— Зу, ты точно не пошутил? Там глубоко.
Обернувшись, он широко улыбнулся. Я так и не поняла, что значит эта улыбка. Лишь прикрывшись ладонью от солнца, наблюдала за приближающейся к озеру фигурой. Когда он сделал первый шаг в воду, не сдержала улыбки.
— Как ты это делаешь? — Обернулся он удивленно.
Шаг, еще один. Под ступнями вода мгновенно замерзала, и Зу не мог погрузиться.
— Дайан? Как люди плавают?
Я засмеялась, качая головой. Интересно, он утонет, если я собью рамки? Я прикрыла рот, браня себя. Пару лет назад Декан долго отчитывал меня, когда я решила проверить чужие рамки. Даже не своего партнера, парня из соседней пары. Как же стыдно было потом: после того, как отсмеялась…
— Над чем ты смеешься? Я серьезно!
Закусив губу, я поднялась. Остановившись, наконец, метрах в десяти от берега, Зу обернулся. Я качнула головой, не предполагая его намерений. Когда из под ступней Зу, прозрачной окружностью пополз вверх комплексный щит, открыла рот. Медленно, завораживая своей красотой и легкостью, с какой был сотворен, щит поднялся выше Зу и сомкнулся над головой. Оказавшись в коконе, мерцающем солнечными лучами, отражением воды и облаков, Зу улыбнулся. Я улыбнулась в ответ. Когда же широкими лепестками, словно огромный цветок, кокон раскрылся, я подняла руку, не находя слов.
Внутри переворачивалось волнение от необыкновенного зрелища на озере и легкого беспокойства. Когда лепестки снова сошлись над макушкой Зу, я сглотнула. Кокон стремительно погрузился под воду, создав волнение и скопище пузырьков.
— Зу…
Я подошла к кромке, опустилась на колени. Конечно, ему ничего не грозит. Но волнение унять было сложно.
— Зу! — Крикнула я.
Он показался через несколько секунд в паре метров от берега. Тряхнув головой, поднялся и вышел.
— Где же мой цветок? — Улыбнулась я.
— Боюсь, я — это все что от него осталось. — Пожал он плечами, опускаясь на колени рядом.
— Это было необыкновенно.
Не отвечая, он осторожно поцеловал меня в губы. Будто не было тех сотен поцелуев и ласк до этого. Будто ничего важнее, чем мое настроение на свете и не существовало. А мне хотелось плакать от нежности, какой переполнялось сердце рядом с ним. И с неуместной усмешкой вспомнив повествование Карины о вещах не_для_те_бя, я понимала, что он достоин всего самого лучшего, настоящего, по крайней мере честного. И он на самом деле и не_для_ме_ня так же.
Я не стою тебя. Возможно, когда-то давно мы и могли быть счастливы, но не сейчас. Запустив пальцы в его влажные волосы я глубоко вздохнула, чтобы промолчать. Я не смогу тебя отпустить. И не хочу отпускать. Я устала.
— Ты где-то не со мной.
— С тобой. — Качнула я головой, отвечая на его взгляд. — По крайней мере, то, что от меня осталось.
— Звучит слишком трагично. — Отклонился он, удивленно усмехаясь.
Я улыбнулась, соглашаясь. В смысле любви я одна большая трагедия. В двух частях: до Ройса и после. И, к сожалению, после Ройса может быть только Ройс.
Потянувшись к Зу, я впилась губами в шею. Неужели никто не сможет перебить эти воспоминания, прикосновения, запах. Чувствуя горячие прикосновения к коже, я вспоминала неестественно сильные и твердые руки рейнджера. Какими нежными они умели быть, какие дарили ощущения, в какие глубины погружали простыми прикосновениями. Я сходила с ума от его запаха даже в тюрьме. И я должна ненавидеть его. Но я хочу, чтобы он был рядом. Здесь, сейчас…
Неожиданно Зу отпрыгнул от меня, будто укушенный. Тряхнул головой. Ладони напряженно сжались и разжались.
— В чем дело? — Удивилась я, пытаясь поймать его взгляд. Солнце слепило глаза.
— Ты с ума можешь свести. Это немыслимо.
— Что?
— Меня не Ройс зовут!
Я сглотнула, отворачиваясь. Не может быть. Не может быть… Обернувшись к Зу, я тут же пожалела. По моей реакции он все понял.
— Зу…
— Я понял и принял сына Ксю. Ни один мужик в здравом уме добровольно не откажется от тебя. Но есть еще один? Кого ты видишь в моих объятиях?
Я сглотнула, понимая, что теряю его.
— Ну, говори же. — Вернулся он ко мне рывком, взял за плечи, вглядываясь в глаза. — Что угодно скажи. Я поверю любому объяснению.
Я открыла рот, хмурясь.
— Ну, скажи, что так зовут собаку твоего деда. И у тебя свело ногу. И ты подумала, что это она тебя кусает. И хотела отогнать. Дайан! Просто скажи, что это не человек, которого ты любишь. Я поверю во что угодно, ты знаешь. — Он отвернулся на секунду. На его лицо было больно смотреть. — Я верю, что ты достаточно меня уважаешь, чтобы не лгать.
Опустив лицо, я чувствовала, как в глазах закипают слезы. Собака… укусившая за ногу? Подняла взгляд, прикрывая рот. Из груди вырывался то ли смех, то ли всхлип. Я, просто, не стою тебя.
Зу поднялся, отходя к одежде. Начал одеваться, не глядя на меня.
— Прости меня. — Поднялась я за ним. — Прости.
Мотнув головой, он не ответил. Остановился в нескольких шагах, ссутулившись, будто от холода. Наверно, хотел что-то сказать, оборачиваясь. Но не смог. Когда Зу запрыгнул на летуна, я не знала, куда деться от стыда. Как я буду смотреть в глаза самой себе? Одевшись, я села у кромки озера и бездумно смотрела в воду. Солнце припекало нещадно, но я лишь прикрывала глаза ладонью. Через час или два я поднялась и полетела к Милорану.
— Отдай мне кристалл. — Проговорила я громко, чтобы не пришлось повторять. Рика сонно протерла глаза, садясь на кровати. Во время дневной жары она спала пару часов.
— А сколько времени?
Я тряхнула головой, понимая, что Рика пытается отнекаться.
— Все кончено. Уже нет смысла. Просто отдай и забудем.
— За ним далеко идти. Я посплю и принесу.
Я онемела от возмущения. Рика потянула на себя легкое одеяло и легла, отворачиваясь к стенке. Хлопнув дверью, я вышла.
Куда деть себя, пока она спит? Пройдя до спальни, я замерла в дверях. Дошла до кабинета, осматриваясь. Зло вздохнув, пошла вниз в тренировочный зал. Здесь не было рамок отца и маленькой копии Пьюрена. Зато, здесь был отражающий щит на креациновой основе.
Я не понимала на кого я больше злюсь. На себя, ляпнувшую имя полукровки под ласками Зу или на Ройса. Я могла соврать. Могла! Но уже не после его фразы о том, что я достаточно его уважаю, чтобы не лгать. Ты прав, милый Зу. Ты прав! С этими мыслями я запустила первое ледяной лезвие в щит…
— Я люблю его. — Шептала я позже на Шепчущей башне. — Я ничего не могу с этим поделать. Я пытаюсь не думать, но он всегда рядом. Всегда.
— Прошло так мало времени… — Отвечал тихий родной голос.
— Я хочу в тюрьму. Мне все равно.
— Ты сломаешь себе жизнь.
— Да куда же больше? Она и так сломана. Вся! И я сломана! — Крикнула я, сжимая перила.
— Что ты? Твоя жизнь только начинается, дочка. Впереди столько прекрасного…
Я обернулась, не веря. Да что же прекрасного может быть впереди? Тебя нет… И…
— Все будет хорошо. Потерпи…
