— Нет, сэр. Скоро обед. Дурман рассеялся.
— Должно быть, я спал.
— Да, сэр.
— Когда организм изнурен, природа берет свое.
— Да, сэр.
— И силы восстанавливаются.
— Да, сэр.
— Стало быть, скоро обед? Очень хорошо. Настроение, честно говоря, не обеденное, но тем не менее приготовьте переодеться.
— В этом нет надобности, сэр. Сегодня к обеду никто не переодевается. К столу будут поданы только холодные закуски.
— Это еще почему?
— Так пожелала миссис Траверс, дабы освободить прислугу, которая собирается сегодня вечером посетить танцевальный вечер в имении сэра Персиваля Стретчли-Бадда.
— Ах, да, конечно. Помню. Кузина Анджела мне говорила. Сегодня вечером, да? А вы идете?
— Нет, сэр. Я не слишком привержен подобным развлечениям в сельской глуши.
— Я вас понимаю. Эти деревенские танцульки все одинаковы. Фортепиано, скрипка и шершавый пол. Не знаете, Анатоль идет? Анджела говорила, он вроде бы не собирается.
— Мисс Анджела права, сэр. Месье Анатоль в постели.
— Ох уж эти французы, до чего чувствительны.
— Бесспорно, сэр. Мы помолчали.
— Да, Дживс, — сказал я, — ну и денек у меня сегодня выдался.
— Совершенно верно, сэр.
— Другого такого не припомню — с утра до вечера напичкан неприятностями. Конца я не дождался, ушел раньше.
— Да, сэр. Я видел, как вы ушли.
— По-моему, мне этого нельзя поставить в вину.
— Да, сэр. Мистер Финк-Ноттл, вне всякого сомнения, самым непозволительным образом перешел наличности.
— И долго вся эта канитель тянулась после моего ухода?
— Нет, сэр. Церемония вскоре завершилась. Высказывания мистера Финк-Ноттла по адресу юного мистера Дж. Дж. Симмонса привели к тому, что торжество пришлось закончить раньше времени.
— Но ведь Гасси разделался с Симмонсом еще до моего ухода.
— Так казалось, сэр. После вашего ухода мистер Финк-Ноттл снова принялся за юного мистера Дж. Дж. Симмонса. Если помните, сэр, он и раньше выражал сомнения по поводу bona fides юного джентльмена, а потом начал его обвинять в самых суровых выражениях, утверждая, что он не завоевал бы приза за хорошее знание Священного Писания, если бы не прибегал к постоянному мошенничеству в крупных масштабах. Мистер Финк-Ноттл даже выразил предположение, что юный мистер Симмонс состоит на заметке в полиции.
— О Господи!
— Да, сэр. Слова мистера Финк-Ноттла произвели сенсацию. Реакцию присутствующих на выдвинутые мистером Финк-Ноттлом обвинения я бы расценил как неоднозначную. Юные учащиеся школы выразили удовлетворение и поддержали оратора бурными аплодисментами, а матушка мистера Дж. Дж. Симмонса встала и в резкой форме выразила мистеру Финк-Ноттлу свое возмущение.
— Неужели Гасси не пошел на попятную?
— Нет, сэр. Мистер Финк-Ноттл заявил, что теперь он все понял, и намекнул на преступную связь матушки юного джентльмена с директором школы, который, по выражению мистера Финк-Ноттла, состряпал хорошие оценки юному мистеру Дж. Дж. Симмонсу, дабы завоевать расположение вышеупомянутой леди.
— Не может быть!
— Увы, сэр.
— Ну и ну, Дживс! А потом?
— Они спели государственный гимн, сэр.
— Что вы говорите?!
— Да, сэр.
— В такой момент?
— Да, сэр.
— Ну да, ведь вы там присутствовали и своими глазами все видели, однако я бы никогда не подумал, что в подобных обстоятельствах Гасси и эта дама начнут петь дуэтом.
— Вы меня не поняли, сэр. Гимн пели все присутствующие. Директор школы подошел к органисту и что-то тихо ему сказал. После чего органист заиграл государственный гимн, и процедура завершилась.
— Очень вовремя.
— Да, сэр. Миссис Симмонс была настроена чрезвычайно агрессивно.
Я задумался. Конечно, то, что я услышал, было крайне неприятно и достойно сожаления. Более того, я упал духом, и меня охватили дурные предчувствия. Короче, я бы погрешил против правды, если бы сказал, что доволен положением дел. Но, с другой стороны, все дурное было уже позади, и мне казалось, что сейчас уместнее не скорбеть о произошедшем, а думать о светлом завтра. В том смысле, что хоть Гасси побил Вустерширский рекорд идиотизма и потерял шансы стать любимцем Маркет-Снодсбери, однако он сделал предложение Мадлен Бассет, и она его предложение приняла, этого нельзя сбрасывать со счетов. Я изложил свои соображения Дживсу.
— Безобразная история, — сказал я, — о ней, наверное, будут здесь рассказывать из поколения в поколение. Но мы не должны забывать, Дживс, что, хотя Гасси выставил себя последним идиотом, зато у него несомненный успех на другом фронте.
— Нет, сэр. Я не понял.
— Дживс, когда вы говорите «Нет, сэр», вы подразумеваете «Да, сэр»?
— Нет, сэр. Я подразумеваю «Нет, сэр».
— То есть он не преуспел на другом фронте?
— Нет, сэр.
— Но ведь он помолвлен.
— Уже нет, сэр. Мисс Бассет расторгла помолвку.
— Вы шутите?
— Нет, сэр.
Интересно, заметили ли вы в моих мемуарах одну странную особенность? В тот или иной момент практически все действующие лица хватаются за голову. Мне не раз приходилось быть участником самых драматических событий, но чтобы все вокруг то и дело хватались за голову — такого я пока не наблюдал.
Надеюсь, вы помните, как дядюшка Том хватался за голову. И Гасси хватался. И Таппи тоже. И хотя я не располагаю точной информацией, думаю, что Анатоль еще как хватался, а уж плакса Бассет и подавно. Тетя Далия тоже схватилась бы, уверен, только она боится помять свою аккуратную прическу.
Да, так вот, я хочу сказать, что теперь и я схватился за голову. Руки взлетели вверх, голову потянуло вниз, и Бертрам пополнил сплоченные ряды хватающихся за голову.
Я все еще тер свою черепушку, задаваясь вопросом, что теперь делать, когда кто-то забарабанил в дверь, будто вознамерился ее высадить.
— Вероятно, это мистер Финк-Ноттл, сэр, — сказал Дживс.
Однако чутье его подвело. Это был не Гасси, а Таппи. Он ворвался в комнату, дыша с трудом, как астматик. Невооруженным глазом было видно, что придурок взволнован до крайности.
Я внимательно в него вгляделся. Его вид мне совсем не понравился. Я хочу сказать, что никогда не считал его красавцем, ибо Природа, творя этого благородного англичанина, подсунула ему нижнюю челюсть
