Он имел дело с чересчур ловким противником. Ведь тут всех постигла неудача. И Табара, и службу безопасности, и самых лучших специалистов «тайной войны». Если Линда не подвергнется нападению, если ловушка, расставленная на вилле, не сработает, никто никогда не узнает разгадки этой тайны. А Марею хотелось узнать. Уж так он был устроен, что неразрешенная проблема застревала у него в мозгу, как заноза, образуя болезненную, ноющую, незаживающую рану. Его собственная жизнь, так же как и жизнь других людей, переставала интересовать его. Он выпил рюмку арманьяка и с каждым обжигающим глотком посылал противнику мольбу хоть как-то проявить себя, принять бой. И пусть даже будет плохо Линде, или Бельяру, пли ему самому. Истина превыше всего!
Когда он вышел на улицу, уже стемнело, город сверкал огнями. Марей медленно покатил в сторону Нейи, опустив в машине стекла, вдыхая вечернюю прохладу. В Булонском лесу было совсем темно. На тротуарах лежали первые опавшие листья. Он поставил машину немного в стороне от виллы и взял свой чемодан. Бульвар Морис-Баррес был пустынен. Он зашагал вдоль ограды. Вилла, казалось, спала. Все ставни первого этажа были закрыты, и сквозь них не пробивался свет. Правильно. Бельяр выполнял его указания. Марей мог воспользоваться отмычкой, но предпочел позвонить. В этой части бульвара было особенно темно. На фасад дома косо падал слабый отблеск фонаря с противоположной стороны тротуара. Марей вдруг заторопился, снова позвонил, входная дверь отворялась.
— Это ты? — спросил Бельяр.
— Конечно, — проворчал Марей.
Бельяр пошел по аллее, позвякивая связкой ключей.
— А где же пароль? — сказал он, принужденно улыбаясь. — Входи.
Как только он запер дверь, Марей направил на него свет карманного фонарика.
— Что нового? — спросил он.
— Ничего.
— Никаких телефонных звонков?
— Нет. Полное спокойствие.
— А Линда?
— Не блестяще. Нервничает. Волнуется. Сразу после ужина поднялась к себе.
Марей вошел в вестибюль, и Бельяр из предосторожности запер дверь на два оборота. Маленькая лампочка в углу освещала диван в гостиной и складной столик, на котором поблескивали бутылка и рюмка.
— Я читал, дожидаясь тебя, — прошептал Бельяр.
Он показал на полураскрытую книгу, лежавшую на ковре.
— Мне кажется, я даже вздремнул, — добавил он. — Хочешь выпить?
— Нет, спасибо.
— Сигарету? Эх, старина, ну и жизнь заставляешь ты меня вести.
Он взглянул на каминные часы.
— Пять минут десятого. Ты, как всегда, точен. Пойду домой.
— Побудь немного, — попросил Марей. — Андре не рассердится из-за нескольких минут.
— Нет, — сказал Бельяр. — И знаешь, пора это кончать. Разумеется. Андре не требует у меня отчета. Но так больше продолжаться не может.
— Знаю, — сказал Марей.
— Прежде всего, эти наши бесконечные хождения… Соседи, чего доброго, подумают… В общем, сам понимаешь… Да и потом, поставь себя на мое место по отношению к Андре… Если я ей скажу, что Линда в опасности, она испугается. А если буду молчать, она подумает, что я хожу сюда ради собственного удовольствия.
Марей откинулся на диване и смотрел на дым, поднимавшийся от его сигареты.
— Неужели ты полагаешь, я об этом не задумываюсь… Прошу тебя, помоги мне хотя бы неделю. Только одну неделю. Если позволишь, я поговорю откровенно с Андре.
Нахмурив брови, Бельяр расхаживал между диваном и пианино, время от времени нетерпеливо притопывая ногой по ковру.
— Я тоже собирался уехать отдыхать, — заметил он. — Если я возьму отпуск на неделю, эта неделя пропадет. Мне-то наплевать. А вот малыш…
— Хорошо, я поговорю с Оберте, — предложил Марей. — Но уверяю тебя, ты мне необходим. Повторяю, что…
— Слышишь! — прервал его Бельяр, подняв лицо к потолку. Но тут же тряхнул головой. — Нет. Почудилось. Она, должно быть, спит.
Он налил себе немного вина из бутылки.
— У меня было время поразмыслить над всей этой историей, — снова заговорил он. — Мне кажется, ты напрасно беспокоишься. По-моему, Монжо оставил цилиндр у себя для того, чтобы его нашли, а сам убежал.
— Чтобы его нашли?
— Конечно. Цилиндр не представлял никакой ценности с тех пор, как все дороги, вокзалы и порты стали охранять. Кому он мог его продать? Наши противники — люди осторожные, ты это знаешь не хуже меня. И если неожиданное похищение не удалось…
— Ладно. А почему не удалось?
— Ну знаешь, старина!..
— Значит, по-твоему, цилиндр принес к себе домой Монжо?
— А кто же еще?… Только доказательств тебе никогда не добыть, и, если Монжо будет вести себя тихо, его оставят в покое. Согласись, разве не так?
— Да, да, конечно, — проворчал Марей.
— Потому-то я и пришел к такому выводу: никакие предосторожности больше не нужны. Слишком поздно.
— Я же сказал: неделя, — упрямо твердил Марей. — Если за неделю ничего не случится, я все брошу.
— А твои инспектора не могут тебе помочь?
— Еще раз тебе повторяю: я в отпуске! — сердито крикнул Марей. — Я веду расследование на свой страх и риск, понимаешь?
— Тсс!.. Прекрасно понимаю. Нечего ее будить. Как здесь душно, правда? Эти цветы да еще дым…
Бельяр открыл окно, откинул ставни и вытер вспотевший лоб.
— Во всяком случае, на завтрашний день пусть будет, как договорились, — попросил Марей. — Могу я рассчитывать…
Бельяр вдруг отступил назад на несколько шагов и прижался к стене.
— Там кто-то есть, — торопливо произнес он.
— Что?
Марей сразу вскочил. Бельяр знаком приказал ему молчать.
— В саду, — прошептал он, — у ограды…
«Наконец-то!» — подумал Марей. В этот момент его охватила радость. Значит, он оказался прав. Он вынудил неприятеля обнаружить себя. Сад был погружен во тьму, но ограду можно было различить на фоне тускло освещенного бульвара.
— Ты уверен? — прошептал он.
— Абсолютно.
— Я ничего не вижу.
— Наверное, он меня заметил.
Марей порылся в карманах и выругался.
— Револьвер! Я оставил его в чемодане.
— Возьми мой.
Бельяр протянул комиссару свой револьвер, и Марей неслышно перекинул ноги через подоконник. Он спрыгнул на рыхлую землю клумбы. Может, тот ничего и не заметил. Где-то он теперь прячется? Марей
