путь.
За последний час погода резко испортилась. Зловещей черной грядой проплывали по небу тучи, вскоре они совсем заслонили луну и звезды, оставив землю в почти сплошной темноте. Единственный свет, видимый в любом направлении, шел от горевших костров из лагеря врага. Пламя этих костров раздувалось внезапно налетевшим ветром, который с воем несся с Драконьих Зубов на незащищенные равнины, причем порывы и скорость ветра возрастали с каждой минутой. Приближение бури было очевидно.
Алланон втайне надеялся, что ветер и темнота обеспечат замаскированному жителю Долины дополнительную защиту. В коротких прощальных словах Алланон объяснил Флику систему расположения лагеря, отметив, как должны быть расставлены сторожевые посты. Флику следовало избегать разговоров или близкого общения с кем бы то ни было, потому что его речь, без сомнения, выдала бы в нем южанина. Согласившись на этот опасный шаг, Флик сделал это, в основном, ради брата — его не покидала надежда на то, что в лагере удастся что-либо выяснить о его судьбе.
Алланон пообещал немного проводить Флика и посмотреть, как он пройдет первый сторожевой пост. Они вышли из каменного укрытия и стали медленно пробираться через валуны к открытой равнине. Было так темно, что Флик почти ничего не видел. Друид взял его за руку, и они осторожно пошли вперед. Флику показалось, что прошла почти вечность, прежде чем они, наконец, увидели горящие костры вражеского лагеря. Юноша был весь в ссадинах от тяжелого спуска с горных высот, его ноги ныли от напряжения, плащ был порван в нескольких местах. Флик в растерянности покачал головой — вряд ли в этом весьма потрепанном маскировочном наряде ему удастся кого-нибудь одурачить, тем более что у него не было к этому склонности. Надо сказать, за последнее время Флик сильно изменился. Его прежние пессимистическая насмешливость и практицизм сменились странным чувством тревоги, граничившим с отчаянием. Его внутренний мир за последние несколько недель стал настолько иным, что у юноши — к удивлению его самого — появились совершенно другие ценностные ориентиры.
Время, как фактор, почти ничего не значило в эти бесконечные дни трудного похода к замку Паранор. И Флику, и его друзьям приходилось прилагать неимоверные усилия в борьбе с существами, которые принадлежали к другому миру. Годы пребывания в состоянии мира и внутреннего покоя в Тенистой Долине казались настолько далекими, что почти забылись. И теперь в жизни Флика существовали только заботы и радости, связанные с Ши и его новым предназначением, а также все новые товарищи Флика. Его жизнь вступила в совершенно иное русло. Друзья разошлись, один за другим, — у каждого была своя миссия, — Флик остался один наедине с безумным миром ночных кошмаров и мистических проявлений, которые привели его на грань отчаяния и с которыми ему еще предстояло сразиться.
Алланон все еще находился рядом с Фликом, но это не успокаивало юношу в полной мере. Великий Друид с их первой встречи оставался непроницаемой стеной, олицетворением тайных, мистических сил, не поддающихся логическому объяснению. Несмотря на растущее чувство товарищества в их небольшой компании на пути к Паранору, Друид оставался в стороне и держался весьма таинственно. То, что он рассказал им всем о себе, лишь слегка приоткрыло темную завесу. Когда Алланон был рядом с ними, преобладание мистического начала в этом человеке не так бросалось в глаза, хотя он всегда и везде оставался мощной неоспоримой силой, секрет которой был скрыт от окружающих. И теперь, когда житель Долины остался один на один с этим непредсказуемым великаном, душа юноши опять наполнилась страхом. Глубокая тайна окутывала Алланона, он один знал смысл Меча Шаннара, знал, как использовать Меч против лорда Уорлока, и ничего не говорил об этом друзьям. Все это вызывало тревогу.
Внезапно сзади послышался шум, и испуганный житель Долины вздрогнул, вынул свой охотничий нож и приготовился защищаться. В тот же момент Алланон, очутившись рядом с Фликом, схватил его мощной рукой за плечо и потянул обратно в убежище среди скал. Оба, затаив дыхание, припали к земле. Повернув голову, Алланон изучающе посмотрел на Флика, и юноша едва сумел заставить себя выдержать этот проницательный взгляд Друида, от которого любому становилось не по себе. Сердце Флика билось от страха и возбуждения.
— Охрану убрали, путь свободен, — раздался глубокий голос Алланона, будто из самых недр земли. — Иди, мой юный друг, будь мужественным и не падай духом.
Флик быстро кивнул и выскользнул из укрытия. Выпрямившись, он решительно направился в таинственную темноту пустых равнин. Юноша шел вперед, его глаза и уши зорко и чутко внимали каждому звуку и шороху, от которых могла исходить опасность. Он быстро двигался к дальним огням, бесшумно и осторожно ступая по земле. Ночь была как непроницаемый саван: огромные мрачные тучи укутывали небо словно большим темным одеялом, сквозь которое не проникал свет луны и звезд. Равнина была гладкой и открытой, под ногами пружинила густая зеленая трава, которая смягчала шаги юного жителя Долины. Вокруг не было ни малейшего признака жизни, лишь глухо завывал ветер, да раздавалось шумное дыхание взволнованного юноши. Огни, которые казались стелющейся полосой оранжевого света, идущего от подножия гор, теперь стали разделяться на отдельные горящие костры. Флик подошел поближе. Костры ярко пылали, в них громко потрескивало сухое дерево. Воины вражеской армии спокойно спали. Флик приблизился настолько, что мог слышать звук голосов в спящем лагере, но говорили так тихо, что различить что-либо было невозможно.
Прошло почти полчаса, и двигаться дальше, находясь в вертикальном положении, было весьма опасно. И Флик медленно пополз для того, чтобы рассмотреть расположение лагеря впереди. Флик увидел вторую линию сторожевых постов, расставленных на большом расстоянии друг от друга. Северяне считали, что нет большой необходимости в строгой охране вокруг лагеря, поскольку места здесь были совершенно глухими. Юноша заметил, что большинство охранников состояло из охотников-гномов, хотя в их числе были и тролли. Флик внезапно остановился, испытывая острое желание рассмотреть троллей поближе. Они все были высокого роста, с широким крупным туловищем и толстыми ногами в огромных башмаках. Их кожа напоминала шероховатую кору дерева, она хорошо защищала их от внешних воздействий. Часовые и несколько солдат не спали и стояли, низко наклонив головы, над затухающим костром, пытаясь согреться. Было очень свежо, и они кутались в огромные тяжелые плащи, которые скрывали большую часть головы и тела. Флик с удовлетворением подумал, что, если все закутаны в плащи, ему, тоже наглухо упрятанному в охотничий плащ, будет легче проскользнуть в лагерь незамеченным. Надо обязательно пробраться дальше, потому что из-за дыма костров немногое можно было увидеть.
На близком расстоянии лагерь уже не казался таким необъятным, но, тем не менее, его масштаб и размеры поистине впечатляли. Когда Флик минует внутреннюю линию сторожевых постов, ему придется пробираться дальше мимо тысяч спящих гномов и троллей, мимо сотен костров, достаточно ярких, чтобы обнаружить его личность. Малейший просчет мог сразу выдать его.
Продвигаясь вперед, Флик интуитивно почувствовал, что ему стоит задержаться у линии внешних костров, чтобы хорошенько рассмотреть гномов и троллей, которые по тем или иным причинам бодрствовали. Однако юноша был вынужден сразу же подавить возникшее желание ввиду того, что оставалось катастрофически мало времени. Хотя в своей прошлой жизни юный житель Долины не раз встречался с гномами и троллями, представители этих двух рас оставались для него загадочными и до конца непонятными. За время их долгого похода в Паранор ему не раз приходилось сражаться с дикими злобными гномами, несколько раз даже врукопашную. Но каждый раз они были только врагами, угрожавшими его жизни. Он также ничего не знал о натуре троллей, об их внутреннем мире и характерных особенностях этих людей, которые жили обособленно в гористых местностях на севере страны. Но… надо было идти вперед.
Флику удалось удачно миновать охрану, и вскоре его фигура, закутанная в длинный плащ, уже стояла среди спящих гномов и троллей. Часовые продолжали смотреть в темноту отсутствующим взглядом, не заметив быстрого проникновения юноши в свой стан. Флик еще плотнее запахнул полы длинного плаща и ниже надвинул капюшон. Его лица почти не было видно, а желтые руки выдавали в нем гнома. И, глубоко вдохнув холодный ночной воздух, Флик осторожно пошел вперед. Назад пути не было.
Это была страшная ночь. Все события этой ночи глубоко отложились в памяти юноши и стали неизгладимыми. И в то же самое время многие подробности его проникновения в лагерь врага забылись или воспринимались как сплошной кошмар, безумное видение или галлюцинация, от которой холодело сердце. Возможно, этому в немалой степени способствовал густой стелющийся дым от костров, из-за которого все происходящее было похоже на сон. Кроме того, это также могло быть печальным следствием болезненного функционирования усталого мозга, которому не было суждено понять тайну мистических
