— Хы! — воскликнул Штырь. — Полиция! Джимми приветливо улыбнулся.
— Входите, мистер МакИкерн, — сказал он. — Входите! Влюбленные встречаются вновь. Вы, кажется, знакомы с мистером Маллинзом? Закройте дверь, будьте так любезны. Присаживайтесь, и — «пришла пора подумать о делах».
Глава XIV ШАХ И ОТВЕТНЫЙ ХОД
Мистер МакИкерн стоял в дверях, тяжело дыша. Из-за долгого общения с преступным миром у отставного полицейского развилась подозрительность ко всем окружающим вообще, а в данную минуту мозг его пылал. И более доверчивого человека можно было бы извинить, если бы у него возникли сомнения по поводу намерений Джимми и Штыря. Узнав, что лорд Дривер привез домой случайного знакомого из Лондона, МакИкерн сразу заподозрил возможные скрытые мотивы со стороны незнакомца. По его мнению, лорд Дривер был как раз такого рода молодой джентльмен, в какого профессиональный мошенник должен бы вцепиться с криками радости. МакИкерн был глубоко убежден — с тех самых пор, как мошенничество оформилось в самостоятельную профессию, свет не видал еще человека, которого было бы так легко облапошить, как лорда Дривера. Когда же бывший полицейский узнал, что загадочный незнакомец — это Джимми Питт, подозрения его усилились тысячекратно.
А уж после того, как направляясь в свою комнату, чтобы переодеться к обеду, он столкнулся в коридоре со Штырем Маллинзом, умонастроение мистера МакИкерна можно уподобить состоянию человека, с глаз которого внезапно сорвали повязку, и он увидел, что стоит на самом краю зияющей пропасти. Джимми и Штырь вдвоем пытались ограбить его дом в Нью-Йорке. И вот они снова вдвоем в замке Дривер. Говоря напрямик, это обстоятельство показалось МакИкерну зловещим. Один джентльмен как-то заметил, что чует, где собака зарыта, и видит ее как наяву. Констебль МакИкерн учуял целую роту зарытых собак, и в глазах у него буквально зарябило от этих милых животных.
Первым его побуждением было немедленно броситься в комнату Джимми — но он основательно усвоил уроки Высшего общества. К обеду опаздывать нельзя, пусть хоть небо обрушится на землю. Поэтому он сперва отправился переодеваться, и непокорный галстук окончательно привел его в бешенство.
Джимми хладнокровно смотрел на него, удобно усевшись в кресле. Штырь, напротив, заметно смутился. Он поджал сперва одну ногу, затем другую, словно проверял, какая из них устойчивей, чтобы обдумать это на досуге и тогда уж сделать окончательные выводы.
— Мерзавцы! — прорычал МакИкерн.
Штырь, стоявший в этот момент на правой ноге и совсем уж было отдавший ей предпочтение, быстро переступил на левую ногу и слабо улыбнулся.
— Слышь, начальник, я вам больше не нужен? — спросил он шепотом.
— Нет, Штырь, ты можешь идти.
— Стой, где стоишь, рыжий черт! — резко скомандовал МакИкерн.
— Иди себе, Штырь, — сказал Джимми. Трущобный юноша с опаской покосился на могучую фигуру отставного полицейского, загородившую доступ к двери.
— Будьте так добры пропустить моего слугу, — сдержанно произнес Джимми.
— Стоять… — начал МакИкерн.
Джимми поднялся, обошел вокруг полицейского и распахнул дверь. Штырь пулей вылетел наружу. Он не был трусом, но не любил попадать в неловкое положение и к тому же считал, что Джимми справится с ситуацией без посторонней помощи. Он, Штырь, был бы тут только лишней помехой.
— А теперь можно спокойно поговорить, — сказал Джимми, снова расположившись в кресле.
Глубоко посаженные глазки МакИкерна сверкнули, лоб у него покраснел, но полицейский справился со своими чувствами.
— А теперь… — начал он и остановился.
— Да? — сказал Джимми.
— Что вы здесь делаете?
— В данный момент — ничего.
— Вы знаете, о чем я. Как вы оба здесь оказались, и вы, и этот рыжий черт, Штырь Маллинз? — Он дернул головой в сторону двери.
— Я здесь, потому что меня весьма любезно пригласил лорд Дривер.
— Я вас знаю!
— В самом деле, вам выпало такое счастье. Если учесть, что мы встречались всего лишь однажды, очень приятно, что вы меня помните.
— Что за игру вы затеяли? Что собираетесь делать?
— Делать? Ну, я буду прогуливаться в саду, знаете ли, возможно, немного поохочусь, буду смотреть на лошадей, думать о жизни, кормить кур… Вероятно, здесь где-нибудь имеются куры? Может быть, разок- другой прокачусь на лодке по озеру. Ничего больше. Ах да! Кажется, меня хотели еще задействовать в каком-то любительском спектакле.
— Обойдетесь без спектакля. Завтра вы отсюда уедете.
— Завтра? Но ведь я только что приехал, радость вы моя.
— Плевал я на это. Завтра же чтоб духу вашего здесь не было. Лучше бы сегодня, да уж ладно, даю вам время до завтра.
— Поздравляю, — сказал Джимми. — Один из старейших домов в Англии!
— Это вы о чем?
— Из ваших слов я понял, что вы купили замок Дривер. Разве нет? Если он все еще принадлежит лорду Дриверу, не кажется ли вам, что необходимо посоветоваться с ним, прежде чем вносить поправки в список его гостей?
МакИкерн пристально посмотрел на Джимми и произнес тоном ниже:
— Ах, вот как вы заговорили?
— Не понимаю, что вы имеете в виду. А вы сами как бы заговорили, если бы почти незнакомый человек приказал вам покинуть дом, который ему не принадлежит?
МакИкерн грозно выпятил массивную нижнюю челюсть. Этот жест, бывало, утихомиривал самых буйных обитателей Ист-Сайда.
— Видал я таких, — процедил он. — Меня на понт не поймаешь. Не будет тебе времени до завтра. Сейчас же выметайся.
— Зачем до завтра ждать, моя царица, владеешь сердцем ты моим сего-одня, — одобрительно пропел Джимми.
— Я разоблачу тебя при всех. Я все расскажу! Джимми покачал головой.
— Сколько мелодрамы, — вздохнул он. — Пусть небо рассудит нас с этим человеком! И так далее. Я бы на вашем месте воздержался. О чем, собственно, вы намерены рассказать?
— Будешь отрицать, что был ворюгой в Нью-Йорке?
— Буду отрицать. Не было ничего подобного.
— Что-о?
— Выслушайте меня, я все объясню…
— Объяснишь! — Бывший полицейский снова повысил голос: — Ты еще мне будешь объяснять, мерзавец, когда я поймал тебя в своей собственной гостиной в три часа ночи… ах ты…
Улыбка сошла с лица Джимми.
— Полминуточки, — произнес он.
Возможно, разумнее всего было бы подождать, пока буря истощит свою ярость, а затем спокойно рассказать про Артура Мифлина и достопамятное пари, закончившееся единственным его экспериментом по части грабежа со взломом, — но Джимми в этом сильно сомневался. Дело зашло уже слишком далеко для разумных объяснений, не говоря уже о том, что Джимми и сам начал сердиться. Наверняка МакИкерн ему не поверит, и что случится тогда, представить было трудно. Скорее всего, неприятная сцена. В худшем случае — мелодраматическое разоблачение в присутствии других гостей, в лучшем — только в присутствии сэра
