Он помолчал и выпил еще.
— Поначалу мне было плевать. Из-за опиума ее стало легко контролировать. Она уже не так резвилась в постели, зато не бросалась табуретками.
Колину стало не по себе. Шанталь была наркоманкой? Как ужасно и как похоже на Шанталь! Она всегда была в поиске приключений.
— Как я сказал, использование малых доз не так уж и вредно. Но потом она уже вышла за все рамки! — Гаффин казался действительно обиженным. — Она прекрасно знала, что я не пущу это на самотек, даже ради нее! — Голос Гаффина стал выше, зазвенел от боли. Это было уже не просто предательство работника. Это уже было предательство любви!
Колин поднял бровь. Боже, Гаффин с ума сходит из-за любви к Шанталь!
Бедный подонок! Даже вооруженный и с дюжиной головорезов, жестокий и кровожадный, даже не испытывающий угрызений совести преступник, Гаффин в это мгновение был самым страдающим созданием на земле — мужчиной, влюбившимся в бессердечную женщину.
— Мне жаль, — мягко оказал Колин.
Пруденс едва не уронила свой кувшин. Колин ежеминутно удивлял ее, но сочувствовать жестокому наркоторговцу, взявшему его в плен? Она ожидала от Гаффина, что тот выстрелит, ударит Колина или еще что-нибудь в этом роде, но главарь шайки просто одобрительно кивнул без лишних слов.
Пруденс открыла бочонок, наполнила кувшин и сделала еще один заход вокруг стола, разливая пиво по кружкам и уклоняясь от становившихся все настойчивее и нахальнее лап разбойников.
Если Шанталь — наркоманка, это многое объясняет. Она пропустила так много представлений, оставляя их незаконченными для своих дублеров, выходила на сцену, спотыкаясь и в не подходящих пьесе костюмах. Пруденс объясняла это леностью или раздражительностью.
Пруденс замечала бледность и изнуренность Шанталь и убеждала ее есть почаще, впрочем, та, конечно, игнорировала советы.
Гаффин вновь заговорил. Пруденс схватила поднос и постаралась подкрасться поближе.
— Я требовал вернуть мне деньги, каждый фартинг. И дал ей две недели, чтобы она стрясла деньги со своих любовников. Когда я вернулся, ее и след простыл, сбежала с кем-то по имени Берти. — Гаффин наклонился вперед и устрашающе взглянул на Колина: — Мне кажется, ты знаешь, кто такой Берти и где я могу найти его.
Колин слегка пожал плечами:
— Конечно, я знаю, но ничем не могу помочь. Она бросила его несколько дней назад.
Гаффин удивленно моргнул. Очевидно, он планировал выбить признание силой. Потом он поднял бровь, словно его посетила неожиданная мысль.
— Она ведь не любила его, правда?
Его облегчение было столь очевидно, что Пруденс стоило многих усилий не закатить глаза. И этот дурак все еще хочет вернуть ее!
Колин, Берти, Гаффин. Кого еще она забыла? Как одна женщина смогла одурачить столько мужчин?
Интересно, а один из этих мужчин смог бы все бросить и пойти за ней? В чем же подвох? У нее тоже два глаза, две руки, грудь на том же месте, что и у Шанталь. Она почувствовала чью-то руку на талии и отпрянула назад, вспомнив о том, кто ее окружает. Сейчас не самое подходящее время раздумывать о Шанталь.
Несколько мужчин слушали разговор Гаффина и Колина. Послышалось ворчание:
— Что-то не нашли мы здесь никакой женщины, Гаффин.
Гаффин обратил свой холодный взгляд на бандитов, которые сидели к нему ближе всего.
— Вы будете делать то, что я вам скажу!
Один бородатый великан посмотрел на главаря без тени страха.
— Нам ничего не перепадет от преследования этой птички. Я за то, чтобы получить выкуп за этого высокородного ублюдка, за него нам заплатят живые деньги.
В ответ послышалось одобрительное ворчание. Пруденс не могла решить, хорошо ли, что в шайке начались волнения, или это делает ситуацию еще более опасной.
— У меня есть деньги, — во всеобщей перебранке вдруг ясно послышались слова Колина. — Хватит и на выкуп, и на долг Шанталь.
Пруденс могла поклясться, что при этих словах уши бородача встали торчком. Он развернулся боком и выразительно посмотрел на Колина.
— Ну-ка, что ты там говоришь, приятель?
— Попридержи-ка коней, Манке. — Гаффин прищурился и взглянул на Колина. — Сотня фунтов.
— Идет.
Пруденс вздрогнула. Он слишком быстро ответил, выставив Гаффина слабаком перед его людьми. Переговоры! Заставь противника думать, что он сильный и все держит под контролем. Не иди на первое же предложение. Торгуйся! Не будь джентльменом!
Гаффин вновь прищурился, явно недовольный.
— За каждого из вас. Сотня за тебя. И сотня за Шанталь.
Колин откинулся на спинку стула.
— Идет.
Гаффин поднял голову, впервые прямо взглянув на Колина.
— Ты действительно заплатишь за нее сотню, при том, что узнал о ней?
Колин наклонился вперед, поставив локти на стол. Его взгляд встретился со взглядом Гаффина.
— Да.
Среди головорезов послышалось нечто вроде смешка, Гаффин одним взглядом восстановил тишину.
Он повернулся к Колину, заняв прежнее положение: нос к носу, глаза в глаза, они словно безмолвно оспаривали первенство. Никто не сдавался.
Боже, да они же, как два пса около одного куска мяса!
Гаффин пронизывал Колина своим ледяным взглядом.
— А ты джентльмен.
Колин ни разу не моргнул.
— Не то чтобы. Не аристократ. Просто богатый.
— Богатый, говоришь, — прошептал Гаффин как будто сам себе. — И зачем такой богатый, неаристократичный малый связался с женщиной вроде Шанталь? Жениться, что ли, хотел? Привести ее в свое общество и превратить в леди?
Со всех сторон послышались смешки. Гаффин поднял палец. Тут же наступила тишина.
Колин спокойно посмотрел на Гаффина.
— Вполне точное определение тому, что я собирался сделать.
У Пруденс екнуло в груди. Он что, все еще собирается жениться на Шанталь? Даже сейчас? Даже после всего, что услышал? Даже после того, как ни у кого не осталось сомнений в том, что Шанталь за человек? Даже теперь, когда не осталось ни малейшего светлого пятнышка на ее репутации, чтобы в него можно было еще верить?
— Эй! — крикнул Манке, бородач, вскочив со своего места.
Пруденс споткнулась и с ужасом поняла, что пролила эль на плечи и грудь мужчины. Все в комнате разом уставились на нее. К тому же ее чепчик съехал набок, когда она наткнулась на Манкса. Ее рыжие волосы выскользнули из булавок и привлекли внимание собравшихся не хуже сигнального огня.
Вздрогнув, она опустила голову, попытавшись спрятать лицо.
— Простите, сэр! Я принесу вам полотенце! — Ее попытки ускользнуть из кухни были пресечены единственным словом Гаффина:
— Ты!
Пруденс застыла на месте. Удары сердца заглушил протестующий голос Колина:
— Гаффин, мы прервались на середине сделки!
Вдруг Пруденс почувствовала на плече чью-то тяжелую руку, ее развернули. Гаффин оглядел ее с
