l:href='#n459' type='note'>[459]
Воистину изумителен факт, что польская сторона пошла на сохранение целостности Киевской митрополии под властью патриарха Московского, поставив тем самым серьезный заслон собственному наступлению на православие, особенно если учесть, что до подписания Вечного мира сам вопрос о государственной принадлежности Киева юридически решался всеми договорами в пользу Речи Посполитой!
Отступление дипломатическое
Как же именно был заключен Вечный мир со столь важной для судеб православия статьей? [460]
Говоря о внешнеполитических заботах патриарха в царствование–Федора Алексеевича, мы описали провал планов А. С. Матвеева (создать европейский христианский союз против турецкой агрессии) и тяжелую войну России один на один с Турцией и Крымом, которую удалось завершить Бахчисарайским миром 1681 г. Во время Московского восстания и формирования правительства регентства международное положение обострилось. Турция ратифицировала мирный договор в урезанном виде и нарушила нейтралитет территорий по нижнему течению Днепра; набеги крымчаков усилились; османские диверсанты были схвачены на Левобережье; наших дипломатов в Крыму и Стамбуле откровенно третировали.
Шведы начали концентрацию войск на границе, нагло ответив на ноту Голицына, что собираются… воевать с турками на Украине. «Перенятая» разведкой грамота польского короля Яна Собеского к мазовецкому воеводе говорила о подготовке вторжения. Вскоре на стол Голицыну лег еще более секретный документ: инструкция короля личному секретарю о подготовке мятежа смоленской шляхты и начале войны, как только Россия окажется достаточно ослабленной внутренней смутой. С Украины были доставлены поджигательные прокламации иезуитов, изъятые из дегтярной фляги одного шпиона и сиденья телеги другого.
Посольский приказ под руководством Голицына не был склонен непосредственно отвечать на действия соседей. Над его зданием недаром был установлен глобус. У каждого соседа были свои соседи. Для нейтрализации воинственных шведов было использовано сильнейшее желание ряда западных стран втянуть Москву в кровопролитную войну со Стокгольмом. Незначительной утечки информации из Посольского приказа, окруженного иностранными посланниками и резидентами, было достаточно, чтобы уже в 1682 г. в России появился датский дипломат фон Горн с секретным планом военного союза России, Дании, Франции и Бранденбурга против Швеции.
Конечно, та же Франция не собиралась действительно втягиваться в войну на Балтике, но считала полезным действовать чужими руками и заодно сохранить мир России со своей тайной союзницей — Османской империей. Однако и Голицыну следовало лишь довести страсти вокруг нового военного союза до известного накала, чтобы недремлющая шведская разведка изрядно обеспокоила свое правительство вестями о зловещих планах предполагаемой коалиции. В результате никто не пострадал: шведы пошли на продление Кардисского мира, не требуя от России уступок, с Данией был заключен обоюдовыгодный мирный договор, а о Франции и Бранденбурге мы еще вспомним.
Бряцание оружием в Польше и Турции не вызывало у князя Голицына особого беспокойства. Руководитель Посольского приказа обладал достаточной информацией, чтобы предвидеть и направлять развитие событий. В июле 1683 г. 200–тысячная армия великого визиря Кара–Мустафы вторглась в Германскую империю и устремилась к столице Габсбургов. Император Леопольд бежал, гарнизон Вены из последних сил выдерживал шестую неделю осады, когда внезапно явившаяся кавалерия Яна Собеского опрокинула турецкие полчища и заставила неприятеля покинуть Австрию.
Для Голицына появление войск Речи Посполитой под Веной не было неожиданным. С начала 1683 г., еще до выступления Кара–Мустафы в поход, русская дипломатия упорно толкала короля и сейм к военному союзу с императором. Сейм решил помочь Империи; Вена была спасена.
В 1684 г. к антитурецкому союзу примкнула Венецианская республика. Под номинальным главенством Римского папы Иннокентия XI образовалась Священная лига. Ее участники обязались всеми силами стремиться к привлечению в военный союз Российского государства. Опытные дипломаты устремились в Москву, чтобы добиться того объединения сил против мусульманской агрессии, которое не удалось России в 1670–х гг. Особенно активно действовали послы Империи. За посылку казаков с несколькими полками пехоты против крымского хана они прельщали Голицына всеми выгодами полноправного члена Лиги.
Канцлеру было ясно, что столь скромные запросы послов имеют целью изъять из его арсенала козырную карту — Бахчисарайский мир. При этом Голицын знал, что Империя, вышедшая из войны с Францией и ее союзниками с убыточным Нимвенгенским миром (1679), жаждала реванша на Рейне, где обстановка как раз накалилась в связи с выступлением Франции против Испанских Нидерландов. Князь обошел ловушку, объявив о заинтересованности России в широкомасштабном наступлении на общего врага христиан. Но это невозможно, пока ее границам угрожает Речь Посполитая: победа под Веной вскружила голову Яну Собескому, и 39 посольских съездов с его комиссарами в начале 1684 г. прошли впустую. Казалось, никакие силы не заставят короля и сейм отказаться от возмездия за потери на Украине и несоблюдение Россией статьи Андрусовского мира, по которой Киев следовало вернуть Польше.
Тогда имперские дипломаты предложили включить в договор о военном союзе Москвы и Вены пункт, направленный против притязаний Речи Посполитой. Заполучив роль третейского судьи между Россией и Польшей, Габсбурги обеспечивали себе господствующее положение в Лиге и максимальные выгоды при заключении мира с Турцией и Крымом, Голицын легко парировал этот выпад, напомнив о невыполнении Империей аналогичного пункта договора 1679 г. относительно Швеции. В расстройстве чувств имперские послы потеряли осторожность, предложив России ради общих планов все же помириться с Польшей, вернув ей Киев.
Ответить на такую дерзость было нетрудно. Канцлер напомнил, что местное население выразило желание быть в российском подданстве, а Речь Посполитая по Журавинскому миру уступила все Правобережье общему врагу — Османской империи. В свою очередь, по Бахчисарайскому миру турки признали Киевщину и Запорожье владениями России. Но коли Империя считает, что ради общих интересов христианства государствам допустимо приносить подобные жертвы, — пусть покажет пример сама.
Голицын выиграл переговоры не потому, конечно, что победил в словесной дуэли (хотя он свободно говорил на латыни, немецком и польском). Мало свойственная венским дипломатам неосторожность подтверждала, что канцлер верно оценил тяжесть военного положения Империи и степень заинтересованности в военно–политическом союзе с Россией. Это дало основания убедить Вену, что Москва согласится только на равноправное сотрудничество.
15 августа 1684 г. имперские послы в Регенсбурге пошли на уступки и заключили 20–летнее перемирие с Францией, позволяющее реально сосредоточить силы на борьбе с Турцией. Посольскому приказу оставалось убедить Францию считаться с этим договором — и поехавшее в начале 1685 г. в Париж посольство С. Е. Алмазова получило от имени короля (сделанное с некоторыми оговорками) обещание соблюдать нейтралитет на Рейне. Кроме того, Голицын поддержал усилия Империи по сохранению шляхетско–магнатской конституции Польши и способствовал заключению имперско–шведско– бранденбургского договора о противодействии абсолютистским притязаниям Яна Собеского.
В самой Речи Посполитой российские и имперские дипломаты объединили усилия, чтобы склонить короля и сейм к отказу от территориальных притязаний на востоке. С этой целью Голицын даже провел в Москве неофициальные переговоры с посланником папы Иннокентия XI иезуитом Вота и сделал небольшие символические уступки папской курии, вызвавшие превеликое раздражение патриарха. В свою очередь, Ватикан (вослед Копенгагену и Вене) признал за Россией статус великой державы, а главное, использовал свое немалое влияние, склоняя Польшу к заключению Вечного мира.
Несмотря на совместный нажим московских, венских и римских представителей в Варшаве, Ян Собеский и часть магнатов упорно держались за идею реванша над Россией. Дипломаты Речи Посполитой искали союзников повсюду — даже в Молдавии, Валахии, Персии и Египте — и повсюду (не без помощи Посольского приказа) терпели провал. Даже в традиционно союзной Франции посольство Велепольского,
