— Ты можешь уйти сейчас, и я обещаю, что не трону тебя. — Проговорил отец зло. Харенхешец вздел руки в воздух, рыча.
— Ты упрямец! Ты так и не научился смотреть дальше собственных интересов. Это не Дозаран, который можно вытоптать и забыть, не Эсхон с горсткой дикарей, которые только рады спрятаться за твоей спиной от островных держав. Харенхеш древнее всех государств на твоем континенте. Древнее города в песках!
— Достаточно. — Отец развернулся и замер, увидев меня.
— Твоя дочь — наглядный пример того, что станет с твоей страной. Ты можешь поднять гильдийцев на нас и убить тысячи, миллионы. Но если ты оставишь хоть одного харенхешца в живых, погибнет вся твоя семья. Погибнут все до единого, кто участвовал в этой войне. Ты не понимаешь…
Вернув взгляд к харенхешцу, отец опустил лицо и двинул челюстью.
— Значит, я не оставлю ни одного.
Эрхарт Тиза промолчал, переведя взгляд на Целесс, потом на меня. В это время отец пошел к лагерю, посмотрел на меня, приказывая взглядом следовать за ним. Сердце бешено колотилось. Давно мне не было так страшно.
— У моего народа враг Дома — это личный враг. Ты тронешь мой Дом, я убью тебя, твоих родителей, твою женщину, твою дочь и сына — и ни что меня не остановит. И так поступит каждый, каждый харенхешец! Переступив границу моей страны, ты завяжешь войну на века. Мы истребим друг друга. О тебе вспомнят как о мальчишке, погубившем Объединенные земли. Так будет. И ты знаешь это. Я не солгал тебе тогда, не лгу и ныне.
Замерший на полу вздохе отец чуть обернулся и переступил на шаг назад. Поднял взгляд к Целесс. Сказанное харенхешцем доходило до сознания с задержкой, будто плавилось на солнце и утекало от понимания. Но и я поняла этот взгляд. Целесс отвела глаза.
— Если ты не веришь мне, спроси Хранительницу. Посмотри сам, ты же можешь!
Отец молча смотрел на Целесс и только глаза спрашивали о чем-то. Грустные, холодные, одинокие…
— Прощай Андрес. Мне нечего больше сказать тебе. Если ты продолжишь путь, мы станем врагами. — Харенхешец развернулся, накидывая капюшон, и пошел в пустыню. Через несколько шагов он исчез. Отец же неожиданно опустился на песок и уронил голову. Я не знала куда спрятаться, так больно стало находиться рядом. Все что сказал этот человек — я знала — было правдой. Тесх сохранил себе жизнь лишь ради мести. У них нет иного понятия, чем верность Дому. Нет политики, нет чести, нет гордости и правил. Так будет. И, кажется, отец это начинал понимать. Подойдя, Целесс опустилась на колени рядом с ним. Закусив губы, я отвернулась. Понятно, почему она молчала… Понятнее не может и быть.
12
Война закончилась, так и не начавшись. Мы вернулись домой в тот же день. В тот же день отец сообщил главам Гильдий, что снимает с себя полномочия главы государства. Я узнала об этом на следующий день из гильдейских новостей. Было больно. Безумно больно. Придя в резиденцию, я почувствовала общую растерянность. Никто не понимал происходящего. Не вполне понимала и я. Но заглянув вечером домой к деду, отца я привычно не застала. Саша был грустным, по Марго невозможно понять, что она испытывает. Слова не находились. Меньше чем через полчаса я вышла из портала в замке Инфора. Пустоты, образовавшейся внутри меня, не могло заполнить ничего. Я не могла найти себе места, не понимала что делать.
Забравшись с ногами в кресло Инфора, я смотрела на старую массивную подставку иллюзора и ни о чем не думала. Когда она осторожно мигнула внутренним колечком, я не сразу поняла, что это значит.
— К тебе посетитель, Дайан. — Кивнула Рика вежливо. Я вскинула брови, обернувшись к окну. Кого могло принести в такой час? Кто вообще знает, что я живу здесь?
— Кто там, Рика?
— Император. — Ответила она. Показалось, что женщина чуть не поперхнулась.
— Проводи сюда, пожалуйста. — Усмехнулась я грустно и уткнулась подбородком в колени.
Отец вошел через пару минут, такой же огромный, источающий тепло и силу, как и всегда. Я нашла в себе силы лишь приподняться на руках, когда он наклонился. Пройдя к креслу напротив, он присел и вздохнул, будто собираясь слушать долгий рассказ. Я усмехнулась.
— У меня появилось время, чтобы выполнить обещание, данное тебе год назад. — Улыбнулся он, задумчиво дотрагиваясь до подбородка.
— Я не понимаю. — Тряхнула я головой. — Зачем? Зачем ты это сделал?
— Не хочу, чтобы мой сын вырос таким же, как Ройс.
Я удивленно вжалась в спинку кресла. Можно было подумать, что это шутка, но отец был серьезен. Чуть приподняв пальцы, он запустил иллюзор, попросил Рику принести вина и что-нибудь поесть. Подумалось, в скольких домах его слушаются беспрекословно, как и здесь?
— Отца хуже сложно себе и представить. — Скривил он губы. — Но ты права. Это не единственная причина. — Кивнул он. Зайдя, Рика накрыла на стол. Показалось, что я уже где-то видела происходящее. Да, год назад, в его кабинете во дворце… Тихо удалившись, хозяйка прикрыла дверь.
— Как я мог оставаться главой Объединенных земель после того как оборвал наступление на полушаге? Они молчат сейчас, но позже все кто был там и знал о наступлении, вспомнят об Императоре, испугавшемся одинокого харенхешца в пустыне. Мое время ушло. Двадцать лет мне было глубоко наплевать на свою жизнь и чужую смерть. Теперь я не могу позволить себе подвергнуть дорогих мне людей опасности. Даже если из-за этого меня сочтут трусом.
— Нет. Ты правильно поступил. Правильно! Это наступление было ошибкой. Но кто сможет заменить тебя? Кто вообще может быть главой Объединенных земель кроме тебя?!
Отец засмеялся в голос.
— Обсуди это с подругами в зальцестерской резиденции. Ни со мной.
Вздохнув, я потянулась к бокалу вина. Перед глазами снова встала иллюзия Инфора.
— Кто это был? Кто этот Эрхарт Тиза?
— Потомок Кам Ин Зара. — Улыбнулся отец. — Он пришел ко мне в башню двадцать лет назад, когда я отчаялся разгадать шифр к последней странице книги Кам Ин Зара. Они пришли с твоей теткой. Подсказав шифр, он посмотрел иллюзию последней страницы и ушел на следующее утро. Захватив с собой эту самую страницу. С тех пор я его не видел.
— А что на ней было, на последней странице?
Притронувшись к подбородку, отец опустил взгляд.
— Женщина, разделившая с магом последние дни, рассказывала о том, каким знала его. О талантливом и, в общем-то, одиноком человеке, нашедшем свою последнюю любовь вдали от Родины и семьи, в песках Сиана. На странице было показано место, где она его похоронила. Но как оказалось позже, с этого места харенхешцы и начали раскапывать город.
— То есть последнюю страницу написал не Кам Ин Зар?
— Не всю. Заканчивала она.
— Как же она попала в книгу? Кто ее составлял?
Отец вскинул брови. Подумав немного, пожал плечами.
— Не знаю. В книге об этом не сказано.
Откинувшись на спинку, он прикрыл глаза. Я смотрела на вытянутое лицо и могла лишь предполагать, как устал он за все это время. Те минуты, что нам удавалось провести вместе за этот год — это и были все мои воспоминания о нем. Я так хотела, чтобы он нашел время для меня между всех своих дел. А теперь все, что я хотела сказать, казалось таким мелким и незначительным, что не стоило сотрясания воздуха. Кажется, он тоже понимал это. Нужно просто побыть рядом. Хоть молча, но вместе.
— Спасибо, что пришел. Мне одиноко здесь одной. И… — Я оборвала его взглядом. — Я не вернусь. Твой дом — это отдельный мир. Он не впускает меня в себя.
