смысл, на самый факт человеческого существования… В результате этого — беспомощно лежащие тела… Только бы успеть помочь им, этим несчастным жителям Долины, которые поспешили взять на себя большую долю страданий. По силам ли им будет эта ноша?
Внезапно раздавшийся предупредительный шепот Дурина заставил друзей вскочить и занять оборонительную позицию. Все напрягли слух и через минуту явственно услышали ритмичный стук шагов. Розыскной отряд гномов маршировал вдоль той самой тропы, по которой еще совсем недавно они прошли. Зорко всматриваясь в темноту, гномы, подобно свирепым зверям, скрежетали зубами и потрясали своими сжатыми кулаками. Они строем почти дошли до того места, где скрывались путники и, не подозревая, что желанная добыча находится на расстоянии девяти-десяти футов от них, резко развернулись и помаршировали назад. У путешественников дух занялся от сознания того, что их могут обнаружить. Их сердца наполнились горестью и бездонным отчаянием: мучительно не хотелось верить, что это конец… Было поистине великим чудом то, что гномы не обнаружили путешественников. Не иначе, как силы небесные решили помочь им… С этими мыслями друзья медленно приходили в себя после очередного потрясения.
— Нас все равно поймают, если мы не найдем Алланона. Только он может спасти нас и жителей Долины. Если Алланон не появится в ближайшее время, мы все погибнем! — сказал Меньон, повернувшись к Балинору.
Балинор молча кивнул в ответ, сознавая всю тяжесть положения, в котором находились его друзья. Да, им нужна была помощь и присутствие Алланона, но затаиться здесь, в зарослях, было равнозначно гибели. Спрятать полуживые тела юношей в надежное укрытие и быстро идти дальше, а потом вместе с Алланоном вернуться и забрать их — это было бы совсем рискованным делом. Нет, Балинор сознавал, что в данной ситуации страшнее всего промедление. И, хотя силы путешественников были на исходе, надо идти вперед. С болью глядя на изможденные лица и изнуренные тела своих товарищей, он скомандовал подняться и продолжать движение вперед. Путешественники встали и медленно зашагали по тропе. Они чувствовали, что обречены: Аннарский лес был заполнен гномами. Меньон опять вспомнил о Генделе. Мучительно заныло сердце… Вряд ли этому опытному воину и отважному следопыту удалось скрыться от разъяренных преследователей; если даже каким-то чудом Гендель остался в живых, наверняка он сейчас лежит совсем один, полурастерзанный, истекая кровью, не надеясь на помощь. Да, Генделю куда хуже, чем им; хотя им тоже тяжело — усталые, израненные, измученные, несущие носилки с безнадежно больными юношами, они шли вперед, зная, что в любую минуту их может окружить неприятель. Но самым страшным, пожалуй, было то, что впереди не было и проблеска надежды.
И вдруг чуткий слух Дурина опять уловил шум приближающихся шагов. Путники мгновенно спрятались в густой листве деревьев. Не прошло и нескольких минут, как Дурин снова дал сигнал об опасности. Своим острым зрением он увидел, что на тропе в серебристом свете звезд появилась огромная фигура человека, закутанного в длинный черный плащ. Через минуту остальные путники тоже заметили исполинскую фигуру и без труда узнали в ней Алланона. Из уст Меньона и Балинора уже готовы были слететь счастливые возгласы, но их остановил внезапный предупредительно-настораживающий жест Дурина. Обратив взоры на тропу, они с удивлением обнаружили, что Алланон идет в сопровождении людей в белых одеждах, рост и конфигурация которых безошибочно свидетельствовали о том, что это гномы. Волна гнева захлестнула путников.
— Он предал нас! — в отчаянии прошептал Меньон, и его рука инстинктивно сжала рукоятку меча.
— Нет, нет! Подождите! Никому не двигаться! — раздался повелительный голос Балинора. Всем пришлось подчиниться и молча наблюдать из укрытия, как будут развиваться события.
Между тем огромная фигура Алланона степенно продвигалась по тропе. Его глубоко посаженные глаза зорко осматривали лес и тропу, а нахмуренные брови и лоб говорили о напряженной работе мысли великого путешественника. Меньон едва сдерживал нетерпение, в душе у него клокотали гнев, обида и презрение. Его обуревало страстное желание первым выскочить на тропу и нанести удар предателю и неприятельскому отряду. За Алла-ноном шумно следовали маленькие фигурки гномов, облаченные в белые одежды. Внезапно он остановился в нескольких ярдах от путешественников и, не видя их, словно почувствовал присутствие всех членов отряда. Алланон в недоумении посмотрел вокруг, разыскивая знакомые лица. Рука Меньона уже натягивала тетиву, когда тяжелым ударом сверху он был сбит с ног и прижат к земле.
— Балинор! — прозвучал спокойный и ровный голос великого Друида.
— Пустите меня! — яростно отбивался Меньон.
— Меньон, не горячись! У них нет оружия! — твердо произнес Балинор, тем самым склоняя Меньона на сторону Алланона.
Балинор медленно вышел на тропу, крепко держа в руке огромный меч. Рядом с ним стал Меньон, готовый в любую минуту вступить в бой. Чуть поодаль в кустах притаился Дурин, его лук и стрелы были в полной готовности. Алланон быстро направился к Балинору и со вздохом облегчения готов уже был протянуть ему руку, но, заметив неприязненное выражение недоверия в глазах Балинора, отступил. На какое-то мгновение воцарилось полное молчание. Вслед за тем великий историк, указав рукой на группу гномов в белых одеяниях, торопливо сказал:
— Не надо бояться их. Это — не враги. Напротив, эти люди — наши друзья. У них нет оружия, как и нет ненависти к вам. Это — врачи, целители.
Это неожиданное заявление Алланона повергло всех в совершенное замешательство. Однако, уже спустя мгновение Балинор решительно отбросил меч и тепло поприветствовал великого путешественника. Меньон незамедлительно последовал его примеру, крепко пожав руку Алланона. При этом он все еще питал недоверие к странному отряду гномов в белых одеждах.
— А теперь рассказывайте мне, что у вас произошло, — раздался привычный повелительный голос исполина. — Где все остальные?
И Балинор кратко поведал великому историку все то, что приключилось с ними в Волчьих горах. Он рассказал о том, как они неправильно выбрали тропу на развилке, поведал о страшном столкновении с чудовищем из мертвого города, доложил об их планах продвижения вперед, минуя Нефритовое Ущелье, с дрожью в голосе признался, что они потеряли Генделя, разрешив ему отвлечь от них гномов, и самое печальное — пострадали в бою с чудовищем оба жителя Долины.
Алланон, как будто зная, что же в действительности произошло с Ши и Фликом, тут же попросил целителей посмотреть юношей. Ему попутно пришлось успокоить Меньона, который до сих пор испытывал недоверие к людям, облаченным в белые одежды. Балинор еще продолжал свой рассказ, а маленькие человечки заботливо окружили жителей Долины, начали их осматривать и через несколько минут, сойдясь в едином мнении, достали из своих белых сумок бутылочки, наполненные загадочной жидкостью. Меньон с неослабевающей тревогой наблюдал за их действиями, пытаясь понять, как, чем и почему они отличались от остальных Гномов. Тем временем Балинор закончил свой рассказ, и Алланон сурово покачал головой.
— Это моя вина, мои просчеты, — сердито проворчал он. — Я слишком большое внимание уделял конечной цели нашего похода и недооценивал мириады опасностей, которые могут в любую минуту возникнуть на нашем пути. Если эти двое юношей не выживут, наше дальнейшее путешествие будет бессмысленным!
На какое-то мгновение он замолчал, на лице его застыло выражение крайней досады и недовольства собой. Затем он подошел к гномам, и тут же один из них стремительно исчез в направлении, ведущем к Нефритовому Ущелью.
— Я послал одного из гномов узнать что-нибудь о судьбе Генделя. Если с ним случилось что-то плохое, во всем надо винить только меня, — произнес великий путешественник.
Он дал знак целителям нести носилки с юношами, и все путники поднялись и медленно зашагали в заданном направлении. Во время короткого привала врачи-целители тщательно обработали рану Дэйела и некоторое время совершали серию странных движений руками над раненым эльфом, и теперь юноша мог безболезненно передвигаться. И отряд в сопровождении Алланона и людей в белых одеждах продолжал путь вперед по пустынной тропе. Алланон объяснил, почему на этом отрезке пути они избавлены от встречи с охотничьими отрядами гномов.
