— Тут в толпе полно шпионов, — лазутчица шепнула мне на ухо. — Держи ухо востро!
Сколько я не вглядывался в толпу, но так и не сумел заметить ничего подозрительного. Люди теперь помалкивали, смерть торговца послужила всем хорошим уроком.
Машины мастера Леонарда стояли на каждом перекрестке. Медные раструбы бесстрастно глядели на толпу, железные косы, на колесах холодно поблескивали, а металлические руки, с изогнутыми когтями, хищно раскачивались из стороны в сторону высоко над нашими головами.
Зрелище было жуткое и устрашающее.
Вскоре мы попали в тень Иглы, возвышающейся над городом. Я уже мог во всех подробностях рассмотреть королевский дворец, поднимавшийся ярусами ввысь, силуэты требюше и огромных мангонелей, изогнутые хоботы огнеметательных машин, и даже блестящие на солнце наконечники копий дворцовой стражи.
К сожалению, моего дома отсюда не было видно. Он располагался с другой стороны горы. Когда мы выйдем на площадь Сената, я с легкостью увижу белый мраморный балкон, на котором так любит сидеть мама, и герб рода Гримм на медном флюгере!
Мои руки задрожали от возбуждения, госпожа Эриу это сразу же почувствовала и вопросительно вскинула брови.
— Мой дом, — пояснил я. — Скоро мы увидим мой дом!
Лазутчица улыбнулась и кивнула.
— Я знаю это чувство, — шепнула она мне на ухо. — У меня тоже всегда дух захватывает при виде белых башен Авалора!
Глава 7
На площади Сената собралось, наверно, полгорода! Все пространство было затоплено волнующимся морем людских голов, над которыми возвышался крепкий деревянный помост.
— Там раньше стояла статуя Орвада, — я показал на возвышение, над которым нависал огромный железный крест.
— Теперь в Лие другой бог, — ответила госпожа Эриу, жестом подзывая к нам своих подруг. — Боги захватывают города, так же как и люди!
— Теперь в Лие вообще нет бога, — я отрицательно качнул головой. — Гляди, видишь все эти вязанки прутьев, у основания креста? Похоже, что они собираются кого-то сжечь!
Лазутчицы, приняв самый невинный вид, заняли позиции вокруг нас, держа свои корзинки с бельем наготове.
На помост поднялись Братья Креста в кольчугах покрытых белым сюрко с нашитыми на спине и груди красными полосами.
Они выстроились по периметру площадки, сжимая в руках обнаженные мечи, и глядя на толпу, у себя под ногами, сквозь прорези квадратных шлемов.
— Мы как раз вовремя, не опоздали на представление! — госпожа Эриу подозвала к себе Линед. — Стой рядом, чтобы я могла дотянуться до твоей корзинки.
Девушка кивнула, и повернулась к нам спиной.
В здании Сената зазвучал колокол. Огромные резные врата отворились, и сенаторы важно вышли на ступени, спускающиеся вниз на площадь. Они размахивали руками, приветствуя народ из-за спин рослых гвардейцев, которые оцепили Сенат по периметру.
— Глядите, сенаторы собрались! — закричал кто-то по соседству. — Видать совсем дело дрянь, если лорд Брезель такое позволил!
На крикуна тут же зашикали.
— Не нашего это ума дело, — рявкнул кто-то из толпы. — По мне так все равно, кто город сдаст, лорд Брезель, или сенат!
— Дело говоришь! — закричал мужичок, взобравшийся на фонарь. — Чем скорее вся эта братия договорится, тем нам, простым горожанам, будет лучше.
Толпа закачалась, и я увидел, как на площадь медленно выползает телега, со стоящей на ней железной клеткой. Возле клетки стоял, скрестив руки на груди, магистр Берольд.
Подвода остановилась у помоста. Один из Братьев Креста отворил железную дверцу, и, грубо дернув за цепь, выволок из клетки пленника.
Это оказалась женщина. Она была высокая и стройная. Ее обнаженное тело было покрыто синяками и кровоподтеками, руки были стянуты колючей проволокой, а с израненных запястий капала кровь.
Лица женщины не было видно, оно было скрыто под железной личиной, изображавшей страшного демона.
— Ведьма! — рявкнул кто-то из толпы.
— Ведьма! — прокатилось по площади.
Толпа заколыхалась и качнулась вперед, чтобы получше разглядеть пленницу.
— А фигурка у нее ничего, — захохотал мужичок на фонаре. — Я бы ей вдул!
— У тебя бы потом хрен отсох, — ответила ему какая-то бабенка снизу. — Это же ведьма!
— Ну и что, — не унимался мужичок. — Ты вон, тоже ведьма, и у меня все еще на месте!
Толпа покатилась от хохота.
Пленницу вытолкали на помост, и магистр Берольд поднял руки вверх, требуя тишины.
Обнаженная женщина беспомощно вертела головой из стороны в сторону. Очевидно, в маске не были предусмотрены отверстия для глаз.
— Бедняжка, — шепнула леди Эриу. — Какой позор издеваться так над беззащитной женщиной!
Я видел, что у приговоренной подгибаются колени, я видел, как трясется железная маска, было сразу понятно, каких трудов стоит ей оставаться на ногах.
— Я не могу на это смотреть, — сказал я. — Пойдемте отсюда.
Леди Эриу ухватила меня за локоть.
— Мы останемся, — сказала она. — Не стоит привлекать внимания. Если хотите, можете закрыть глаза, но с места не сходите!
В толпе могли оказаться шпионы, которые следили за реакцией публики. Госпожа Эриу была, безусловно, права.
Магистр Берольд скрестил кулаки над головой. Братья Креста подняли свои мечи вверх, взяв их за острия.
— Давайте, уже, — завопил весельчак с фонарного столба. — Я себе уже всю задницу отсидел!
К магистру Берольду присоединился еще один Брат Креста. Этот был с непокрытой головой и босиком, на его сюрко было нашито сразу пять красных крестов.
— Граждане славного города Лие! — завопил магистр Берольд. Его голос перекрыл шум толпы, как рев шторма заглушает тростниковую дудочку. — Братья мои!
Толпа затихла, и, вытянув шеи, подалась к помосту.
— Сегодня проклятые чародеи попытались напустить на нас страха в очередной раз! — голос магистра Берольда был слышен даже в самых удаленных уголках площади. — Но наша вера крепка, а сердца закалены как сталь! Так просто нас не запугать!
— Говори за себя! — фыркнул какой-то горожанин недалеко от меня. — Я-то от страха чуть не обделался!
Магистр Берольд обвел толпу пытливым взглядом, словно стараясь проникнуть в мысли всех присутствующих.
— Так просто нас не запугать! — магистр торжественно поднял руки к небу. — Недремлющее око следит за нами, охраняя нас от происков проклятых чародеев!
Братья Креста перевернули мечи и подняли острия к небу.
— Мы не сдадим город, сколько бы проклятые не старались! — голос магистра Берольда сорвался на
