почти не разговаривали друг с другом, а ей приходилось буквально разрываться между ними. Нет, уж пусть лучше все идет, как идет. Пусть взрослые сами разбираются в своих делах…
Школу для Анжелы, разумеется, выбирал отец. Это было одно из лучших в городе учебных заведений, и занимались там только девочки. Софи, узнав об этом, скривилась, точно откусила кислое яблоко:
– Столько лет учиться среди одних девчонок! Это ж тоска смертная!
– Зато там дают отличное образование! – отвечал Анрэ тоном, не допускающим возражений. – А что мальчишек нет – так это только лучше. У дочки в голове будет учеба, а не всякие глупости.
В школе Анжеле пришлось трудно. И дело было совсем не в учебе, – ведь еще задолго до поступления в школу отец, мама и няня выучили ее читать, писать и считать. Уроки давались легко, домашние задания казались развлечением, чем-то вроде игры. Но вот отношения в школе не сложились. Привыкшая к всеобщему обожанию дома, Анжела с удивлением обнаружила, что, оказывается, далеко не весь мир создан для того, чтобы баловать и исполнять ее желания. В своей семье она была принцессой, а здесь ее окружало еще полтора десятка таких же принцесс, которые требовали к себе внимания, проявляли собственный характер и совершенно не желали идти у нее на поводу.
Анжела обижалась, плакала, жаловалась отцу. Тот возмущался, разговаривал с родителями других учениц, обвинял девочек в невоспитанности и грубом обращении с его дочкой. В классе Анжелу начали сторониться, называть в глаза и за глаза ябедой. Словом, эта история могла бы плохо закончиться, если бы не своевременное вмешательство опытной и мудрой учительницы.
Для начала синьора Агнесса пригласила на беседу Анрэ.
– Я вижу, что вы очень любите свою дочь, – заявила она. – И теперь, когда девочка, возможно, впервые в жизни столкнулась с трудностями, именно вы должны ей помочь.
– Разумеется, – кивнул Орелли. – Я уже поговорил с родителями некоторых ее одноклассниц.
– Не думаю, что это хороший метод, – покачала головой учительница.
– Почему?
– Потому что каждый из родителей сейчас находится в таком же положении, что и вы. Они точно так же переживают за своего ребенка. Ведь их собственная дочь тоже только что поступила в школу и тоже с трудом привыкает к новой жизни, новым правилам, новым отношениям.
– Ну и что? – не понял банкир.
– Как это – ну и что? Представьте себе, что отец Рамины, Клавдии или Фредерики приедет к вам и пожалуется, что Анжела обижает его дочь.
– Да я не поверю ни единому его слову! Моя девочка не такая!
– Вот и они рассуждают точно так же.
– Да, но… Но я-то прав!
Синьора Агнесса только улыбнулась. И промолчала, но про себя уже который раз в жизни подумала, что взрослые, в сущности, мало чем отличаются от учеников младших классов.
– И что же вы предлагаете? – спросил Анрэ после паузы.
– Вашей девочке придется научиться самой справляться с трудностями, возникающими на ее пути. А наша с вами задача – помочь ей в этом.
– Вы говорите вздор! Анжела еще слишком мала, чтобы с чем-то справляться.
– Вы так считаете?
– Да.
– Но тем не менее вы сочли девочку достаточно большой для того, чтобы отдать ее в школу. Получается, что читать, писать и решать математические задачи Анжеле уже пора, а решать задачи, которые ставит перед ней жизнь, – нет?
Анрэ не сразу нашелся что ответить.
– Я очень хорошо понимаю вас, – продолжала тем временем учительница. – У меня двое детей. И мне тоже очень хотелось бы уберечь их от всех невзгод и переживаний. Но это, увы, невозможно. Мы не в состоянии все время быть рядом с детьми, постоянно защищать их и делать все за них. В конце концов, родители ведь не вечны. И есть только одно средство, которым они реально могут помочь своим детям.
– Какое же?
– Так я же говорю – научить их самостоятельности. Чем раньше ребенок поймет, что он делает свою жизнь той или иной, тем лучше для него.
– Да вы бредите! О какой самостоятельности может идти речь в этом возрасте? Она же только что из пеленок!
– Господин Орелли, а вы помните себя в эти годы? Как пошли в школу, как привыкали к учебе? Как строились ваши отношения со сверстниками?
– Да, кое-что помню. Но при чем здесь это?
– Неужели ваш отец или ваша мать вмешивались в вашу жизнь? Разбирали ваши конфликты с приятелями? Бегали чуть что к их родителям жаловаться, что друзья вас обижают?
– Нет, конечно! Мама уже тогда была тяжело больна. А отец… Отец, наверное, поднял бы меня на смех. Он всегда учил меня давать сдачи врагам и говорил, что быть слабаком и трусом стыдно.
– Ну, вот видите…
– Но… Это же совсем другая ситуация! Тогда была война… И потом – я был мальчишкой, а моя Анжела – девочка…
– Господин Орелли, вы действительно считаете, что современная жизнь снисходительнее к женщинам, чем к мужчинам?
– Нет, но…
Что «но», он и сам не знал.
Этот разговор произвел очень сильное впечатление на Анрэ. Несмотря на горы прочитанной литературы по воспитанию детей и вроде бы даже применение этих знаний на практике, он никогда не задумывался о том, что Анжела – не часть его самого, а самостоятельное существо, отдельная личность, которая будет жить собственной жизнью, добиваться чего-то без его участия, справляться с трудностями, не прибегая к его помощи. Умом он понимал, что это правильно, так, наверное, и должно быть… Но согласиться с этим, полностью признать и принять – не мог. Никак не мог.
Меж тем учительница поговорила и с Анжелой, тактично и деликатно, стараясь не задеть ее чувств. Почувствовав тепло и доброту со стороны взрослого, ребенок разоткровенничался.
– Донна Агнесса, а почему другие девочки не любят меня и не хотят играть со мной?
– Потому что, моя милая Анжела, любовь не всегда дается просто так, ни за что.
– Но ведь папа любит меня просто так! И мама тоже.
– Да, родители любят тебя, потому что ты их дочь. Но любовь других людей нужно заслужить.
Девочка задумалась.
– Я хочу, чтобы меня любили другие люди, – сказала она наконец. – А что для этого нужно будет сделать?
– Думаю, сделать что-то один раз будет недостаточно. Тебе придется поработать. Такие вещи быстро не случаются.
– Но как же быть?
– Сначала перестань капризничать и требовать, чтобы все вокруг делали только то, что тебе хочется. Научись уступать другим.
Этот разговор с учительницей и многие последующие принесли свои плоды. Анжела многое поняла и постепенно стала меняться. Конечно, не сразу, не за один день, но через некоторое время одноклассницы подружились с ней. Обидное слово «ябеда» было забыто – тем более что Анжела с той поры старалась никогда не жаловаться взрослым. У нее появились подружки, девочку стали уважать, в том числе и благодаря тому, что Орелли была одной из первых учениц в классе, но при этом нисколько не задавалась, а охотно помогала другим, объясняла сложное, а в более старших классах всегда давала списать домашнее задание.
Анжела хорошо училась по всем предметам, но уже в средней школе стала заметна ее явная склонность к гуманитарным наукам. Математику, физику и в особенности химию она не жаловала, зато литература, история и языки были ее любимыми предметами. Анжела Орелли писала сочинения, которыми гордилась вся школа, а ее устные ответы с интересом слушали не только одноклассницы, но даже учителя.
