которую в конечном счете ушел лот; эти суммы колебались от трехсот до трех тысяч и более фунтов стерлингов. Напротив шести самых дорогих предметов на полях были проставлены жирные карандашные галочки.
В проеме между столом и сейфом Уайклифф заметил разбитую статуэтку – фигурку обнаженной девушки, сломавшуюся так, словно ее уронили со стола… Значит, тут была борьба? Если и так, то никаких других следов схватки тут нет.
Первым на место прибыл Керси Уайклифф предупредил своих сотрудников, чтобы они проникли в дом через задний вход и постарались не делать из следственных мероприятий бесплатный спектакль для зевак.
У Керси на лице было написано: «А ведь я говорил!»
– Доктор Фрэнкс был в больнице на каком-то консилиуме, но с ним связались. Думаю, он уже едет сюда, – сообщил Керси.
Фрэнкс был патологоанатомом.
– А кто погибший? – спросил Керси, оглядев тело.
– Вероятно, старший из братьев, Джозеф. Насколько я понимаю, это именно он рыжеволосый.
– Убийство?
– Пока что я считаю это убийством, но кто знает, вдруг это суицид?
– Отчего он умер?
– От выстрела, но оружия пока не видно. Может быть, оно прикрыто телом.
– Или на баллистической экспертизе у старика Мелвилла…
Тут нечего было сказать. Все верно.
– У кого из братьев Клементов была машина?
– У Дэвида – голубой «макси», по-моему.
– Гараж пустой, а Дэвида, похоже, тут нет, – пробормотал Уайклифф. Он вспомнил отчет эксперта о следах протектора…
Прибыл Смит с двумя детективами, но прежде чем патологоанатом осмотрит тело, им нечего делать. Уайклифф отправил их в офис и снова поднялся наверх, еще раз осмотреть дом. И снова его поразила запущенность обстановки. Чувствуется, эти два холостяка не слишком ценили домашний уют: в блюдечках остатки табачного пепла, какие-то недоеденные кусочки, оставленные в буфете, захватанные полотенца на кухне и слабый, но вездесущий запашок нестиранных носков. – Осмотр Уайклифф начал с гостиной. Помимо потрепанного и запыленного мебельного гарнитура, тут стоял книжный шкаф с книгами по антиквариату, а на полу в беспорядке навалены стопки специальных журналов и каталогов. На стене висели настолько выцветшие пейзажи, что казалось, их так и не удалось продать ни на одном аукционе в течение двух-трех веков. Кроме этого, фотография в рамке изображала братьев – однако снимок был сделан много лет назад.
Джозефу было на фото лет двадцать с хвостиком, плотно сбитый молодой человек. Он смотрел в камеру со старательной, если не сказать деланной, улыбкой на массивном лице. Младший брат, еще школьник, не сделал над собой и этого усилия и глядел в объектив с абсолютным равнодушием. Он был словно вылеплен Из другого материала, чем брат, его тонкое, интеллектуальное лицо выражало гораздо большее, чем у Джозефа, умение «жить и вертеться». Винтовая лестница загудела от шагов, и Уайклифф услышал голос Фрэнкса в коридоре. Ну что ж, теперь недолго осталось.
Через пару минут Уайклифф прошел по коридору к кабинетику и встал за спиной у Смита, который делал снимки с порога. Патологоанатом переворачивал тело для обследования. Он исподлобья глянул на Уайклиффа:
– Хэлло, Чарльз! Если это самоубийство, то кто-то спер пистолет. Выстрел произведен в височную кость чуть выше и позади уха – очень необычная точка и для убийства, и для самоубийства. Если он сам себя застрелил, то, вероятно, знал о том, что пуля может пройти через лобные доли, без смертельного исхода. Поразительно, как много у людей медицинских познаний в наше время! Когда я начинал свою практику, мало кто, не будучи врачом, мог отличить челюсть от скулы. У меня ощущение, что народ занимается медицинским самообразованием, чтобы защищаться от глупых врачей… Выходное отверстие – порядочная дыра, как ты уже понял, конечно, по количеству кровищи на ковре… Можно сказать, левой части черепа у него почти не осталось. Думаю, пуля потеряла скорость и сейчас валяется где-нибудь здесь на полу.
Фрэнкс продолжал медленно и мерно говорить, ни на секунду не умолкая. Он напоминал малыша – такой розовенький, лысенький и свеженький. Теперь он уложил тело в новую позицию, и Смит снова защелкал затвором фотоаппарата.
– Похоже, он здорово увлекался марками. Люди с таким хобби редко кончают с собой, разве что их не загонят в бутылку… – Фрэнкс встал, отряхнул брюки на коленях и повернулся к Уайклиффу. – Ну все, теперь можете перекатывать его куда угодно. Скажи своим ребятам, пусть начинают.
– А время смерти?
Фрэнкс провел пухлой ладонью по влажному лбу.
– Ну, он умер уже довольно давно…
– Может быть, вечером в субботу? Что-нибудь между закрытием лавки и воскресным утром?
Фрэнкс подумал.
– Угу, сорок с чем-то часов тому назад… Что ж вполне возможно. Если посмотреть на вышибленные мозги и то, как они успели загустеть… Ладно, в любом случае я поработаю над ним в лаборатории и перезвоню тебе.
Двое полицейских вынесли тело на носилках. По винтовой лестнице вытащить носилки было попросту невозможно, так что их выволокли через парадную дверь на Бир-стрит, где это действо сразу привлекло массовое внимание публики.
Фрэнкс оглядел опустевшую комнатку.
– Слушай, пришли, пожалуйста, мне в лабораторию этот кусок ковра – его надо вырезать… А кто будет присутствовать при вскрытии?
На всех сомнительных случаях смерти при вскрытии присутствует кто-нибудь из полиции.
– Сейчас сюда приедет Скейлс, я поручу это ему, – сказал Уайклифф.
Фрэнкс уехал, и теперь Уайклифф мог действовать в полную силу. То есть размышлять.
Клемент, вероятно, сидел за письменным столом, когда застрелился – или его застрелили. Тело упало между столом и креслом, оттолкнув кресло чуть назад. Умер он уже лежа на полу. Если он до этого сидел, склонившись над своими марками, а кто-то неслышно вошел в комнату сзади, то Джозеф мог и не поднять головы. Возможно, ощутив появление в кабинете гостя, он только пробормотал приветствие, не оборачиваясь. И сразу же ощутил прикосновение холодного дула к голове – и тут же в голове его взорвалась вспышка, погрузившая его в вечное забытье.
Это объясняет необычное расположение места вхождения пули – а значит, произошло убийства Уайклифф попытался убедить себя в этом. А зачем было нужно кому-нибудь уносить оружие с места совершения самоубийства? Скорее всего, Джозефа застрелили из того револьвера на пляже, с тщательно стертыми отпечатками. Но если так, то зачем револьвер так неаккуратно прикопали на пляже в Сент- Джуллиот? Слишком уж неаккуратно.
Вот уж игра в «угадай-ка». Ясно было одно – его первоначальная идея о том, что некое тело было сброшено с набережной в Сент-Джуллиот, никуда не ведет…
Джок Скейлс, его заместитель, наконец приехал и Уайклифф тут же послал его присутствовать на вскрытии тела. Прибыло еще трое из штаб-квартиры, которых сняли с других направлений работы. Уайклифф кратко их проинструктировал:
– Обойдите все дома по Бир-стрит. При опросе упор сделайте на промежуток времени перед тем, как магазины закрываются. Соберите сведения о Клементах и старайтесь не слушать пустых сплетен. Самый важный промежуток, который нас интересует, – это время от закрытия магазинов в субботу до раннего утра воскресенья. Потом – куда-то девался младший брат Джозефа Клемента, вместе со своей машиной. Это, скорее всего, голубой «макси», но все равно, наведите справки у дорожной инспекции и распространите сведения об этом автомобиле по всем постам.
Уайклифф прошел вместе с полицейскими до патрульной машины, где констебль вел по рации постоянные переговоры и руководил парковкой полицейских фургонов у здания старой таможни. Эти
