ДНЕВНИКИ 1973-1983

суматохи мне пришлось два раза напутствовать умирающих. И оба раза чувствовал: вот это мое дело, тут все ясно.

1 Ресторан с видом на Собор Парижской Богоматери.

2 Имеется в виду Храм Знаменья Божьей Матери, расположенный на этой улице.

Эти дни читаю (в поезде, в кровати) 'Les Cahiers de la Petite Dame'1 (Mme Theo von Rysselbeyne – подруги А.Жида). Странное чувство: столько в мире – 'миров'! И каждый имеет и свою правду, и свою ограниченность. Я же знаю, что жить могу, только переходя из одного в другой, зная, что этот переход возможен. При одной мысли остаться в одном из них делается чувство духовной клаустрофобии. Но почти все – выбирают один и только в нем живут, и только его признают и утверждают.

В аэроплане, летя над Парижем, прочет A.Houtin 'Ma Vie de Pretre'2 . Модернисты были небольшими людьми. Однако кризис начала века меня всегда так волнует и занимает потому, что именно тогда впервые наметилась основная проблема, суть 'кризиса христианства', который теперь всего лишь раскрывается в своих логических последствиях. Поскольку Церковь отождествила себя с 'институтом' и 'разумом', она не могла не вступить в собственное разложение. Ибо ее 'разум' не выдерживает критики, а ее 'институт' – жизни.

Вторник, 21 января1975

Вчера – в Union Theological Seminary. Симпозиум-семинар 'The Liturgy and the Arts'3 с моим вступительным словом. После меня – А.Б., последовательница Юнга. Символизм, подсознательное и т.д. Сидел и думал: какая невероятная путаница происходит в сознании (или подсознании) христиан! Трудно себе представить, что может предложить христианство современному миру. В том-то, однако, и все дело, мне кажется, что, говоря, христиане думают именно о 'современном мире', тогда как христианство (вернее – Христос) направлено никогда не к 'современности', а только к вечному и неизменному в человеке. Трагический грех в том, что мы согласились с 'современностью' в отрицании самого наличия этого 'вечного', все стали воспринимать в категориях истории, то есть изменяемого, текущего. И потому, что мы не знаем, кому мы говорим, мы не знаем также и что говорим…

Читал вчера второй номер 'Континента' – окончание повести Корнилова. Впечатление какой-то ненужной запутанности, псевдосложности. Все сильнее ощущение, что с этой 'новой' Россией – почти ничего общего. Разные опыты, разные 'ключи'.

После семинара вчера – ужин у Сережи и Мани, невероятно уютный, с детьми. Возвращение домой в трескучем морозе.

Среда, 22 января 1975

Утром поездка к Нератовой (вдове иконописца Абрамова) по просьбе вашингтонского прихода: удостовериться, что иконы закончены. То же неловкое чувство, которое я всегда испытываю при общении с людьми 'органического

1 'Записки маленькой дамы' (фр.).

2 А.Утена 'Моя жизнь во священстве' (фр.).

3 'Богослужение и искусство' (англ.).

мировоззрения', то есть закованных, заключенных в свою истину, для них самоочевидную. Понимаю сущность удовольствия, испытываемого мною при чтении 'Cahiers de la Petite Dame' – об Andre Gide. Удовольствие от этой потрясающей, неслыханной 'открытости', постоянной готовности услышать другого, дара симпатии в глубочайшем смысле этого слова. Эти постоянные чтения друг другу, переживание каждым всего, что касается другого… Сравнить это с нашей 'христианской' жизнью, в которой каждый окапывается от другого…

Несмотря на уже засасывающую суету – дела, телефоны, заседания, разговоры, – чудное настроение. Только вот – полная невозможность 'засесть за работу'… Она кажется ненужной, 'скоромимопреходящей'.

Пятница, 24 января 1975

Вчера весь день в Тихоновском монастыре: Малый Синод и т.д. Но все бодро, доброжелательно, без мучительной атмосферы подвохов и взаимных непониманий.

В связи с чтением 'Cahiers de la Petite Dame' мысли о постоянном, несмотря на все, успехе в мире всего 'левого'. А с другой стороны – таком же постоянном, ответном крене 'вправо'. Что это такое? В чем это укоренено? Можно ли преодолеть эту поляризацию – именно психологическую, душевную и даже духовную, найти для нее 'христианский рецепт'? Ибо она очевидно вытекает из христианства, есть плод его 'распада' и 'разложения'. Хотел именно об этом писать для 'Континента', но, зная себя, вряд ли соберусь…

Понедельник, 27 января 1975

В пятницу и субботу в Hartford (Hartford Seminary)1 на конференции 'Theological Affirmations'2 : попытка противостать 'модернизму', царствующему над американским богословием. Двадцать человек, крайне интересно и плодотворно, но, Боже мой, с каким страхом, с одной стороны, а с другой – желанием 'рекламы' устроители подходят к этому делу. Может быть, начало чего-то, а может быть – и очередной мыльный пузырь, стремление к маленькой сенсации…

Вчера утром – храмовый праздник в Wappingers Falls3 . Служба с владыкой] Сильвестром. Удовольствие от поездки туда, рано утром, от солнца на голых деревьях, просторного, светлого, как бы вымытого неба. Радость и от самого праздника, от атмосферы дружбы, света, благожелательства этого прихода.

Днем – серебряная свадьба Мейендорфов. Наконец, вечером очень оживленный ужин у нас с вл. Сильвестром и Трубецкими.

1 Хартфордская семинария в городе Хартфорд (штат Коннектикут) (англ.).

2 'Богословские утверждения' (англ.).

3 Городок, в церкви которого служил о.Фома Хопко.

Совсем поздно вечером – истерический звонок Юры Штейна и о.Кирилла Фотиева: появилась якобы неслыханно гнусная статья С.Рафальского в НРС1 против АИС2. 'Он оголенный, его нужно защитить, это ужас, это восстание всех против него, его добьют… нужно… немедленно…' Я 'поддаюсь', соглашаюсь сегодня приехать в Н.Й. завтракать с ними. Утром, однако, все это мне кажется крайне преувеличенным. Сам А.И. только и делает, что наносит оскорбления направо и налево, и если обиженные им начинают реагировать (а имя им легион, еще в субботу вечером звонил Литвинов…), то c'est de bonne guerre3 . Надо, мне кажется, не столько 'защищать' его, сколько ему сказать и говорить правду… Думаю о своем месте или 'роли' во всем этом. Нежелание вмешиваться в эмигрантские споры: это раз. Стремление отстаивать только 'трансцендентное': это два. Отвращение от 'лагерей', какие бы они ни были: три. Отстаивать то, что я услышал в Солженицыне, в его художественном творчестве. Быть совершенно свободным в отношении его идеологии, которая – это очень важно – мне, прежде всего, несозвучна.

В Hartford'е кончил 'Les Cahiers de la Petite Dame': о 'коммунистическом' периоде Жида, поездке в Россию, разочаровании и т.д. Квинтэссенция западной наивности, с одной стороны ('чистота Сталина', 'la purite de Staline'!), с другой же – поразительное, какое-то 'фрейдианское' стремление к 'сильному', отдаться сильному мужику. Культ на Западе всех этих Мао, Кастро, а до этого – Сталина необъясним без этой патологии. А потом такое же, в сущности, разочарование: мужик пахнет слишком сильно, и Жид отскакивает в испуге. И еще одно, тысячу раз проверенное: способность западных 'интеллектуалов' строить аргументы из ничего, под все подводить глубокомысленные теории. Чемпион этого – Сартр, но это коренная болезнь Запада: невозможность, нежелание увидеть правду , больше того – убеждение, что они – то есть западные интеллектуалы – знают секрет объективного подхода к реальности. Духовно Запад не может не погибнуть, уже погиб и разложился.

Начал читать двухтомную переписку Bremond-Blondel.

Вторник, 28 января 1975

Опять – ранняя утреня, а до этого – морозным утром из дома в семинарию. Back to normal4 . И как освежительно и успокоительно это 'normal', это чувство, что у тебя есть devoir d'etat5 и что все ясно и просто.

Среда, 29 января 1975