и нарезать ножом!
— Какие будут приказы, господин? — спросил мастер-скаут, который уже успел расставить часовых и назначить караулы. — Вам нравится место, которое мы выбрали для ночлега?
— Глядите в оба, — приказал я. — Не проморгайте ночных гостей!
Мастер-скаут возмущенно фыркнул.
Ночь прошла без происшествий, а утром меня разбудил страшный вой.
— Это посланец от короля Торха, — извиняющимся тоном произнес Брас. — Дует в свою раковину!
Я вскочил на ноги, разминая занемевшие за ночь конечности.
— Где этот посланец?
Брас показал пальцем на ущелье.
— Он поджидает нас там.
Посланец сидел верхом на низкорослой мохнатой лошадке, а в руках у него была огромная витая ракушка с острыми шипами. Одет корнвах был в набедренную повязку и плащ из меха неизвестного мне животного. На поясе у него красовалась богато украшенная сабля в инкрустированных перламутром и жемчугом ножнах, и связка вонючих скальпов, над которыми роилась туча мух.
Я выехал навстречу посланцу. Тот не спеша осмотрел меня с ног до головы и, оставшись довольным увиденным, галантно поклонился.
— Добро пожаловать, могучий чародей, в царство Царя — Царей Торха Ужасного!
— Чего? — усмехнулся Брас. — С каких это пор ущелье Герант принадлежит Торху?
— С начала времен! — невозмутимо ответил посланец.
— Видать времена эти совсем недавно начались! — хмыкнул мастер-скаут.
— У времени нет начала, — пожал плечами посланец. — У времени нет конца. Где бы ты ни начал отсчет, он всегда будет у начала времен!
Развернув свою лошадку, посланец неторопливо затрусил ко входу в ущелье.
— А они все такие, эти корнвахи? — спросил я у Браса.
— Ага, — кивнул мастер-скаут. — Все ненормальные, все как один!
Вход в ущелье был грандиозен! Черные полированные колонны вздымались в заоблачную высь. Они казались высеченными рукой искусного мастера, а не творением природы!
Шириной ущелье было такое, что по нему могли запросто пройти бок обок три военных корабля. Брас свистнул, выстраивая всадников цепью.
Скауты забросили луки на спины, а руки положили на древки коротких копий, готовые в любой момент отразить нападение.
— С этими болтунами нужно держать ухо востро, — предупредил меня мастер-скаут. — Те, кто их недооценивал, давно уже кормят червей!
Несмотря на предупреждение, я не мог не залюбоваться поразительной красотой ущелья Герант.
Стены из полированного камня блистали вкраплениями разнообразных минералов и металлов. Загадочные искорки мерцали в темной толще, словно таинственные существа наблюдали за нами, скрываясь в каменных недрах.
Я чувствовал постоянный ток прохладного воздуха, упругой рукой бьющий нам в лица. Я чувствовал странные и непривычные запахи, словно их источали сами камни, по которым мы ступали.
Запрокинув голову вверх, я ожидал увидеть тоненькую полоску неба, однако оно было так далеко, что его невозможно было разглядеть.
Чем дальше мы углублялись в ущелье, тем ярче светились стены. Иногда просто дух захватывало от всего этого цветового великолепия!
— Кто создал это место? — спросил я в полголоса. В полной тишине, нарушаемой лишь перестуком копыт наших лошадок, мой голос показался неестественно громким.
— Место, место, место, — откликнулось эхо.
— Здесь говорить запрещено! — шикнул на меня корнвах.
— Щено, щено, щено, — засмеялось, передразнивая эхо.
Дальше мы ехали молча, любуясь танцами разноцветных огоньков преследующих нас со всех сторон.
Прошло еще много часов, прежде чем мы приблизились к выходу из ущелья.
С этой стороны прохода все было по-другому. Стены были измазаны грязью, а дорогу преграждали груды камней, ветоши и гниющего мусора. Огоньки исчезли, и под конскими копытами захрустели, рассыпаясь, груды костей и пустых ракушек.
— Добро пожаловать в царство Торха Ужасного, — криво ухмыльнулся Брас.
У выхода из ущелья возвышался деревянный истукан, изображающий беременную женщину. Изображение было грубым, с едва намеченными конечностями, и головой, украшенной венком из засохших полевых цветов.
До самого горизонта простиралась выжженная степь, по которой ветер гнал шары перекати-поле. Далеко — далеко блеснул изгиб реки.
— Река Тарук, — сообщил мастер-скаут. — Говорят, что она течет из самого аннувира!
Корнвах бросил на Браса презрительный взгляд.
— Вашим богам нет места в наших землях, так что оставьте свои глупости с другой стороны гор!
Мы заприметили облако пыли, которое постепенно к нам приближалось, увеличиваясь в размерах.
— Вот и почетный эскорт! — корнвах оживился. — Следуйте за мной, мой Господин не любит ждать.
Всадники окружили нас кольцом. Их было не меньше сотни, все на низкорослых мохнатых лошадках, с длинными белыми гривами. Все воины были обнажены по пояс и украшены длинными нитками разноцветных бус.
Я с удивлением смотрел на корнвахов. Ростом и телосложением они походили на подростков, только суровые тонкогубые лица, покрытые шрамами и морщинами, выдавали в них взрослых.
Вооружены они были длинными бамбуковыми копьями, и маленькими луками. У каждого седла болталась связка дротиков, а у некоторых воинов еще и связка скальпов.
— Не смотрите, господин, что у них такие ручки хилые, — Брас склонился над моим ухом. — Их стрелы пропитаны ядом, от которого свалится самый дюжий скаут!
Я с опаской покосился на квадратные колчаны, из которых торчали разноцветные стрелы.
— Каждый цвет, обозначает разный яд, — пояснил мастер-скаут. — У них есть отрава на все случаи жизни!
Мы спустились с холма, оставляя позади бастионы горы Неф и горы Эстранд. С этой стороны гор даже солнце казалось более тусклым! Взвешенная в воздухе пыль скрывала светило, его кроваво-красный диск дрожал в вонючем воздухе как мираж.
Мы ехали до самого вечера, слушая заунывные песни корнвахов и глотая соленую пыль.
С наступлением темноты резко похолодало, однако полуобнаженные воины не обратили на это ни малейшего внимания. Их тела, смазанные каким-то жиром, словно бронзовые статуи, блестели в свете факелов.
Зрелище это было жутковатое, но вместе с тем и прекрасное! Корнвахи запели печальную песню, в такт словам взмахивая своими факелами.
Я наклонился к Брасу.
— Это так прекрасно! — воскликнул я. — О чем они поют?
— Что тут прекрасного? — фыркнул Брас, опасливо оглядываясь по сторонам. Он уже много часов не убирал руки с рукояти сабли. — Они поют о том, как враги разорили их стойбище, убили стариков, а детей и женщин угнали в рабство. Они поют о том, что воды реки Тарук скоро покраснеют от крови захватчиков, а в степях забелеют их кости, обглоданные волками и стервятниками.
— Какая грустная песня, — я покачал головой. — Вижу, что жизнь везде одинаковая. Даже на самом краю мира!
