Калужской губернии, вспыхнул бунт, отличавшийся длительностью и упорством. Крестьяне обвиняли Демидова в том, что он мучил «без упокою» взрослых и детей, заставляя их работать скованными в кандалах, «запытал» 20 человек и даже повесил двух крестьян.
Из других сыновей Никиты Никитича более других известен Василий, служивший при дворе Елизаветы в качестве кабинет-секретаря. Сохранилась его переписка с императрицей, свидетельствующая о «близких ее отношениях к Демидову». Умер он в чине действительного статского советника. Его брат Иван Никитич, надворный советник, продолжил традицию Демидовых – строителей заводов. Он построил Нижне- Сергинский и Верхне-Сергинский заводы в 1742–1743 годах.
Его сыну Ивану, бригадиру, принадлежали Узянский, Каганский, Сенетско-Ивановский заводы и шелковая фабрика. Он известен также как владелец знаменитого дома в Москве, построенного архитектором М. Ф. Казаковым в 1780 году и ставшего образцом богатой городской усадьбы Екатерининской эпохи. Владение в то время находилось на окраине Москвы, в Басманной части. Особую известность получили так называемые «золотые комнаты» дворца, в архитектурном убранстве которых большое место занимали лепной орнамент, деревянная резьба, живопись. Архитектурный ансамбль дома включал главное трехэтажное здание с шестико-лонным коринфским портиком в центре фасада и два двухэтажных флигеля. На территории усадьбы располагались различные хозяйственные и служебные постройки, конюшни, кладовые, погреба, жилые помещения для многочисленных слуг. Огромная площадь была занята садом и регулярным парком с прудами, павильонами и цветниками. Заводским делом Иван Демидов интересовался мало, о чем свидетельствует и тот факт, что им были проданы основанные его отцом два Сергинских завода.
«Золотая комната» в доме Демидова
В отличие от первых Демидовых – созидателей и приобретателей, их потомкам богатство досталось уже без упорного труда и подвижничества, которые были присущи основателям рода. История последующих поколений Демидовых – это уже история не только накопления богатства, но и его расточительства и дробления, приведших к оскудению и угасанию целых ветвей династии. Однако наряду с примерами расточительства, дикого, безрассудного, бессмысленного, она дает примеры «расточительства» совсем иного рода, обращенного к общественному благу, к милосердию, к покровительству просвещению, наукам и искусствам.
Нагляднее всего проявился этот путь эволюции демидовской династии в линии потомков Акинфия Демидова, давшей более всего ярких имен. Акинфий Никитич был женат дважды. Первый раз – на дочери купца Коробкова, Евдокии Тарасовне, с которой вступил в брак, видимо, еще до отъезда из Тулы на Урал в 1702 году. От нее он имел двоих сыновей – Прокофия (Прокопия) и Григория. Во второй раз он вступил в брак в 1723 году с купеческой дочерью Евфимией Ивановной Пальцовой. От этого брака родились сын Никита и дочь Евфимия, вышедшая впоследствии замуж за сына известного строителя Вышневолоцких шлюзов Ивана Михайловича Сердюкова. Шлюзы эти входили в систему водного транспортного пути, по которому в столицу шли и грузы с демидовских заводов. Акинфий оставил после себя громадное – вчетверо большее, чем его отец, – наследство. Оно исчислялось общей суммой в 2,8 млн рублей (или около 25 млн рублей в ценах конца XIX века). В собственности Акинфия Никитича, кроме заводов, после его смерти числилось 12 750 человек крепостных в купленных им вотчинах Нижегородской, Тверской, Ярославской, Тульской и Казанской губерний. За все это колоссальное наследство развернулась напряженная борьба.
Завещание составлялось Акинфием в 1743 году, но впоследствии было им изменено под влиянием его второй супруги в пользу младшего сына, Никиты, постоянно находившегося при отце. По первому варианту завещания все имущество было разделено между сыновьями Акинфия приблизительно поровну. Последовавшее затем его изменение объяснялось, видимо, не только происками, вполне понятными, его второй жены, но и опасениями самого Акинфия по поводу старших сыновей. По его словам, Прокофий и Григорий не имеют охоты к «размножению и содержанию заводов», несмотря на его увещания они «и поныне в правление оных заводов не вступают», зато третий сын, Никита, вместе с ним участвует в руководстве заводами. Наибольшее недовольство отца вызывал Прокофий. Письмо Акинфия кабинет- секретарю барону И. А. Черкасову, написанное за несколько месяцев до кончины, полно жалоб на действия Прокофия, его непослушание и заканчивается просьбой принять к ослушнику меры принуждения. Особенно огорчил Прокофий отца тем, что не поехал на Урал «в той надежде, чтобы он до приезда моего правил заводскую экономию». Акинфий «слезно» просил барона Черкасова «оного моего сына и з женою ево выслать в сибирские мои заводы». Поэтому, опасаясь за судьбу своего заводского дела, Акинфий в конце жизни решил большую часть заводов завещать младшему сыну, Никите.
Старшие братья, однако, не захотели мириться с этим и уже через два месяца после смерти отца «возбудили процесс». 30 сентября 1745 года последовал указ императрицы Елизаветы, в котором объявлялось ее намерение, ввиду государственной значимости демидовских предприятий и для того, чтобы избежать ссор и тяжб между наследниками, «о том их разделе» рассмотреть дело «собственно своею персоною». Однако даже и тогда избежать ссор и тяжб не удалось. Любопытно своей непосредственной реакцией на «несправедливость отцовскую» письмо Прокофия графу М. И. Воронцову в 1748 году, где он жаловался: «Учинил мой родитель между братьями разделение, которого от света не слыхано и во всех государствах того не имеется и что натуре противно. А именно пожаловал мне только из движимого и недвижимого 5 тыс. рублев и более ничего, не только чем пожаловать, но и посуду всю обобрал и в одних рубахах спустил… Имею пропитание довольное, однако своего жаль». Кроме жалоб, были пущены слухи о приверженности некоторых Демидовых к расколу. Предпринимались попытки вообще лишить младшего сына Никиту и его мать наследства. Они получили предупреждение, что будут лишены своей части имущества, если подтвердится их причастность к расколу. В конечном итоге по высочайшему повелению генерал- фельдмаршал Бутурлин произвел между братьями раздел, утвержденный императрицей Елизаветой в 1748 году. Имущество было поделено примерно поровну. Только вдове ее часть была выделена из деревень и дворов, без заводов и приписанных к ним деревень. На первое время были установлены общее управление заводами и общая контора. Но конфликты продолжались до 1762 года.
В новом поколении Демидовых ярко проявились два характерных для второй половины XVIII века типа предпринимателей. Среди представителей знаменитой династии заводчиков остается традиционным тип предпринимателя-крепостника, «продолжающего строить заводы, покупать вотчины и угнетать крепостных». Вместе с тем заводчики входят в состав знати, и по мере «одворянивания» появляются «типичные для той эпохи расточители, тратившие огромные средства на празднества, сады и великолепную обстановку».
Н. А. Демидов.
Традиции первых Демидовых – устроителей заводов и приобретателей, наиболее успешно развивал самый младший, но наиболее деятельный из братьев, Никита Акинфиевич. Он родился 8 сентября 1724 года на берегу реки Чусовой, на пути из Тулы в Сибирь. При жизни отца Никита безотлучно находился при нем и был его любимцем. Образование он получил домашнее, но с детства отличался любовью к наукам и считался любителем и знатоком художественных предметов. Вместе с тем это был заводчик-делец. Он значительно расширил свое «дело», хотя его доля наследства была даже меньше, чем у братьев. К доставшимся ему шести заводам он прибавил Нижне-Салдинский, Висимо-Уткинский и Верхне-Салдинский заводы. Впоследствии выпуск чугуна и железа на его заводах превысил объем продукции всех заводов его отца до раздела наследства. Большую известность получила продукция Каслинского завода, а также Кыштымского завода в Оренбургской губернии.
Никита Акинфиевич не выделялся из общего ряда предпринимателей-крепостников того времени, и эта ординарность делала его в своем роде типичным представителем эпохи. Заводчик отличался крутым нравом, суровым обращением со своими крепостными. Он держал в страхе заводских и приписных крестьян. Когда В. Н. Татищев донес в Петербург о том, что Демидов в нарушение закона принимает на заводы бродяг, было начато следствие. Но когда ревизор (для которого, кстати, в Невьянске был наскоро построен отлично меблированный дом) прибыл на заводы, то все оказалось в порядке: на людей имелись крепостные акты и ревизские сказки, дезертиров не обнаружили. Только некоторые из наиболее опасных бродяг, запертые в подземелье, больше уже не вышли на свет божий. Печальная слава жестокого владельца была так велика, что купленные Никитой в 1756 году у жены князя П. И. Репнина крестьяне села Русанова Алексинского уезда Тульской губернии, узнав, кто будет их новым владельцем, наотрез отказались переходить к нему, взбунтовались и, вооружившись, напали на присланный воинский отряд.
