добились большого успеха. Наверное, вы из тех, кто много не болтает, а всего добивается взглядами. Я бы не стал тревожиться из-за того, что нечего сказать. Продолжайте обстреливать ее глазами — и победа обеспечена!
Блэр содрогнулся от внезапной ярости.
— А я вот подумываю, взять да и бросить все!
— Нет, нет и нет! Это говорит не ваше истинное «я»! Вспомните, как мы на вас полагаемся!
— До того хочется взять да и бросить! Я считаю, вы со мной плохо обошлись. Поставили в самую неприятную и недостойную ситуацию! Хватит, надоело! Я чувствую…
Проникнуться симпатией к Блэру Пэки никогда не удавалось. С самой первой их встречи он оценил его как чрезвычайно ядовитый сорт сорняка, и мнение его с. той поры не менялось. Сотни раз терялся он в догадках: ну что в нем могло привлечь такую девушку, как Джейн? Тем не менее он не хотел, чтобы молодой романист слишком мучался. Вдохновение, позволившее ему столь триумфально провести недавнюю беседу с миссис Гедж, осенило снова и подсказало выход.
— Ну, если вам так уж противно ухаживать за ней, скажите, что вы сыщик.
— Что?!
— Да, да. Я и сам испробовал такую уловку. Подействовало, как по волшебству. С полной гарантией от Франклина. Скажите, что вы сыщик, работаете на страховую компанию «Нью-Йорк, Лондон и Париж». Вас прислали сторожить драгоценности миссис Гедж. Сами увидите, результаты последуют незамедлительно. Если она по той же части, тут же кинется пожимать вам руку и во всем признается. Ну, а если нет, то проникнется, скорее всего, такой почтительностью, что вы и на милю не сумеете к ней приблизиться. В общем, в любом случае вы выигрываете.
Если Пэки в последнее время и сеял тревоги и беспокойство среди своих новых знакомых, то сегодня он немало потрудился, чтобы восстановить баланс. Только что он заставил Геджа радостнее взглянуть на жизнь; вот-вот принесет радостные вести Супу; потом его новости окажут тонизирующий эффект на сенатора и Джейн. А теперь он явно снял тяжкое бремя с души Блэра. После короткой борьбы, приспосабливая свои способности к такому предложению, тот явно счел его очень утешительным. Глаза его вспыхнули, и он намеревался выразить свои чувства словами, когда послышалось пыхтение, и, семеня, к ним подскочил Гедж с чемоданчиком в руке.
— Значит, договорились, Эгглстон? — проверил Пэки.
— Слушаюсь, сэр, — откликнулся романист и направился к дому.
— О чем это вы договорились? — осведомился Гедж.
— Я только что дал ему совет, как себя вести, чтобы угодить сенатору.
— В лакеи к старому Опэлу я бы лично не пошел! — заметил Гедж. — Хоть бы и за миллион долларов! Нет, сэр! Ладно, двинулись!
XV
За несколько минут до встречи Пэки и Блэра на лужайке Шато «Блиссак» появился, прихрамывая, пропыленный от долгого путешествия джентльмен. Это вернулся с прогулки Гордон Карлайл. Мы уже упоминали, что деревенскими прогулками он не увлекался, и нельзя сказать, чтобы эта сильно способствовала перемене его взглядов. Он натер пузырь на пятке, ему было жарко и душно.
Гордон устало плелся к дому, чтобы захватить купальный костюм, купленный накануне, и, спустившись к озеру, насладиться плаванием в его целительных водах.
Войдя в дом, он взял костюм и полотенце и отправился заросшей тропкой к месту своей мечты. На полпути он заметил, что кто-то поднимается ему навстречу, и, вглядевшись, узнал сенатора Опэла.
Тот жизнерадостно приветствовал его. Наблюдения из засады вполне его удовлетворили. Дела у Эгглстона с этой девицей продвигались прекрасно, и сенатор счел, что надобность в бдительности отпала.
— Привет, герцог! — воскликнул сенатор. — А я как раз иду в город, ноги поразмять. А вы — плавать?
— Дэ-э.
— Осторожнее выбирайте местечко для раздевания. Горничная миссис Гедж там, у озера.
— Дэ-э? — Глаза у Карлайла блеснули.
— Да! Флиртует с моим камердинером Эгглстоном.
— Что!
— Да-да! Сам их только что видел! — хихикнул сенатор и отправился своей дорогой.
Карлайл постоял с минутку, оцепенев. Потом глубоко вздохнул и возобновил поход.
Спустя несколько минут с налитыми кровью глазами и поджатыми губами он уже выдирался из кустов с другого конца тропинки, а там ринулся, кипя мстительной яростью, на полянку у озера. Кровь Карлайлов вскипела. Краткий осмотр Эгглстона накануне вечером вполне его удовлетворил: размеры приблизительно соответствовали тем, какие нравились ему в людях, которых он вознамерился избить. И Гордон был преисполнен воинственного духа.
Рассчитывая прервать любовную сцену и взвинтив себя за короткий срок до боевого пыла, он был немало обескуражен, увидев Герти одну. Она кидала палки в озеро в явной надежде угодить по голове какой-нибудь водоплавающей птице — невинная забава, придраться к которой не сумеет даже ревнивец из ревнивцев. Гадая, неужели его все-таки неправильно информировали, Карлайл приостановился, но тут ему припомнились прощальные слова на подъездной дороге — жестокие, терзающие слова, каждый слог которых запечатлелся в сердце, и он снова обрел твердость.
Герти оглянулась. Карлайл сверлил ее суровым взглядом.
— Ну, и где же он? — с угрозой спросил Гордон. Глаза ее остались равнодушны.
— Что это, интересно, вы тут поделываете? — осведомилась она. — Могу я вас спросить, мистер Карлайл?
— Где он?
— Кто?
— Тип этот, Эгглстон. Мне сказали, он тут, с тобой.
— Вам сказали, вот как?
— Да. И еще кое-что сказали. Ты флиртовала с ним! Герти зевнула.
— Ну и что?
В суровом взгляде Карлайла проглянула боль.
— Обниматься со слугой! Не ожидал от тебя, Герти!
— Мистер Эгглстон — джентльмен во всех смыслах этого слова, — надменно отвечала она. — А если я нравлюсь ему, тут уж я ничего не могу поделать.
Легкий скрежет нарушил безмятежность дня. Это Гордон Карлайл скрежетал зубами.
— По-видимому, он сильно в меня влюбился, — с легким беззаботным смехом продолжила Герти. — Такой внимательный. А глаза какие! Безумно красивые! И знаешь, так забавно, кажется, он считает, что и у меня красивые глаза!
Скрежет усилился.
— Как раз расхваливал их, когда я послала его в дом. Вернется с минуты на минуту, скажет еще что- нибудь приятное.
— Пусть только попробует при мне!
— Ты ему задашь, да?
— Я шею ему сверну!
— Ох-ох! А кто тебе поможет?
Свирепость Карлайла сменилась жалобной нежностью.
— Герти, не говори так! Не будь ты такой!
— Я буду такой, какой пожелаю. И я тебе не Герти!
