останавливались по команде грабителя, Кельтцет заметал их следы самым тщательным образом и даже протаптывал ложные тропинки, которые запутали бы любого, идущего по их следу. Ши не возражал, хотя в его душе теплилась надежда на то, что его найдет Алланон, — однако страх быть обнаруженным, страх опасности пересилил надежду. Больше всего они боялись, что по их следу может направиться еще один Носитель Черепа, и встреча с ним, наверняка, станет роковой.
И, когда в очередной раз компания остановилась, скалистый тролль, привязав Орла Фейна к дереву, вернулся назад, чтобы уничтожить любой знак их продвижения. Панамон устало оперся на толстый клен, а совершенно выдохшийся житель Долины прилег на траву напротив него, глядя отсутствующим взглядом на верхушки деревьев и глубоко вдыхая лесной воздух. День клонился к вечеру, и солнце быстро тускнело. Его недавно жаркие лучи изливали на землю теплый прощальный свет; на небе то и дело вспыхивали пурпурные и красные зарницы. До полного захода солнца и наступления темноты оставалось совсем немного времени.
Ши вспомнил своих друзей, и, как никогда, ему страстно захотелось увидеть их, почувствовать биение их сердец и подчиниться мудрому руководству, несгибаемой воле Алланона, очутиться среди отважных воинов — Меньона, Балинора, Генделя, а также поговорить с Дурином и Дэйелом. Однако больше всего юноше хотелось, чтобы рядом с ним был Флик, с его непоколебимыми верностью и доверием. Ши даже закрыл глаза, чтобы хотя бы на мгновение представить себе лица друзей. Панамон был по-своему хорошим человеком, если закрыть глаза на его ремесло. Ши был обязан ему жизнью; потом он помог своему спасителю — и теперь их связывали дружеские узы. Тем не менее, Ши в глубине души понимал, что эта дружба никогда не будет верной и крепкой, потому что Панамон, надеясь только на свою смекалку, ловкость и хитрость, вряд ли мог до конца оценить истинную честность и преданность, а тем более сам проявить эти человеческие качества в полной мере. А что касается Кельтцета — это была загадка. Даже для Панамона.
— Панамон, ты обещал рассказать мне о Кельтцете, — тихо заметил Ши. — Кроме всего прочего, я бы хотел знать, почему его узнал Носитель Черепа.
Ответа не последовало, и Ши приподнялся для того, чтобы убедиться, что Панамон услышал его. Грабитель отсутствующим взглядом смотрел на него.
— Носитель Черепа, говоришь? — рассеянно отозвался любитель сомнительных вояжей. — Ты, кажется, знаешь об этом гораздо больше, чем я, и вполне можешь рассказать о моем компаньоне.
— Но это же неправда — все то, что ты рассказал мне о Кельтцете! Он не был ни уродом, ни изгнанником. И он не убивал людей, не так ли? Скажи, что это не так!
Панамон весело захохотал.
— Возможно, это так и было. Я не знаю, — продолжал он твердым голосом. — Мне всегда казалось, нечто подобное должно было случиться с ним. Иначе как бы он встретился со мной? Он не вор. Мне неизвестно, кто он. Единственно, что я могу утверждать, это то, что он мой друг. Видишь, я почти не обманывал тебя.
— Откуда он пришел? — спросил Ши после минутного молчания.
— Я нашел его на севере около двух месяцев назад. Он спустился с Чарнальских гор, избитый и чуть живой. Неизвестно, что с ним произошло. Он никогда не говорил мне об этом, не пытался показать мимикой или жестами, а я не спрашивал. Видимо, он был намерен скрыть свое прошлое, так же как и я. В течение нескольких недель я заботился о нем. Я немного умею объясняться знаками, жестами, и это помогло мне в общении с ним. Я догадался, как его зовут по знакам. Мы оба узнали друг о друге совсем немногое. Когда он окончательно поправился, я предложил ему идти со мной. И он согласился. Мы неплохо поладили с ним. Жаль только, что он действительно не вор.
Ши кивнул и горько улыбнулся последним словам грабителя. Да, Панамон, вероятно, никогда не изменится. Он не понимает другого образа жизни и никогда не захочет принять его. Привычка угрожать и брать силой то, что ему было нужно, сместила многие понятия в сознании этого человека. И, несмотря на это, дружбу он воспринимал, как награду. Ши невольно чувствовал, что Панамон относится к скалистому троллю как к другу, считаясь с его характером и мнением. Это казалось невероятным, потому что характеры и жизненные цели этих людей были совершенно противоположны. Но каждый понимал чувства другого; кроме того, их объединял опыт воинственных столкновений. Вероятно, этого было достаточно для хорошей дружбы.
— Почему Носитель Черепа узнал его? — упорствовал Ши.
Панамон пожал плечами, делая вид, что он действительно ничего не знал или что ему совершено безразлично все это. Однако проницательный житель Долины чувствовал, что тут что-то не так. Грабитель и в самом деле хотел знать, что могло объединять мерзкого Носителя Черепа и мужественного скалистого тролля. В те страшные минуты Панамон успел заметить явный след страха или непомерного удивления в огненных глазах Носителя Черепа. Что же могло испугать или насторожить это злобное чудовище? Тем не менее, Ши продолжал думать, что грабитель что-то утаивает от него.
Уже почти стемнело, когда Кельтцет вновь присоединился к ним. Решили еще немного пройти дальше, чтобы найти подходящее место для ночлега. Панамон чувствовал себя немного лучше, но все-таки был вынужден опираться на плечо могучего тролля. Жителю Долины дали задание вести Орла Фейна за веревку — эта работа не сулила Ши ни малейшего удовольствия, но он беспрекословно подчинился распоряжению Панамона Крила, который попытался тихонько оставить мешок с оружием. Но не тут-то было! Хитрый гном сразу заметил это и издал такой истошный и продолжительный вопль, что разгневанный Панамон приказал ему замолчать, затопав ногами и угрожая несчастному. Гном был безутешен в своем страдании и по-прежнему не хотел расставаться с «сокровищами» в мешке. Он лег на землю и принялся тихо стонать. Разъяренный Панамон принялся пинать его, пытаясь заставить идти дальше. Продолжая поддерживать Панамона, Кельтцет подхватил гнома и мешок с бренчащим барахлом — и все четверо пошли дальше.
Между тем уже совсем стемнело, и стало трудно с уверенностью определять направление. Панамон скомандовал остановиться на небольшой полянке между громадными дубами, чьи переплетающиеся ветви образовали своеобразную крышу и могли служить неплохим укрытием. Орла Фейна привязали к одному из высоких дубов и стали разжигать костер, чтобы приготовить еду.
Когда приготовления были закончены, Орла Фейна пришлось развязать ровно настолько, чтобы он мог поесть. Панамон не знал точно, где они находятся, но чувствовал себя в достаточной безопасности, будучи уверенным в том, что никто не настигнет их в эти ночные часы. Они ели молча, так как были голодны и очень устали после долгого дневного путешествия. Даже стоны беспокойного Орла Фейна временно стихли, пока маленький гном с волчьим аппетитом поглощал пищу. Его желтое лицо близко склонилось к костру, а хитрые темно-зеленые глаза смотрели то на одного, то на другого. Ши не обращал на гнома никакого внимания, сосредоточившись на том, что должен рассказать Панамону о себе, о друзьях, о Мече Шаннара. Вскоре обед закончился, и пленника опять привязали к дереву. На сей раз Панамон согласился не вставлять гному кляп в рот, взяв с него обещание не стонать и не рыдать в голос. Затем вся компания уютно расположилась у догорающего костра, и Панамон обратил свое внимание на жителя Долины.
— Итак, Ши, — твердо начал грабитель, — пришло время рассказать мне все, что ты знаешь о Мече Шаннара. Никакой лжи, никакой полуправды! Рассказывай все начистоту. У нас с тобой должно быть взаимное доверие. Я был честен и откровенен с тобой и жду от тебя того же. И жителю Долины не оставалось ничего другого, как рассказать ему все. В самом начале он решил рассказать лишь некоторую часть этой истории, но все события были связаны очень тесно, одно вытекало из другого, и Ши сам не заметил, как рассказал все до конца. Рассказ был долгим и волнующим. Любитель авантюрных приключений слушал, не перебивая. В его глазах было удивление. Кельтцет молча сидел рядом и внимательно слушал Ши — по всему было ясно, что отважный великан понимает, о чем идет речь. Лишь Орл Фейн беспокойно ерзал в крепких веревочных тисках, издавая стоны, всхлипы, бормотание. Временами его глаза дико вспыхивали, и он с ужасом осматривал место привала, как будто ждал появления самого лорда, Уорлока.
— Это самая фантастическая история из всех, которые я когда-либо слышал, — наконец сказал Панамон. — Эта история столь неправдоподобна, что в нее трудно поверить, но я верю тебе, Ши. Верю еще и потому, что сам дрался с этим мерзким чернокрылым чудовищем и воочию видел, какой магической
