смотрел в камин. Для завершения счастливой картины тут не хватало только вишневых отблесков горящих углей. Неужели еще вчера он ходил по этим комнатам, предвкушая, как он перевезет сюда Мелоди и Мэдлин?
Теперь это казалось ужасной глупостью — эта надежда, это теплое ощущение счастья, которое он наконец позволил себе испытывать, предвкушая, как начнет новую жизнь в качестве семейного человека, с молодой женой и дочерью.
Но Мелоди — не его дочь, а Мэдлин — всего лишь лгунья. Она — существо, лишенное совести. Конечно, надо признать, что едва ли найдется человек, который не обманывал бы никогда в жизни. Но лгать прикосновениями, лаской, улыбкой? Нет, все-таки она — сущий дьявол! Он когда-то прекрасно это знал. Однако достаточно было провести рядом с ней считанные дни — и он обо всем забыл.
Просто на этот раз она была совсем другой, особенно прошлым вечером, когда рассказывала ему правду… или, вернее, свой последний вариант «правды». Она сжимала руки так, что костяшки пальцев белели, и смотрела ему прямо в глаза, не пряча взгляда, но и без вызова.
Конечно, вся эта история — полный бред. Она бежала от мужа через полстраны — и скрывалась в Лондоне? Никто не будет пытаться прятаться в столице! Для этого выбирают мелкие деревушки, где живут только люди, которые заняты своим делом, где никогда не встретишь знакомых.
Мэдлин предпочла Лондон. Самый большой город в мире, полный людей, которые могли бы знать ее, могли бы знать ее мужа…
«Где так много женщин в черном, что ты их просто больше не замечаешь».
Возможно, это было довольно хитро придумано — он никогда не стал бы обвинять Мэдлин в тупости. Но все равно это было просто невероятно! Настоящая драма — спектакль, разыгранный, чтобы добиться сочувствия или помощи.
«О которых она не попросила».
Чепуха. Если бы ей что-то было нужно, она бы его об этом поставила в известность.
«Когда именно? Когда ты обвинял ее в прелюбодеянии или когда недоверчиво фыркал при виде ее слез?»
Эйдан потер затылок, внезапно почувствовав себя очень неуверенно. Мэдлин лгала, снова пробудила в нем надежды только для того, чтобы разбить их вдребезги, манипулировала доверчивым ребенком, и…
И сбежала из собственного дома, спасаясь от того типа, Критчли. Он сам был этому свидетелем. Она затаилась в клубе для джентльменов. Почему разумная женщина могла бы такое сделать?
Действительно, что могло заставить ее так поступить?
«Я вышла замуж за чудовище».
Эйдан стремительно вышел из своего нового дома и быстро зашагал по улице.
Глава 32
Конечно, ситуация была далеко не идеальной. Вильгельм досадливо поморщился, глядя в глазок, который он просверлил в массивной деревянной двери чердака. Он едва видел свою женушку. Как жаль!
Ну тут уж ничего не поделаешь. В конце концов, ему ведь пришлось торопиться. Он предпочел бы, чтобы у него на подготовку было больше времени.
Если бы у него была такая возможность, он устроил бы все таким образом, чтобы ни один участок комнаты не оставался полностью скрытым. Сейчас же немалая часть этого проклятого чердака находилась вне поля его зрения — и, похоже, Мэдлин это сообразила.
Конечно, хорошо бы иметь больше глазков, но, с другой стороны, не мог же он пробить каменные стены, имея всего один день на подготовку! Ему и так пришлось закрепить рассохшиеся рамы и просверлить дверь толщиной в три пальца. Одеяла он нашел в пустых, но готовых к приему гостей комнат клуба, как и кувшин, и ночной горшок.
Если он собирается заниматься такими вещами регулярно, то надо будет хорошенько продумать все детали. Возможно, когда он женится на этой своей богатой невесте, то сможет купить в городе домик для своих забав. Его тело сотрясала волна возбуждения. Подумать только: он сможет делать там все, что только пожелает!
Тут Мэдлин снова появилась в поле его зрения. Медленно двигаясь, она уныло обошла комнату. Казалось, она меряет шагами свою темницу, но судя по ее виду, его жена оставила всякую надежду на спасение.
Бедняжка! Теперь уж ей некуда бежать.
Мэдлин казалась такой апатичной и бледной в своем поношенном черном платье! Кожа ее была похожа на алебастр, если не считать синяков на виске и скуле.
Она никогда раньше не была такой красивой. Смерть оказалась ей к лицу.
Какая прелесть!
Дом, в котором жила Мэдлин, был темным и пустым. Входная дверь оказалась закрыта, но, спустившись по шаткой лестнице к черному входу, Эйдан обнаружил, что ее взломали. Похоже, выбили ударом ноги, решил он, разглядывая расщепленное дерево в том месте, где раньше находился запор.
Он вошел на кухню, но там тоже было пусто — насколько он помнил, у Мэдлин прислуги не было. Видимо, она все делала сама.
Сколько раз она готовила ему еду — простую, но очень вкусную? Он принимал это как должное, интересуясь в основном тем, как они будут развлекаться после трапезы. Кажется, так ни разу и не похвалил ни одно блюдо, Эйдан просто никогда не задумывался над тем, как Мэдлин справляется со всем, — женщины его круга только составляли меню и никогда шагу не ступали на кухню.
Чувствуя все нарастающее смятение и тревогу, он прошел по узкой лестнице наверх. В прихожей и у двери все было по-прежнему, хотя он заметил, что за последние три года вещи стали выглядеть гораздо более старыми. Однако везде по-прежнему царила предельная чистота. Эйдан представил себе, как Мэдлин в фартуке и чепце моет полы. Эта мысленная картинка получилась трогательной и жалкой. Неправильно, что ей приходилось все делать одной.
Он прошел дальше.
Гостиная была разгромлена.
Старая боль и новое беспокойство впились в него когтями. Разбитая мебель, промозглый холод, говоривший о том, что в доме уже несколько дней не топились камины…
Если Мэдлин не здесь, то где же?
«Прячется от чудовища, в которое ты не веришь?»
Кажется, она на этот раз сказала правду.
На следующее утро Эйдан и Колин за спешным завтраком составили план действий. Мелоди сидела за столом с ними — вернее, стояла на стуле, повязанная огромной салфеткой, — и вилкой гоняла по масляной тарелке кусок колбасы. При этом она даже высунула кончик языка от старания.
— Я понимаю, что ты хочешь помогать мне искать Мэдлин, — сказал Эйдан приятелю, — но нам нельзя оставлять девочку одну.
— Да знаю я, — раздраженно отозвался Колин. — Просто мне досадно сидеть и…
Их прервал стук в дверь. Мелоди повернулась к двери, округлив глаза. Не говоря ни слова, Колин подхватил ее на руки и ушел в спальню, закрыв за собой дверь.
Эйдан быстро осмотрел комнату, ногой отправив пару крошечных туфелек под диван и бросив подушку на Горди Еву, которая после трудов Мэдлин стала гораздо больше походить на куклу. А потом открыл дверь, ожидая обнаружить за ней Уилберфорса или Бейливика.
Но перед ним стоял лорд Олдрич. Эйдан удивленно моргнул:
— Э-э… чем могу быть… — Надо говорить как можно громче.
Поморщившись, тот отшатнулся.
