Томаса. Дальше в перспективе наблюдался сплошной хаос. История Джимми была и в самом деле довольно неправдоподобной, разве что ее подтвердили бы очевидцы — но очевидцы находились за три тысячи миль от замка Дривер. Хуже того, в гостиной у полицейского Джимми был не один. Человек, забравшийся в чужой дом на пари, обычно не берет с собой на дело профессионального взломщика, отлично известного полиции.
Нет, с разумными объяснениями придется обождать. Пользы от них сейчас никакой, а в результате, чего доброго, окажешься на всю ночь в ближайшем полицейском участке, не то и на несколько ночей. И даже если этого удастся избежать, во всяком случае, он вынужден будет покинуть замок — расстаться с Молли!
Джимми вскочил. Его осенило.
— Минуточку, — сказал он. МакИкерн остановился.
— Ну?
— Вы намерены рассказать им это? — спросил Джимми.
— Намерен!
Джимми подступил к нему вплотную:
— А намерены ли вы рассказать заодно и о том, почему вы не арестовали меня тогда?
МакИкерн вытаращил глаза. Джимми стоял перед ним, свирепо уставившись полицейскому в лицо. Трудно сказать, кто из них двоих был более разъярен. Полицейский побагровел, на лбу у него вздулись вены. Джимми, что называется, дошел до белого каления. Он был очень бледен и чуть заметно дрожал, словно натянутая струна. В таком настроении Джимми однажды разогнал полный бар забулдыг в Лос- Анджелесе при помощи ножки стула за две минуты с четвертью по часам.
— Намерены? — повторил он с нажимом. — Намерены? Рука МакИкерна медленно, словно нехотя, приподнялась,
задела кончиками пальцев плечо Джимми. У Джимми дернулся угол рта.
— Ага, — тихо сказал он, — давайте! Попробуйте только, увидите, что будет. Черт подери, только троньте меня, я вас по стенке размажу. Думаете, меня можно запугать? Думаете, если вы такой громила, так я уже и струсил?
Рука МакИкерна упала. Он инстинктивно почувствовал, что впервые в жизни встретил достойного противника, и даже более того. Полицейский попятился.
Джимми отвернулся, сунув руки в карманы. Не торопясь подошел к камину, прислонился спиной.
— Вы так и не ответили на мой вопрос. Или, может, вам нечего ответить?
МакИкерн быстро задышал и вытер вспотевший лоб.
— Если угодно, идемте сейчас в гостиную, — предложил Джимми. — Вы расскажете свою историю, я — свою. Любопытно, какая их больше заинтересует. Черт бы вас взял, — снова взорвался он, — что это, вообще, значит? Вы врываетесь ко мне в комнату, хамите и разводите пышные речи о разоблачении жуликов. Сами-то вы кто, скажите на милость? Вы хоть понимаете, что вы такое? Да бедолага Штырь — ангел по сравнению с вами! Он, по крайней мере, рискует. Он не облечен доверием по своей должности. А вы…
Джимми умолк.
— Вам не кажется, что пора убираться отсюда? — спросил он отрывисто.
МакИкерн, не говоря ни слова, повернулся и вышел.
Джимми рухнул в кресло, с трудом переводя дух. Вынул портсигар, но не успел зажечь спичку, как вдали раздался удар гонга.
Джимми встал и рассмеялся немного нервно. Он чувствовал, что весь обмяк.
— Боюсь, — проговорил он, — разговор с будущим папочкой прошел не самым лучшим образом.
Идеи посещали МакИкерна не часто. В жизни он полагался больше на мускулы, нежели на интеллект. Но в тот вечер за обедом к нему пришла идея. После беседы с Джимми он остался в бешенстве, но и в полной беспомощности. МакИкерн понимал, что руки у него связаны. Лобовая атака не сулила успеха. Выгнать Джимми из замка оказалось невозможным. Оставалось наблюдать. Полицейский никогда и ни в чем не был так уверен, как в том, что Джимми исхитрился напроситься в гости с преступной целью. Мотив вскоре стал очевиден — леди Джулия явилась к обеду в знаменитых бриллиантах. Ожерелье блистало всемирной известностью. Надо полагать, не было вора во всей Англии и на континенте, который не подумывал бы о нем в качестве возможной добычи. Однажды ожерелье уже пытались украсть. Это крупный куш и как раз вполне способен привлечь матерого преступника, каким МакИкерн считал Джимми.
Джимми с дальнего конца стола смотрел, как сверкают бриллианты на шее своей владелицы. Они были даже чересчур роскошны — в конце концов, это был не званый вечер, а просто неформальный обед. Бриллианты были не просто нанизаны на шнурок — это было колье, поражавшее какой-то даже восточной, варварской пышностью. За такую добычу грабитель рискнул бы многим.
Когда подали рыбу, разговор стал общим, но нисколько не рассеял впечатления, вызванного видом драгоценностей. Темой его были кражи со взломом.
Первым об этом заговорил лорд Дривер.
— О, послушайте! — сказал он. — Я и забыл рассказать, тетя Джулия, номер шестой вчера ограбили.
В доме номер шесть по Итон-сквер располагалась лондонская резиденция семьи.
— Ограбили! — воскликнул сэр Томас.
— Точнее сказать, в него забрался грабитель, — поправился его лордство, радуясь, что завоевал общее внимание. Даже леди Джулия замолчала и прислушалась. — Парень залез в окно чуланчика при кухне, что-то около часа ночи.
— И что вы предприняли? — осведомился сэр Томас.
— Ну, я… э-э… вообще-то меня в тот момент не было дома, — сказал лорд Дривер и торопливо продолжил: — Но что-то напутало грабителя, он удрал, так ничего и не успел похитить.
Наступившей паузой воспользовался молодой человек — как позднее узнал Джимми, это и был Чартерис, любитель театрального искусства.
— Кража со взломом, — изрек он, откинувшись на спинку стула, — это хобби для людей азартных и повседневный труд для стяжателей.
Он вынул из жилетного кармашка коротенький карандаш и быстро что-то черкнул на манжете.
У каждого нашлось, что сказать на такую животрепещущую тему. Одна молодая леди высказала мнение, что было бы неприятно обнаружить грабителя у себя под кроватью. Еще кто-то однажды слышал про одного типа, у которого отец выстрелил в дворецкого, приняв его за взломщика, и при этом разбил ценный бюст Сократа. У лорда Дривера в колледже был знакомый, чей брат сочинял тексты для песен мюзик-холла, и в одной из его песенок говорилось о том, что лучший друг взломщика — его родная мама.
— Жизнь, — провозгласил Чартерис, успевший за это время обдумать следующую свою реплику, — это дом, в котором все мы грабители. Мы приходим незваными, хватаем все, что плохо лежит, и удираем.
Он записал на манжете: «Жизнь — дом — грабители», — и убрал карандашик в карман.
— Этот брат моего знакомого, ну, о ком я сейчас рассказывал, — сказал лорд Дривер, — он говорит, что в английском языке есть только одна рифма на слово «ворюга», и это — «севрюга». Ну, если, конечно, не считать разные там «подруга» и «подпруга»…
— Я лично, — сказал Джимми, искоса глянув на МакИкерна, — скорее сочувствую взломщикам. В конце концов, они зарабатывают на жизнь тяжким трудом. Они трудятся, когда все остальные спят. Кроме того, взломщик — единственный образчик практикующего социалиста. Все говорят о перераспределении богатств; взломщик идет и осуществляет это на деле. Среди моих знакомых преступников самые приличные люди — это домушники.
— Я презираю взломщиков! — воскликнула леди Джулия так неожиданно, что красноречие Джимми оборвалось, как будто выключили водопроводный кран. — Если бы какой-нибудь взломщик явился за моими бриллиантами и я его застигла, а в руке у меня оказался пистолет, я бы его убила!
Джимми поймал взгляд МакИкерна и приветливо осклабился. Бывший полицейский уставился на него
