— Черт возьми! — насмешливо воскликнул Бельяр. — Ну что ж, твое здоровье.
Они выпили.
— Садись, — сказал Марей. — Тебе судить… Но прежде всего хочу сказать, что я ожидал чего-то в этом роде. Теперь я опираюсь на факты, я больше не строю на песке. Итак, все пули были выпущены из одного револьвера, это относится к той пуле, что убила Линду, и… к другой тоже.
— Другой?
— Да, к другой пуле.
— Подожди, — сказал Бельяр, — я что-то не понимаю… Ведь было всего три пули?
— Нет, четыре.
— Как это?… Сорбье, Монжо и… Линда. Три.
— Четыре. Только четвертая никого не убила… Она вонзилась в ствол глицинии — помнишь глицинию, которая обвивается вокруг ограды прямо напротив гостиной? После твоего ухода мне пришла в голову мысль, что убийца, должно быть, перелез через ограду. Я стал искать следы, которые он мог оставить… и нашел пулю… Случайность… я хотел сказать: счастливая случайность!
Марей невесело рассмеялся и залпом осушил стакан. Бельяр, сдвинув брови, разглядывал свой стакан.
— Не понимаю, — сказал он.
— А ведь все очень просто, — продолжал Марей. — Потому что это-то и есть улика, самая настоящая, и притом единственная с тех пор, как это началось… Вчера вечером стреляли два раза… обе пули в руках экспертов.
— Предположим, — сказал Бельяр.
— Да нет, тут нечего «предполагать». У нас в руках две пули. А в течение вечера я слышал только один выстрел… Понимаешь?… Пули — две. Выстрел — один. Каков же вывод?
— Вывод? — повторил Бельяр.
— Так вот, первый выстрел раздался до того, как я пришел, вероятно перед самым моим приходом. Этот-то выстрел и убил Линду.
Бельяр поставил на стол свой стакан.
— Подожди, — продолжал Марей. — Хорошенько следи за ходом моих мыслей. Разве на заводе, когда был убит Сорбье, произошло не то же самое? Свидетели услышали выстрел, но, может быть, был еще один, до этого…
Бельяр взглянул на Марея.
— Не понимаю, куда ты клонишь, — сказал он, — но ты забываешь главное. Вчера вечером, в момент твоего предполагаемого первого выстрела, которого ты не слышал, там находился я.
— Вот именно! — сказал Марей.
Комиссар открыл вторую бутылку воды, наполнил свой стакан. Он жадно пил с закрытыми глазами, не отрываясь, и от напряжения у него даже челюсть свело.
— Послушай, Роже… Я говорю с тобой не как полицейский… Со вчерашнего вечера я все прикидываю и так и этак… Чего бы я только не отдал, чтобы ошибиться. Но, к несчастью, я не ошибаюсь… Я не сужу тебя… Я просто пытаюсь понять… Ты ее любил… Ну да! Бог ты мой, да отвечай же!.. Конечно, ты ее любил.
Бельяр стоял перед ним, засунув руки в карманы, лицо его сразу осунулось. Марей пожал плечами.
— Все ее любили, — продолжал он тихо. — Даже я, старый сухарь, да если бы я жил подле нее, наверняка бы я… А тем более ты… Ты красив, обаятелен… Любишь жизнь.
— Молчи.
— Почему же… Ведь это правда! И она тоже любила жизнь. Я сразу почувствовал, что она задыхалась там, Сорбье… Ладно, чего уж там. Они не были счастливы друг с другом. Ты тоже не был счастлив.
— Чепуха.
Марей приблизился к Бельяру, положил ему руку на плечо.
— И ты осмелишься утверждать, что был счастлив? Зачем же тогда ты приезжал за мной на машине и мы ехали с тобой куда глаза глядят… Я уверен, что ты долго противился… теперь я в этом уверен. Видишь ли, я уверен даже, что именно она начала… Она сама позвала тебя на помощь… Как утопающая… Она догадалась, что и ты тоже плыл по воле волн…
— У тебя сегодня поэтическое настроение, — буркнул Бельяр.
Марей отпрянул.
— Ну что за дурак! — крикнул он.
Он в бешенстве обежал вокруг стола, схватил дрожащей рукой сигарету и закурил.
— Ладно, — сухо продолжал он, — уперся как осел. Ты упрям, а я еще упрямее. Раз ты боишься правды, я скажу ее вместо тебя.
Остановившись у окна, он задумался.
— Ты ей писал, — начал он не оборачиваясь. — Это в твоем характере. То, в чем у тебя не хватает духу признаться, тебе надо написать. И потом, такая любовь… такая любовь, мне кажется, должна изливаться в письмах. Особенно вначале, когда ясно осознаешь все препятствия, которые нужно преодолеть… Разумеется, ты ей писал до востребования. А Линда прятала иногда твои письма в сумочку. Чтобы перечитывать… И вот однажды одно из этих писем попало в руки Монжо, который всюду совал свой нос… Он подумал, что это может ему пригодиться… Я уверен, что не ошибаюсь, потому что этим все объясняется. Монжо вошел в силу. У него на руках козырь. И когда Сорбье выгоняет его, Монжо только смеется!
Бельяр не шелохнулся. Марей смотрит на голубей в саду Тюильри, не видя их.
— Ты лучше меня знаешь, что сделал Монжо, чтобы отомстить… Он положил в конверт украденное письмо и отправил его Сорбье… заказным. Но так как он из тех, кто не любит лишних неприятностей, он поставил на квитанции вымышленное имя. Это письмо и послужило толчком.
Марей оглянулся. Бельяр, немного побледнев, пил виски, это избавляло его от ответа.
— Продолжать? — спросил Марей. — Ладно, продолжаю. Впрочем, здесь все написано черным по белому.
Он взял пачку отпечатанных листков и отыскал нужное место.
— Вот… Я немножко торопился, когда писал, но здесь сказано главное. Читаю:
«В день преступления Роже Бельяр уехал около полудня в клинику, чтобы забрать жену и сына. Он привез их домой и вернулся на завод раньше обычного, вероятно, чтобы компенсировать свое недолгое отсутствие. Было время обеденного перерыва. Все обедали. Леживр ушел в столовую. Но Сорбье оставался на месте, После того как он получил заказное письмо, отправленное Монжо, у Сорбье не хватило духу поехать в Нейи. Бельяр неожиданно сталкивается с Сорбье. Эту сцену нетрудно представить: Сорбье показывает Бельяру письмо и, потеряв голову, угрожает ему револьвером, Бельяр тоже вооружен. Законная самозащита. Он стреляет первым и убивает Сорбье. Тогда Бельяр забирает письмо и готовится бежать. Леживр далеко. Выстрела никто не слышал. Таким образом. Бельяру ничто не угрожает. Но он уже думает о расследовании. Если преступление не будет обосновано, заподозрят личную драму и, возможно, докопаются до истины. Нужно немедленно придумать мотивы преступления. Рядом открытый сейф. Бельяр, не раздумывая, берет цилиндр и несет в свою машину. Прячет его в багажник и уезжает. Он спасен…»
Марей поднял голову.
— Ну как? — спросил он. — Я не слишком отступаю от истины?
— Я предпочел бы, чтобы ты поскорее кончил.
— Постараюсь не затягивать, — пообещал Марей. — Само собой разумеется, кое-какие детали я не уточнял… Взять хотя бы револьвер. Почему ты разгуливал с револьвером калибра 6.35 в кармане? Ты много выезжал. Домой частенько возвращался поздно. А оружие привык носить еще с войны… Я не стал останавливаться на всех этих мелочах, они и без того ясны… Итак, я продолжаю:
«В два часа Бельяр приезжает на завод так, как будто едет прямо из дома. Он встречает своего
