Тов. Киров не уставал указывать на то, что овладение основами революционной теория является жизненным вопросам для всего нашего будущего. Все помнят его слова на XVII с'езде партии, что «наука о сопротивлении материалов — это крайне необходимая наука. Но мы ни на одну минуту не должны забывать, что мы живем в такой обстановке, когда та наука, которая изучает сопротивление противостоящих нам классов внутри страны и за ее пределами, — эта наука должна занимать первое место». (Там же, стр. 505).
Еще в докладе на 1-й ленинградской городской партийной конференции в декабре 1931 года тов. Киров отмечает, что в практической хозяйственной работе сплошь и рядом не уделяется необходимого внимания теоретическому фронту. Между тем, чем крепче, чем шире будут внедряться во все звенья нашего огромного партийного организма и советского аппарата принципы ленинизма, тем тверже, тем надежнее будет наше движение по укреплению и расширению позиций социализма.
«Вся история нашей партии, — говорит тов. Киров, — складывалась именно таким образом, что мы всегда были сильны и богаты именно тем, что основные, ведущие кадры наши партии всегда твердо, сознательно и убежденно стояли на ленинско-марнсистеких позициях». (Там же, стр. 343).
И товарищ Киров напоминает, что история нашей партии и ее борьба есть «самая сокровенная вещь в огромном багаже, который имеет наша партия. История большевизма, его непримиримой борьбы с оппортунизмом, воспитывает миллионы рабочих и работниц». (Там ж«, стр. 343).
Соответственно атому тов. Киров неустанно заботился о правильной постановке партийного просвещения, являющегося залогом идейной вооруженности членов партии. В речи на об'единениом пленуме Ленинградского областного и городского комитетов ВКП(б) в феврале 1933 г. тов. Киров говорил: «Надо построить всю нашу партийную жизнь так, чтобы укрепить нашу большевистскую мощь ленинской учебой, где соединяется живая революционная практика с теорией марксизма-ленинизма». «…Нам нужно постоянно помнить о самом главном — о боевом большевистском воспитании членов нашей партии». (Там же, стр. 428).
В то же время тов. Киров говорит о недостатках в организации партийного воспитания, в деле пропаганды марксизма-ленинизма, являющейся одним из очень ответственных участков всей партийной работы; он резко выступает против формализма и школярства в деле большевистского воспитания членов партии. Надо отбирать для пропагандистской работы лучшие партийные кадры. Надо пропагандистов воспитывать, говорил да.
В одном из своих последних выступлений — в октябре 1934 года — тов. Киров настаивал на необходимости правильной организации рабочего дня наших командных кадров. «Мы хотим так наладить нашу работу, чтобы каждый из нас находил время и для газеты, и для книги, н для изучения ленинизма, и для повышения своего культурного уровня. Это будет огромным вкладом в нашу практическую работу и вознаградится сторицей». (Там же, стр. 657).
Все высказывания тов. Кирова по вопросам революционной теории, по вопросам партийного просвещения полны духа подлинной большевистской партийности.
Наша партия, которая в настоящее время кладет конец кустарщине и школярству в деле партийного просвещения, успешно решает те задачи, о которых говорил незабвенный тов. Киров.
3
ЛЮБИМЫЙ ДРУГ СОВЕТСКОЙ ШКОЛЫ
Встреча
Сергей Миронович всегда уделял исключительное внимание научной работе. Его, в частности, интересовал вопрос об издании комплексного труда, который отразил бы природу и хозяйство Ленинградской области. Осенью 1934 г. заканчивалась работа над атласом Ленинградской области и Карельской АССР, который я редактировал. Сергей Миронович требовал, чтобы ему посылались по мере выхода все карты, и он делал все для того, чтобы ускорить работу.
В октябре 1934 г. Сергей Миронович вызвал маня к себе. Он решил просмотреть все отпечатанные карты, а также и те, которые находились еще в работе.
В назначенный час я пришел к Сергею Мироновичу. Из светлой приемной вошел в его кабинет. Большая комната, в глубине—письменный стол. Сергей Миронович подошел ко мне, просто, по-товарищески оодал мне руку и спросил:
— Ну, как идут дела с атласом, когда будет окончен? Затем Сергей Миронович подошел к небольшому столику, на котором лежали карты атласа, и стал их перелистывать. Столик специально был поставлен для атласа.
— Границы между районами на картограммах недостаточно резки, — сказал мне товарищ Киров, — трудно отличить оттенки красок! Сколько вот на этой карте тонов?
Я ответил.
— Ну, вот, укажите мне все пять тонов.
И после того, как я показал, Сергей Миронович сказал:
— Вы потому указываете, что знаете, а свежий человек не разберется. Надо усилить и резче выделить различные тона.
Сергей Миронович спрашивал также, нельзя ли улучшить качество бумаги и печати. Он высказывал пожелание, чтобы были созданы карты по районам, более крупного масштаба.
Подчеркнув большое культурное и научное значение атласа, пользу, которую он принесет школьной молодежи при изучении география, Сергей Миронович сказал, что надо выдавать атласы так, чтобы они были лучше заграничных.
Сергей Миронович так быстро разбирался в деталях, замечал недостатки карт, словно он всю жизнь занимался географией. Удивительно быстро и глубоко он умел проникать во все детали того, чем интересовался. Мне специально ничего не приходилось ему об'яснять; мы только обсуждали, как сделать карты лучше, чтобы они были понятнее и легче читались.
От встречи и беседы с Сергеем Мироновичем у меня осталось неизгладимое впечатление: необыкновенно простой в обращении, глубокий, внимательный, прямой человек.
Когда Сергей Миронович прощался со мной, од сказал:
— Товарищ Васильев, нажимайте, чтобы атлас был готов к с'езду советов.
Этот наказ Сергея Мироновича был выполнен—атлас к областному с'езду советов был готов.
Но Сергею Мироновичу не пришлось его видеть. Великий борец за дело коммунизма был сражен фашистским наймитом.
Учитель географии В. ВАСИЛЬЕВ.
С. М. Киров—пионерам
