– Мне, Юлечка, надо было бы ответить тебе: спроси у своего мужа. Но, если хочешь, могу попытаться тебе объяснить, как я сам это понимаю. Богатые люди у нас бредят нынче длинноногими манекенщицами. Длинноногости в наш фетишистский век придают особое, совершенно необъяснимое для меня, например, серого валенка, значение. Ну а твой муж – он же мой друг, Алексей Земцов – он ведь у нас крутой финансист, бизнесмен суперкласса, бизнес-элита, и у них так принято. Он кует свой имидж так, как он это понимает, и длинноногая любовница входит в этот джентльменский набор в обязательном порядке. Так что, по-моему, не следует искать причину такого крутого для Лешки виража где-то глубоко в ваших личных отношениях. Она на поверхности – в этой самой всеобщей моде на длинноногих красоток.
– Твоя теория утешает, но только отчасти. Ведь Алексей никогда за модой – а тем более такой – не гнался, он традиционный и консервативный человек.
– Ты, конечно, вольна мне не верить, – протянул Федор, глядя на собеседницу почти с сочувствием. Ну и ну, вызывать жалость у Рудака! До чего же она докатилась!.. – Но я тебя уверяю, милая Юлечка, что так оно и есть.
– А что собой представляет эта девушка? Кто она? Откуда взялась?
– Из Подмосковья, молоденькая, двадцать три года. Закончила курсы секретарей, из родителей – одна мать. Я ее еще плохо знаю. Но, по-моему, головка работает хорошо. Молчалива и загадочна. На мой взгляд, излишне прагматична. Изображает слабую личность, нуждается в мудром совете и опоре. Алексею льстит, что он ее опекает.
– Да, это уж по контрасту. В нашей паре его всегда опекала я. Мальчик Алеша вырос и превратился в дяденьку... Ладно, не буду злобствовать, хотя, сам понимаешь, очень хочется. Дылда взяла надо мной верх.
– Я думаю, хотя за нашего друга отвечать не могу, что это ненадолго и несерьезно. Для имиджа, повторяю тебе, Юлечка, для имиджа. Такая девушка – нечто вроде обязательной визитной карточки бизнесмена. У шефа должна быть романтическая история.
– Да знаю я все эти ваши мифы Древней Греции! Это все ерунда. Оправдания могут быть любые, любого уровня. Меня интересует факт, а факт налицо. И простить его невозможно.
– Не горячись, старушка, ты же у нас умница.
– А по той причине, что умница, мне еще обиднее. Мне обидно, как было обидно тысячам женщин до меня. Но мою обиду это не уменьшает. Банально, как всегда: жена узнает последней... Что мне делать, как поступить, Феденька?
– Ну вот, спасибо, я хоть «Феденьку» заслужил. Мне больно смотреть, как ты мучаешься. Перестань. Побереги свою красоту.
– Думаешь, еще пригодится?
– Юля, мне тоже обидно и стыдно, что весь мир точно забыл, что женщина должна быть не длинноногой, а просто нежной и удивительной, как ты, например, мой идеал со времен молодости. Ты, я думаю, всегда догадывалась о моих чувствах к тебе, для тебя это не было тайной, так ведь?
Разговор свернул куда-то не туда, и Юлии срочно пришлось выкручиваться, сводя его к пустой болтовне.
– Федя, ты – и вдруг разговоры об идеалах, не странно ли? Я польщена, конечно, но, по-моему, ты только что это придумал, чтобы утешить меня...
Его дальнейшие комплименты она парировала искусно, хотя и вяло, и постаралась побыстрее закончить встречу. Однако этот разговор с Рудаком под конец их пребывания в Париже Юлия запомнила на всю жизнь. Мудрый Федор со своей теорией фетишизма, конечно, был в чем-то отчасти прав, но слишком общий теоретический подход не мог разрешить ее личную проблему.
С Алексеем Юлия установила, как она говорила про себя, дистанционные отношения. На расстоянии вытянутой руки. Она не могла, не хотела заставлять себя идти на близость с ним. Из-за его плеча на нее, как в кадре, смотрело лицо длинноногой красотки. Обида на неверного мужа была слишком велика. Эта история заставила их поссориться так серьезно первый раз в жизни; они впервые оказались каждый сам по себе – вместе, рядом физически, но порознь душою. Для Юлии это было совершенно новое состояние. И она даже играла в самостоятельность. Как маленькая, решила насладиться своей независимостью и свободой. И почему, собственно, нет? Хоть она и не была феминисткой, но теперь – тоже впервые в жизни – ей казалось, что в их радикальных взглядах можно найти много верного. Алексей – она это чувствовала – обижался, дулся на ее нарочитую холодность, но пока она не собиралась давать ему поблажку. В глубине души ей все-таки казалось, что многое можно еще исправить...
На острова они полетели из Парижа. Полет длился семь часов. У Юлии были припасены специальные воротники для сна в самолете. Это изобретение, поддерживающее голову в удобном положении, позволяет выспаться сидя в кресле. Они были опытными путешественниками. В самолете Юлия почти никогда не пила спиртного, а теперь решила, что хватит быть паинькой, надо расслабиться, выпить и заснуть.
В голову, как всегда на высоте, полезли мысли о вечном. Она снова принялась вести мысленный разговор с отцом. «Почему это случилось со мной, папа? Почему именно теперь?..»
Снова, как и во время полета в Париж, на нее нахлынули воспоминания. Только теперь это были воспоминания о муже, о счастливых минутах, прожитых с ним. Она думала о том, как увидела Алексея в первый раз...
Это было осенью, примерно в октябре, на ее первом курсе. Он заканчивал университет, а она только поступила. Пятикурсник и первокурсница – красивое, романтическое, трогательное сочетание. Он ей казался очень взрослым, многоопытным молодым человеком. Крупный, прямой, почти всегда в костюме с галстуком и очень редко – в свитере, куртке, в чем-либо спортивном. Строгость в одежде подчеркивала его стремление делать карьеру на партийно-административном поприще. У Алексея было все – рост, голос, умение говорить, обаяние молодежного лидера. И он действительно был официальным лидером среди сокурсников, тогда как лавры неформального вожака всегда принадлежали Федору Рудаку. Если Алексея за глаза называли в группе карьеристом, то Федора – только рубахой-парнем.
За плечами у Алексея, человека правильного, старосты курса, была приличная английская школа в закрытом научном городе, разряд мастера спорта по легкой атлетике. Он хорошо пел, легко танцевал и был мечтой многих девушек университета. Тогда, на пятом курсе, у Алексея был уже серьезный роман с хорошенькой, точеной москвичкой Валей из его группы.
Родители Алексея были людьми образованными, но небогатыми. Они всю жизнь проработали в науке, пахали на оборонку и упорно держались за свою профессию, не желая ничего менять в жизни.
Никаких связей в Москве у Алексея не было. Он мечтал сделать карьеру через комсомол или партию, в его положении это виделось единственно возможным путем наверх. Здоровым карьеристом он был от рождения, такова была его сущность; от жизни он хотел взять все возможное. Ему не нравилась жизнь его родителей-ученых в закрытом городке. Алексей Земцов считал себя рожденным для большего. Девушка Валя ему действительно нравилась, это была его первая любовь. Они собирались пожениться после получения диплома.
С Юлией они встретились на вечере посвящения первокурсников в студенты. Компания Алексея приветствовала новоиспеченных студентов, первокурсники подготовили свои номера. Это было нечто вроде веселого капустника. Юлия навсегда запомнила пыльные кулисы Дома культуры университета, взрослых парней, которые их поддразнивали и задирали, красивых, уверенных в себе девушек-пятикурсниц... В центре, конечно же, была компания Алексея, они все слыли выдумщиками и фантазерами. И в этой молодежной иерархии Алексей занимал очень высокую ступень.
У Юлии сладко заныло сердце, когда она впервые его увидела. Вчерашняя школьница, не очень бойкая и активная, в отличие от своих подруг, еще не удрученная никакими «историями», она имела много друзей среди мальчиков своего класса и не имела практически никакого романтического опыта. Алексей был старше, опытнее, умнее, она сразу это поняла, и потом так и следовала этой первой их схеме, безоговорочно приняв на себя роль ведомой. Это соответствовало ее представлениям о роли в семье. В тот же вечер он пригласил ее танцевать, узнал, в какой группе она учится, где живет, взял номер телефона.
И понеслось. В конце первого курса, весной, перед защитой его диплома, они уже поженились. Алексей стал ее первым и единственным мужчиной. Теперь Юлия была замужем уже почти двадцать лет.
Тогда, в ту первую ее университетскую зиму, у нее состоялся неприятный разговор с девушками из его
