доме. Деньги у меня, как тебе известно, есть, мне Гельмут много оставил… Детей у меня нет, внуков – тоже… Переезжай ко мне, и мы будем жить вместе… На Рождество поедем в Чехию, сменим обстановку, развлечемся… Мне одной-то скучно, сама понимаешь…
– В Чехию я с тобой поеду, это не проблема, но принять твое предложение и жить у тебя, нигде не работая, я, наверное, не смогу… Я всю жизнь работаю, ты знаешь…
– Мы будем вместе с тобой ухаживать за садом… Да работы в доме всегда много… Соглашайся, Роза…
Роза улыбнулась. Ей было приятно, что кто-то хочет жить с ней под одной крышей, что ей доверяют…
– Хорошо, Катлин, я подумаю…
– Вот и отлично! – Катлин даже захлопала в ладоши. – Между прочим, ты так и не попробовала мой новый салат… Еще подруга называется…
14
Я проснулась с тяжелой головой. Пыталась вспомнить, как же прошел остаток ночи, но так и не вспомнила… Роза… Была Роза, все смеялись над пропажей кофейника, а потом… А что было потом? Разошлись каждая по своим комнатам? Или?.. И почему у меня такая тяжелая голова? Может, и мне кто-то каким-то образом подмешал снотворное? Но тогда надо срочно выяснить, как чувствует себя Соня, да и Роза тоже… Может, они что-то прояснят в моей памяти?
Я встала под душ, сделала воду еле теплой, чтобы потом, уменьшая температуру, довести до холодной – мне надо было прийти в себя. Взбодрившись и почувствовав себя много лучше, я накинула халат, вышла из комнаты и спустилась вниз в надежде встретить Розу. Но ее в кухне не было, что меня очень удивило – ведь было самое время готовить завтрак. Может, ей нездоровится, или же Соня ее отпустила?
Услышав шорох за спиной, я резко обернулась и увидела Соню. Она тоже была в халате, лицо заспанное, на бледно-розовой щеке отпечатался кружевной узор от подушки или простыни…
– Соня, доброе утро… Послушай, я не помню ничего из вчерашней ночи… Полный провал памяти… Помню только, что пришла Роза, и мы все вместе смеялись… А что было потом?
Соня была явно не в духе. Она прошла мимо меня, открыла холодильник. Достала бутылку с молоком и отхлебнула из горлышка.
– Не знаю… Я уже вообще ничего не знаю… – Она не смотрела на меня и казалась задумчивой и озабоченной. – Я проснулась и тоже не могла взять в толк, чем же закончилось наше так называемое дежурство…
– Розы нет… Я думала, она в кухне… готовит завтрак…
– Точно не помню, но, кажется, я ее отпустила… Она что-то говорила про заболевшую подругу…
– Ну вот, ты хотя бы что-то помнишь…
– Ты была наверху?
– Когда? – не поняла я.
– Да сейчас, сегодня…
– Нет. Я как проснулась, приняла душ и сразу пришла сюда, хотела найти тебя и расспросить, как ты спала… А что? Надо было пойти туда?
– Да откуда я знаю? Видишь, какие странные вещи происходят в этом доме!
– Розы нет… тебе не кажется это подозрительным…
И только сейчас я заметила, что Соня смотрит в окно, причем пристально, как если бы ее там что-то заинтересовало. Я подошла и увидела, что в саду дымится костер… И что мужчина в синем комбинезоне собирает в мешок мусор, листья…
– Это мой садовник. Его зовут Уве. Страшный бездельник… Вчера, например, весь день проспал в своем садовом домике… Я зашла к нему утром, принесла семена турецкой гвоздики, чтобы попросить его посеять в ящике, смотрю, спит этот Уве, рядом с ним на полу целая батарея пивных бутылок… Короче, надо искать другого садовника, а не того, которого мне макет «подсказал»…
– Кто подсказал?
– Макет!
– Соня, прошу тебя, не говори глупостей… Ничего тебе макет не подсказывает… Все это лишь стечение обстоятельств…
И тут она резко повернулась и посмотрела на меня в упор:
– Ты что же это, думаешь, что я свихнулась? Что цель кем-то достигнута, и у меня крыша поехала от всего этого? Наташа, ты чего молчишь? Отвечай!
– Ты должна успокоиться… и мы с тобой вместе обсудим, как нам действовать дальше… Кстати говоря, тебе не приходило в голову обратиться в полицию?
– В полицию? Это еще зачем? Рассказать им про куклы в макете?
– Ты погоди кипятиться… понятное дело, что ты ничего не рассказала бы им про эти куклы, тем более что история очень странная и все больше смахивает на розыгрыш… Но ты могла бы сказать, что в доме просто кто-то бывает ночью, понимаешь? И что ты боишься спать…
– Они приедут, поставят машину у крыльца, и думаешь, что, увидев машину, вор захочет быть пойманным?
– Но существуют же другие способы… Зачем же ставить машину у крыльца, когда они просто могут выделить одного полицейского, который незаметно проберется в дом, чтобы посидеть в засаде всю ночь у двери на чердак… Во всяком случае, он профессионал, знает свое дело, не то что мы…
– Но если никто не придет, то мне надо будет заплатить за ложный вызов, понимаешь?
– Соня, с тобой так трудно… создается такое впечатление, будто бы ты и сама не хочешь, чтобы этого твоего «кукольного вора», или «кукольника», поймали…
– Я хочу, но боюсь… И вообще у меня какое-то нехорошее предчувствие…
– Ты была на чердаке? – повторила я свой вопрос, тем самым как бы намекая ей, что пора бы наведаться туда, посмотреть, может, и на этот раз этот «кукольник» приготовил свой очередной сюрприз.
– Я же сказала тебе, что нет, не была… А что, надо пойти?
– Думаю, да. Ведь если я все утро чувствую себя так, как если бы меня с вечера накачали снотворным, так, может, это не случайно и нам с тобой действительно кто-то подсыпал…
– Наташа… Ты пугаешь меня… Ну ладно, я пойду… Вернее, мы с тобой пойдем…
– Ты иди, а я поднимусь следом… Вот только таблетку от головной боли приму…
Я сделала вид, что ухожу в свою комнату, проследила за тем, чтобы Соня начала подниматься по лестнице, а сама вернулась, взяла из буфета крохотную кофейную чашку, бумажные салфетки и положила все это в карман. Оказавшись в своей комнате, я заперлась в ванной комнате, разбила там чашку о края ванны, собрала осколки, завернула в салфетку и снова положила в карман. Вышла из комнаты и поднялась на чердак. Открыла дверь, но Сони там не оказалось.
– Соня!
Нет, ее определенно не было на чердаке. Тогда я спустилась на несколько ступеней вниз и громко позвала ее:
– Соня!
В ответ – тишина. Вероятно, она побоялась заходить на чердак одна. Тогда я снова поднялась, вошла в чердачную комнату, подошла к макету и, осмотрев его бегло, достала осколки чашки и рассыпала их в макетной кухне. Потом выбежала с чердака и спустилась в настоящую кухню. Соня сидела за столом и что- то пила. Вид у нее был виноватый.
– Я не смогла, – сказала она. – Я боюсь… Решила вот принять успокоительное… Ты выпила таблетку от головной боли?
– Выпила… А что?
– Пойдем вместе. Пожалуйста…
– Хорошо…
Мы вместе с ней поднялись, вошли и остановились возле дома.
– Нет, как же все-таки хорошо, что нас теперь двое… Ну что, ты что-нибудь видишь? – Соня обходила
