ДНЕВНИКИ

Пятница, 14 марта 1980

Снежная буря над Нью-Йорком, и, как всегда, первые часы ее необыкновенно красивы. Легкость, красота падающего снега, торжественная неподвижность уже упавшего.

Воскресенье, 16 марта 1980

В пятницу вечером проводил Л. и Аню в Москву! Необычность одиночества. Я буквально не знаю, что с собою делать. Сильное чувство отсутствия , его бремени. Вот уж действительно 'нехорошо быть человеку одному…'4.

Вчера поездка в Филадельфию, сегодня в Вилмингтон.

Мой главный грех: я ни в чем себе не отказываю. Может быть, по сравнению с другими, мне не так уж много хочется (в отличие от нравственного, волевого – 'я хочу '). Но зато этому 'хочется' я совсем не оказываю никакого сопротивления. И когда я это осознаю, мне становится страшно: полное отсутствие борьбы, той 'невидимой брани', о которой столько говорится в духовной литературе… Страшно же становится потому, что одновременно осознаешь силу присущего мне самообмана . Я убедил себя, что я не только хочу, но и мне хочется неизменно светлого, хорошего, радостного (все-де по принципу: 'где сокровище ваше, там и сердце ваше'). И этим как бы 'снял' конфликт между хочу и хочется . А это конфликт, приводивший в отчаяние даже апостола Павла: '…потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то де-

1 1Цар.14:43.

2 Из стихотворения М. Лермонтова 'Ашел'

3 Ин.14:15

4 Быт.2:18.

522

лаю…<…> …знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу , не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. <…> Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?'1

Среда, 19 марта 1980

Странное, непривычное сочетание эти дни двойного опыта – страшной занятости и одиночества. Вот уж правда: 'un seul etre vous manque, et tout est depeuple'2.

Пятница, 21 марта 1980

В аэроплане над Америкой, на пути в Сиэтл и затем завтра – на Аляску…

В среду читал – с волнением – второй диалог Сартра в 'Nouvel Observateur' – об его отречении от марксизма, от 'левацкого', его настойчивые повторения: первично в жизни братство и т.д. А вчера, ужиная у Connie Tarasar, узнал по телевидению, что он при смерти, в Париже. Мало кто во французской 'интеллигенции' меня так раздражал, как Сартр. Но есть своеобразное величие в этом (иначе не назовешь) раскаянии: 'Нет, я так больше не думаю', 'Я ошибался'.

Американская предвыборная кампания. Победы, все время, Картера и Рейгана. Ужас 'Нью-Йорк таймс': такие, казалось бы, ничтожества, примитивы… А вот, думается мне, голосуя за них, люди голосуют за что-то твердое , неизменное, вечное – что оба эти 'ничтожества' представляют, в отличие от 'блеска' и, главное, 'современности'. На наших глазах разоблачается дешевка 'либерализма', 'новизны', 'риторики', сочетаемых неизменно с оппортунизмом. Из- за нечувствия этого садятся в калошу 'эксперты'… В Картере и Рейгане, сколько ни были бы они 'ничтожны', 'провинциальны' и т.д., что-то 'просвечивает'. В Андерсоне, Буше, Кеннеди ничего, кроме самодовольства: 'Смотрите, какой я умный и честный'. И этот 'инстинкт' людей примиряет (относительно) с демократией.

Как раздражительно фальшива вся современная тема 'молодежи' как носительницы спасения. Пишу это и думаю: а не старческое ли это уже брюзжание? Но нет, потому что ни о чем не вспоминаю я с таким – буквально – стыдом, как о том времени, когда я сам числился в 'молодежи'. Стыд за всезнайство, за душевное нахальство, за недостаток уважения – список можно было бы продолжить. А ведь по сравнению с теперешними длинноволосыми, с их надрывным 'обличением' – мы были воплощением смирения! В 'молодежи' – как этого не замечают психологи? – масса рабства, идолопоклонничества, подчинения моде. И даже действительно присущий ей идеализм неотрываем от ее нарциссизма. Думаю об этом, прочитав в 'Time' эссе об ageism (современное презрение к старости).

1 Рим.7:15,18 -19,24 .

2 Из стихотворения А.Ламартина 'Одиночество': 'Одно лишь существо ушло – и, неподвижен / В бездушной красоте, мир опустел навек!' (перевод Б.Лившица).

523

Воскресенье, 23 марта 1980

Анкоридж (Аляска). В пятницу бурное после-обеда в Сиэтле, у Дерюгиных. Сначала визит молодого слависта, пишущего диссертацию о Шестове: по-моему – умного и проницательного (Шестов – не религиозный мыслитель). Потом – акафист (Похвала Богородицы) в Св.-Спиридоновском соборе. Был рад не пропустить этой любимой с детства службы, хотя бы и в почти пустом храме. Вечерний луч на иконостасе – и минутное ощущение полноты… Потом бесконечный, изнурительный вечер у Дерюгиных: человек двадцать 'новообращенных' в Православие с присущей им взвинченностью, максимализмом, 'требованиями', обращенными к Православию, – быть 'совершенным' (что одно уже выдает непереваренное западничество). Короткий контакт (в подвале) с милейшим и умнейшим профессором Treadgold'oM. Лег – по нью-йоркскому времени – в три часа утра!

Утром в субботу, в восемь часов утра (!), скучнейший завтрак с американскими родителями одного из наших студентов. В одиннадцать утра – отлет на Аляску. В аэроплане начал читать сборник статей Исайи Берлина 'Against the Current'1 . Умно и 'питательно'.

В Анкоридже на аэродроме – владыка Григорий, оо. Н[иколай] Харрис, М [айкл] Олекса и толпа алеутов с детьми. Тут же в толпе – поют кондак преп. Герману, подходят под благословение. Неожиданность, непривычность всего этого. Длинные разговоры с духовенством. Вечером чудная всенощная в переполненной церкви. Опять – умиление алеутскими детьми (их масса!), чувство чего- то подлинного, глубоко отличного от американской 'религиозности', даже православной…

Сегодня утром такая же – радостная, полная – Литургия. Проповедовал вчера и сегодня. Потом трапеза, подарки, детскость этих людей, бесконечно трогательная.

После обеда ездили в индейский православный поселок за тридцать миль. Солнце. Снежные горы. Тающий среди берез и сосен снег. И эта древняя часовня…

Понедельник, 24 марта 1980

Кадьяк . Третий приезд сюда. С аэродрома поехали прямо к раке мощей преп. Германа. Приветственные речи владыки Григория и о. И[осифа] Креты. Радостные объятия: Боб и Сюзи Арида, Пост ван Россам, о.Иннокентий Фринцко… В воздухе, однако, волнение, ибо школа, очевидно, в кризисе и мой приезд для Креты и его партии нечто вроде 'пренеприятного известия' из гоголевского 'Ревизора'. С епископом Григорием я имел длинный разговор в Анкоридже. Увидим… Все ждут чего-то от меня. Итак – увидим. Помолился преп. Герману о помощи в этой 'дипломатии'.

Сегодня утром – полет на маленьком, четырехместном аэроплане в горы. На горизонте ослепительно белая гора МакКинли. Летим над ледником – поразительно голубым. Величие этой природы… Потом снизились (аэроплан на

1 'Против течения' (англ.).

524

лыжах) на маленьком озере, где у нашего пилота домик. Там нас ждал