замечали, как медленно ползет время, когда извлекаешь шиллинг и шесть пенсов из чужой коробки? Будто целый век! Ах ты, забыл. У вас же нет такого опыта.
— Бедный вы, бедный!
— Дело того стоило.
— И фото хранится у вас с тех пор?!
— Я не расстался бы с ним и за все миллионы миссис Пигрим! — е неожиданной страстностью воскликнул он. — Правда, пока она мне их не предлагала.
Опять наступило молчание. Джилл украдкой поглядывала на Уолли, пока тот возвращался на прежнее место, Она видела его новыми глазами, точно этот пустяковый случай сбросил какой-то покров. Уолли как будто ожил. На секундочку она заглянула в скрытые тайники его души и почувствовала смущение.
— А Пат умер, — наконец сказала она, испытывая потребность сказать хоть что-то. — Мне нравился Пат.
— Съел что-то ядовитое, бедняге… Как давно это было, правда?
— Для меня это всегда недавно. Интересно, кому теперь принадлежит ваш старый дом?
— Кажется, — говорить ей стало полегче, странная неловкость пропала, — каким-то… ой, как же их фамилия?
— Дэбен, по-моему.
Снова воцарилась тишина. Ее нарушил звонок у двери, словно будильник, вторгшийся в сон.
— Ваш дядя, — поднялся Уолли.
— Вы ведь не станете открывать дверь?
— Хотел открыть.
— Его удар хватит, если он вас увидит,
— Пусть взглянет на дело в свете арендной платы. Не понимаю, почему бы и мне не поразвлечься.
И Уолли вышел из комнаты, Джилл услышала, как открывается дверь. Затаив дыхание, она ждала. Жалость к дяде Крису сражалась с чувством более жестоким: пусть хоть это послужит ему уроком!
— Здравствуй, — услышала она голос Уолли.
— Здра-с-с-! — радостно ответили ему. — Гадал, застану ли тебя дома. Слушай, высоко же ты забрался! Точно тренируешься на небо взлетать, а?
Джилл быстро огляделась, будто пойманный в капкан зверек. Нелепо, конечно, но каждый нерв ее тела протестовал против встречи с Фредди. От одного его голоса заныли старые раны.
Она прислушивалась, стоя в дверях. Где-то в коридоре невидимый Фредди, судя по звукам, снимал пальто. Джилл на цыпочках прокралась из гостиной в коридор и метнулась к спальне. Окно выходило на крышу, о которой так красноречиво распространялся дядя Крис. Она бесшумно выскользнула на нее, прикрыв за собой окно.
— Послушай-ка, Мэйсон, старик! — воскликнул, входя в гостиную, Фредди. — Ты не злишься, что я так вот к тебе нагрянул? Суть в том, что все стало совеем уж не разбери-пойми. Не знаю тут больше ни души, с кем бы это обсудить. Вообше-то я даже сомневался, что и ты-то в Нью-Йорке, но потом вспомнил— ты ведь говорил, что на днях вернешься в Америку. Вот я и отыскал тебя в телефонной книге, да и заскочил наобум, Слава тебе, Господи, ты и вправду вернулся. А когда?
— Сегодня днем,
— Я здесь уже дня два-три. Повезло, что застал тебя. Видишь ли, хочу спросить совета…
Уолли покосился на часы, Он не удивился, обнаружив, что Джилл улизнула, Он вполне понимал ее чувства, и ему не терпелось избавиться от нежданно свалившегося гостя.
— Только пожалуйста, побыстрее, — попросил он. — Видишь ли, я сдал эту квартиру на вечер одному человеку, и он пригласил на обед гостей. Так в чем трудности?
— Это насчет Джилл.
— Вот как?
— Ну, Джилл Маринер, знаешь? Ты ведь ее помнишь? Я тебе рассказывал про нее. Как она все деньги потеряла и ускакала в Америку.
— Да уж, не забыл,
Фредди пропустил кое-какие оттенки в голосе собеседника. Некую нотку взволнованности и смятения.
— Конечно, — продолжал он, как будто стараясь объяснить все и себе, — ты ее мало знаешь. Встретил как-то со времен старой детской дружбы, то-се… А я ее добрый приятель, и меня просто выбила из колеи вся эта заварушка. Тревожит меня очень, я хочу сказать. Бедная девочка, без гроша в чужой стране. Понимаешь, беспокоит меня все это. Словом, как только приехал, я попытался разыскать ее. За тем-то я, в общем, и махнул в Америку — разыскать Джилл. Помимо всего прочего, бедняга Дэрек жутко о ней беспокоится.
— Нам обязательно приплетать сюда Андерхилла?
— Да, я знаю, ты его недолюбливаешь. По-твоему, повел он себя странновато. Но теперь все уладилось.
— Вон как? — сухо заметил Уолли.
— Абсолютно! Все опять в силе.
— Что именно?
— Ну, то есть, он опять хочет на ней жениться. Я для того-то и прикатил — разыскать ее и передать.
Глаза Уолли заблестели.
— Если ты приехал в Америку в роли посла…
— В самую точку! Старый добрый посол. Лучше бы я и сам не выразился.
— Если ты явился как посол, чтобы начать переговоры с Джилл от имени этого свинтуса…
— Ну, старик! — обиделся Фредди. — Он все-таки мой друг, знаешь ли!
— Если после всего, что было, он тебе друг, твои мыслительные процессы выше моего понимания.
— Что-что, старичок?
— Мыслительные процессы.
— А-а. — Фредди впервые узнал, что они у него есть. Уолли пристально посмотрел на него. Простодушное лицо приятеля дышало недоумением.
— Не понимаю я тебя, Фредди. Уж кто-кто, а ты мог бы верно оценить его поведение. Ты ведь учился в колледже. Общаешься с достойными людьми. Сам не совершил бы непорядочного поступка даже ради спасения жизни. И все-таки твое мнение об Андерхилле ничуть не переменилось, хотя он совершенно по- хамски поступил с твоей большой приятельницей. Видимо, ты по-прежнему его обожаешь. Проехал три тысячи миль, чтобы передать от него послание! О, Господи!
Фредди поднял монокль, выпавший от удивления, и принялся сокрушенно протирать стеклышко. Вот странно, размышлял он, как это люди остаются одинаковыми всю жизнь. Мальчишкой Уолли Мэйсон был грубым и противным, и теперь не переменился. Правда, прежний Уолли, распалясь, непременно лягнул бы его, а теперь только ругается. И все-таки, ведет он себя нехорошо. Так ошибаться насчет бедняги Дэрека! Это обстоятельство Фредди и решил прояснить.
— Ты не понимаешь! Ты не все знаешь! Ты ведь никогда не встречался с леди Андерхилл, верно?
— Она-то тут при чем?
— При всем, старичок, при всем! Если б не она, то и не было бы никаких неприятностей. Она влезла в помолвку и грызла беднягу Дэрека, и грызла, пока не прогрызла до конца.
— Фредди, если ты еще раз назовешь его беднягой, — не на шутку разозлился Уолли, — я выкину тебя из окна, а следом выброшу твою шляпу! Что он, червяк бесхребетный? Мать, видите ли, может…
