К концу XVIII века жизнь Демидовых «вошла в берега». Не надо было «беспрестанно колесить из Тулы или Москвы на Урал и обратно; не надо сидеть в заводском горном гнезде и самому рыскать по уральским деревням, хватая непокорных крестьян, бить их нещадно и гнать на работы или понукать и бранить приказчиков и руководить каждым их шагом, как это делали первые владельцы». Никита Акинфиевич управлял своими заводами, в отличие от отца, «издалека, из Москвы, без тревог и шума». Это свидетельствовало об укреплении позиций Демидовых в качестве собственников своих заводов и имущества. Они уже меньше боялись, что заводы отберут в казну, если владельцы не справятся с поставками продукции на государственные нужды, как это было при Петре I и его преемниках.
Содействовало укреплению чувства уверенности и окончательное «одворянивание» Демидовых, вхождение их в круги российской знати, неприкосновенность собственности которой была освящена традицией и неоднократно подтверждалась царскими указами. Внук основателя рода жил уже большим барином в Москве, где у него имелся дом на Мясницкой, или в своих подмосковных усадьбах. Часто наезжал он и в Петербург, где у него был дом на Мойке. Младший Демидов имел, как и отец, обширные связи при дворе, что помогало ему расширять свое дело. Еще в молодости Никита Акинфиевич был особенно близок к великому князю Петру Федоровичу (будущему императору Петру III), который неоднократно занимал у Демидова деньги. Великий князь пожаловал ему Анненскую ленту с тем, чтобы он «возложил оную на себя по кончине императрицы Елизаветы Петровны». Однако вскоре Демидов был лишен этого знака отличия, потеряв расположение сумасбродного императора, перед которым был очернен завистниками. Лишь в царствование Екатерины II ему был возвращен орден Св. Анны и пожалован чин статского советника. При этом императрица, как когда-то его отца и деда, запретила назначать Демидова на службу «без имянного указа», чтобы он мог целиком посвящать свое время важному для государственной пользы заводскому делу.
Но предпринимательская деятельность уже не заполняла все время этого представителя нового поколения Демидовых. Он больше времени уделял светской жизни, путешествиям за границу, покровительству наукам и искусствам. Пожалуй, именно с Никиты Акинфиевича начинает проявляться пристальный интерес уральских горнозаводчиков к европейской культуре, просвещению, науке. У него формируются уже и черты расточителя. Демидов во множестве покупает картины и статуи, дорогую мебель, редкие растения. Из Петербурга его приказчик посылает ему драгоценности, заморских птиц, иностранные вина, фрукты, устрицы, голландские сельди и пр. У него даже был комиссионер по доставке всяких редкостей.
Вместе с тем Никита Акинфиевич, как человек по тому времени образованный, был не равнодушен к науке, культуре, «новинкам просвещения». Он переписывался, видимо, подражая императрице Екатерине II, с Вольтером и даже приобрел знаменитую Французскую энциклопедию XVIII века, которая и ныне хранится в библиотеке Нижне-Тагильского музея. Он регулярно получал из Петербурга все книжные новинки. Так, в феврале 1766 года Петербургская контора выслала ему в Москву 20 книг, список которых характеризует вкусы людей XVIII века. В их числе названы «Невинные упражнения», комедия «Недоверчивый», «Повесть о княжне Жеванке, королеве Мексиканской», «Побочный сын короля Наваррского», «Нравоучительные басни Федора Эмина», «Горестная любовь маркиза де Толедо». Наряду с подобными произведениями присылалась и серьезная литература: «Римская история», «Сокращение естественного права», «Житие славных в древности мужей», «Государь и министр», «Проповеди Феофанова». Среди этой пестроты обращают внимание требования Демидова о присылке ему сатирических журналов известного просветителя Н. И. Новикова. В 1770 году Демидов получил из Петербурга знаменитый сатирический журнал «Всякая всячина», редактировавшийся Екатериной II, 12-й том «Трудов Вольно-экономического общества», а также книгу «Торжествующее дворянство», переведенную с французского Д. И. Фонвизиным. В январе 1767 года Демидову высланы из столицы экземпляры манифеста «О сочинении уложения и о присылке депутатов».
Никита Акинфиевич неоднократно выезжал за границу. Весной 1765 года он отправился в Митаву – столицу герцогства Курляндского. Целью этой поездки было получение денег по давнему долгу Бирона, которому его отец дал взаймы 50 тыс. рублей. По дороге он останавливался в Нарве, Ревеле и Риге. С Бироном ему удалось заключить соглашение о постепенном погашении долга, и в июне 1766 года от герцога поступил первый взнос в 10 тыс. рублей.
В начале 70-х годов Демидов предпринимает путешествие в Европу. Вояж продолжался в течение двух с половиной лет и был отчасти связан с лечением жены. Заводчик побывал в Курляндии, объездил Германию, Голландию, Францию, Италию, посетил Швейцарию и Англию. Поездка была обставлена, по выражению биографа Демидовых, с «большой помпою», хотя богатый путешественник, «рассыпая золото, иногда торговался из-за грошей и, чтобы не платить таможенных пошлин на возвратном пути, купленный бархат перешил в платья». В Европе Никита Акинфиевич посещал русских посланников, встречался с представителями русской знати: графом Шуваловым, графом Разумовским, баронами Строгановыми, был представлен папе римскому.
Во время своего путешествия Никита Акинфиевич велел вести дневники, куда секретарь аккуратно записывал различные события, связанные с пребыванием за границей. Эти дневники были изданы в 1786 году отдельной книгой. Впоследствии дневники характеризовались как типичные путевые заметки веселящегося богатого русского туриста конца XVIII века. Однако эта малоизвестная книга может представлять интерес и в качестве исторического источника: в ней изложены подробности жизни и быта богатой русской знати тех лет.
Путешествуя по Европе, Демидов осматривал дворцы, картинные галереи, соборы, покупал картины, статуи, мебель и зеркала. Посещал он и медицинских светил. Больную жену Никиты Акинфиевича доктора послали «париться в теплых ключах в Спа», а потом доктор Гобиус в Лейдене прописал ей, как сообщается в дневнике, «пить ишачье молоко для наведения тела». Речь здесь идет о третьей супруге сурового заводчика – Александре Евтихиевне Сафоновой. «Ишачье молоко», видимо, действительно пошло ей на пользу. В Париже 26 сентября 1772 года она родила заботливому супругу дочь Екатерину, а на пути домой, за 80 верст от Петербурга, 9 ноября 1773 года разрешилась сыном Николаем, будущим единственным наследником Нижне-Тагильских заводов. Затем родилась еще одна дочь, Мария.
Во время путешествия Никита Акинфиевич, как «заводчик-металлург», проявлял большой интерес к заводам и мастерским. В Голландии, например, он не только любовался картинами Рубенса, но и, как отмечено в дневнике, вместе со спутниками посещал фабрики. В Париже он ознакомился с фарфоровым заводом и знаменитой фабрикой гобеленов. В Лондоне Демидов был в парламенте, нанес визиты некоторым английским аристократам, осматривал английские заводы. Замечания о них являются «едва ли не самым ранним описанием на русском языке крупных предприятий вступавшей в период промышленного переворота Англии». На обратном пути, в Саксонии, центре горной промышленности, Демидов и его спутники посетили серебряные рудники во Фрейбурге.
Наряду с этим дневник содержит и немало любопытных наблюдений русского человека, с интересом присматривающегося к жизни цивилизованной Европы. Остроумны рассуждения, например, о секретах красоты парижских женщин. «Красота женского пола в Париже подобна часовой пружине, которая сходит каждые сутки, равным образом и прелесть их заводится всякое утро. Она подобна цвету, который рождается и умирает в один день. Все это делается притиранием, окроплением, убелением, промыванием… словом, надобно до основания переиначить лицо и из старого произвести новое».
Воздействие «века просвещения», усиленное впечатлениями от путешествия по Европе, питало меценатские устремления младшего Демидова, его склонность покровительствовать искусствам и наукам, или, по крайней мере, играть роль такого покровителя. Во время поездки за границу в 1771–1773 годах он проявил особый интерес к современному ему европейскому искусству. Так, французскому живописцу Жану Батисту Грезу Никита Акинфиевич заказал целую серию полотен. Художник Александр Рослин тогда же выполнил живописные портреты супругов Демидовых. Никита Акинфиевич был знаком с известным французским скульптором Клодом Мишелем, прозванным Клодионом, посещал его мастерскую и даже заказал ему надгробие. Сохранился договор, «заключенный с бароном (так в тексте. –
