Лекс.
– Багаж? – она посмотрела вопросительно.
– Я налегке, – Феликс развел руки в стороны.
– Как?.. И ручной клади нет? – опешила девушка.
Он доверительно подался к ней, понизив голос:
– Пришлось срочно скрываться. Документы и деньги при мне, а что еще нужно секретному агенту?
Кончилось это заигрывание обыском и проверкой по базе МВД его персоны на предмет розыска. В самолете Феликс попросил у проводницы бутылку водки, не глядя протянув ей сто долларов, – устал. Он был сильно удивлен, когда невозмутимая молодая женщина принесла вместе с бутылкой... сдачу. Зеленую пятидесятку. Как будто и доллары и водка бутылками в самолете – дело обычное. Покосившись по сторонам, Феликс оценил попутчиков, направляющихся в Тюмень, и все понял. И расслабился до черно-белого восприятия окружения.
* * *
Был пасмурный день, с утра накрапывало. Северина положила небольшой рюкзак на пол и пригладила мокрые от дождика волосы плавным движением крепко прижатых к голове ладошек – от лба назад. После чего волосы стали похожи на натянутый шелк, и Евсюков залюбовался их гладкостью и цветом – так мягко светится на срубе влажная березовая древесина. Северина села на табуретке ровно и уставилась в пол.
