поедать висельников — флаг им в руки, но мы из этого сделаем голый завтрак.
Прямо слышу, как секретные агенты велят: «Берроуз, туши свет». Кто знает… а сам-то? Я не играю затем, чтобы проиграть. По сути, вообще не играю. Живу этим.
Если есть шанс помочь битникам сойти с пути наркомании, так, может быть, и другие дела окажутся не столь сложными. Умный все понимает. Quien sabe? Возможно все. И двигаться одновременно в двух направлениях реально.
Второй выпуск «Биг тейбл» вышел на славу [474]. «Каддиш» хорош. Продолжай в том же духе. Стену ты пробил.
Привет Джеку, Питеру, Люсьену и Ирвингу.
С любовью, Билл
P.S. В город примчался Далберг [475]; ему нужен был дантист и еще кое-какие услуги. Я его всем обеспечил и больше не видел, даже письма от него не получал. Невежда. И хрен с ним.
С этим судом не могу с места сдвинуться. Аллен, будь добр, просмотри мои письма у себя, те, в которых нет упоминаний о яхе. Поищи материал о мифических местах в Южной Америке, где присутствует Карл. Глянь, нет ли у тебя скандинавских материалов, только не о допросе Карла. Если найдешь что-нибудь, пришли это на ящик «Американ экспресс». Мне лично не шли! Письма нужны для следующей книги [476]. Боюсь, как бы они не пропали.
[…]
С любовью, Билл
АЛЛЕНУ ГИНЗБЕРГУ
[Париж]
25 сентября 1959 г.
Дорогой Аллен!
Жиродье только что показал твое письмо со списком. Очень подробно и очень понятно. Спасибо, Аллен, ты оказал мне огромную услугу.
На следующей неделе «Лайф» берет у меня интервью через Розалинд из «Тайм». Все это важно для работы, и я с тобой полностью согласен: писательство для меня единственно важная вещь. Ну, написание писем и походы на вечеринки — тоже часть моей работы: каждый раз, возвращаясь с очередного европейского сборища, приношу домой материал для «Голого завтрака». С людьми знакомлюсь исключительно ради книги; моя же внешность бережет меня от ненужных встреч. Я не четвертый за игрой в бридж, и как свободного кавалера меня тоже не приглашают — дамочек развлекать я не умею. (А есть и такие пассажиры, которых зовут исключительно ради этого.) Сам решаю, если пригласивший меня — когда таковой находится — имеет что-то сказать; и слышать всегда полезно.
Слухи в Париже — о возвращении к довоенной экономике и ренессансе в культуре. Здесь романтики и богемных речей не будет. Разговоры идут о политике, большом бизнесе. После визита Хрущева все сходятся в одном: атомная война не начнется [477]. Возрождение экономики и культуры идет полным ходом. Поговаривают, будто и в Лондоне — то же самоё. А как у вас там, в Нью- Йорке?
Факт в том, что монополия старого пошива потеряла практичность, чисто экономически она невыгодна. Узы СТАРОЙ ШКОЛЫ быстро слабеют.
Мое дело, похоже, приняло более или менее приятственный оборот.
По совету Брайона — он ни разу мне плохого не посоветовал — я признал свое «авторство» письма Лунду. Судья ответил: «Слушайте, я из мухи слона делать не собираюсь. Ваше дело мелкое. Но только не думайте, будто я — идиот». Честно, так и сказал. Адвокат постарался, чтобы наше дело рассматривал именно этот судья — а парень он неплохой, и я выложил ему все как есть. Да и врать-то было не о чем: я же не продаю наркотики, не вожу их через границу и в будущем возить не собираюсь. С наркоманами, уродами со дна общества, больше не корешусь: с ними скучно. У них свои дела, у меня теперь — свои. Лунд есть Лунд. Basta.
Я свободен дальше проводить свое исследование. Отделаюсь, наверное, штрафом и условным сроком. Большая часть денег ушла на судебные издержки. Дело обойдется в пять сотен долларов минимум. Что ж, прекрасный наглядный урок, который я намерен усвоить: никаких больше Лундов, хватит с меня шпанюков.
С Джеком Стерном мы вряд Ли станем дальше общаться. Пойми правильно, он не хочет видеть меня; причины же обозначатся в новой книге. Ну и в настоящей тоже. В конце «Голого завтрака» я обращаюсь именно к Жаку (он знает почему). Друзьями мы друг другу и не были, просто он вел себя со мной по- дружески. Именно через Жака я и познал европейцев. Никто мне в этом так не помог, разве что Брайон. По плодам их узнаете их, не по намерениям — добрым ли, злым ли.
Работаю над продолжением «Голого завтрака». Наверное, назову его «Голый завтрак задарма». И раз уж я собираюсь поездить по миру, то нужны будут деньги… Надо бы придумать, где заработать. Зимой, например, хочу смотаться в Индию, так что для начала понадобятся средства добраться до Лондона. Значит, текущее произведение буду писать по частям, а части оформлять в виде рассказиков, которые при случае можно пристроить за наличные в американские журналы. Если посоветуешь какой-нибудь журнал или знаешь издателя — материал предоставлю.
Посылаю статью, в которой я как будто бы оправдываю себя и «Голый завтрак», но в ней нет ничего незаконного. Я сам не намерен совершать ничего против правил — ни сейчас, ни когда бы то ни было. Джанк — это зло, дорога в никуда, то есть в джанк. Если отнестись к проблеме наркомании как вопросу общественного здоровья, то с ней можно будет постепенно справиться и не придется привлекать к уголовной ответственности наркоманов. Они же больные — психически и физически, без помощи сами не справятся. Пусть государство помогает. Торчки с радостью бросят ширяться, если предложить им апоморфиновое лечение или жизнь вдали от наркотиков. Слова «теоретически» не признаю, особенно в отношении дряни. Если говорю: «Я завязал», значит, я действительно завязал и не глотаю кодеиновых колес. Обхожусь без ничего. Живу БЕЗ ДЖАНКА. Джанк — суицид. Лучше уж пулю в лоб. Без вопросов.
Жиродье отсылает мою статью в «Экспресс», в английский «Энкаунтер» — они недавно получили такой стимул! — и в «Эвергрин» [478]. Так что погодим пока соваться в Нью-Йорк. Нет, я в любом случае хочу, чтобы ты прочел статью, из нее ты узнаешь про мои дела.
Еще раз спасибо, Аллен, за помощь. Обзор Жиродье может вылиться в серьезное предприятие.
Привет всем.
С любовью, Билл
P.S. Я прочел твою статью. Хорошая вещь, написана в тему. Похоже, климат действительно меняется. Америка со временем переменится или опрокинется на бок, утратив всякие силы. Это же очевидно: баланс сместился, и Штаты больше не рулят. Либо остановятся и сойдут с тропы самоубийственного и психопатического поведения, либо… начнется «Гаснущий свет сумерек». Сдвиг может случиться даже скорей, чем ты думаешь.
С любовью, Билл
АЛЛЕНУ ГИНЗБЕРГУ
Париж
7 октября 1959 г.
Дорогой Аллен!
Моя статья — это просто статья, никакое не покрывательство [479] . Пуха я не боюсь, ни черного, ни другого. «Проблемы закончились — отныне и навсегда», — мною так и написано в конце «Голого завтрака».
У памяти много уровней. По Рону Хаббарду, автору «ДИАНЕТИКИ» и сайентологии, мы, оказывается, запомним и операцию, которую нам сделают под общим наркозом. Тебе бы, кстати, тоже не повредило ознакомиться с этим учением. Знаешь, оно как бег во времени. Вдруг официант говорит: помните, я давал вам на чай?
Я намеренно написал статью, лишенную юмора и полную морализаторства. Если даже больного
