— Мне так одиноко, — сказала она очень тихо, как будто про себя.
У Джимми в мозгу словно вдруг рухнула какая-то преграда. Мысли прояснились. Он шагнул вперед.
Огромная черная тень упала на белую траву. Джимми стремительно обернулся. Перед ним стоял МакИкерн.
— Я искал тебя, Молли, дорогая, — тяжело упали его слова. — Думал, ты уже легла.
Он обратился к Джимми в первый раз с их разговора в спальне:
— Вы нас извините, мистер Питт?
Джимми поклонился и быстрыми шагами направился к дому. У двери он остановился и оглянулся. Те двое так и стояли там, где он их оставил.
Глава XVI СВАТОВСТВО СЛАДИЛОСЬ
Молли и ее отец не пошевельнулись и не произнесли ни слова, пока Джимми пересекал короткую полоску дерна, заканчивавшуюся у каменных ступеней перед входом в дом. МакИкерн молча и угрюмо смотрел на дочь. Его крупное тело на фоне темной массы замка казалось еще больше в неверном свете. Молли почудилось в нем что-то зловещее, угрожающее. Ей вдруг захотелось, чтобы Джимми вернулся. Стало страшно, непонятно почему. Словно какой-то инстинкт подсказывал ей, что в ее жизни наступает решающий момент, и Джимми ей необходим. Впервые ей было не по себе в обществе отца. Молли с детства привыкла видеть в нем защитника, но сейчас он пугал ее.
— Папа! — вскрикнула она.
— Что ты здесь делаешь?
Его голос прозвучал напряженно, сдавленно.
— Я вышла на террасу, потому что мне хотелось подумать, папа.
Она думала, что хорошо знает все его настроения, но таким она никогда его не видела. Это вызывало страх.
— А он зачем тут взялся?
— Мистер Питт? Он принес мне накидку.
— Что он тебе говорил?
Вопросы обрушивались на нее один за другим, словно удары, не давая передышки. В ней шевельнулось слабое чувство протеста. Что она такого сделала, за что на нее нападают?
— Ничего не говорил, — ответила она немного резко.
— Ничего? Что это значит? Что он тебе говорил, отвечай!
— Он ничего не говорил, — повторила Молли дрожащим голосом. — Ты думаешь, я говорю неправду, папа? За все это время он не произнес ни одного слова. Мы просто ходили по террасе. Я задумалась, и он, наверное, тоже. Во всяком случае, он ничего не говорил. П-почему ты мне не веришь?
Молли тихо заплакала. Отец никогда не разговаривал с нею так. Ей было очень больно.
МакИкерн разом переменился. Увидев Джимми и Молли вместе на террасе, он от потрясения потерял контроль над собой. У него бмпи все основания для подозрений. Кйк раз перед этим он разговаривал с сэром Томасом Блантом, и тот сообщил ему некую новость, которая его встревожила. Вид Молли рядом с Джимми еще усилил впечатление от этой новости. Теперь МакИкерн понял, что вел себя грубо. В один миг он оказался возле дочери, положил тяжелую руку ей на плечо, поглаживая и утешая, как бывало в детстве. Ее словам он поверил безоговорочно, и от облегчения стал очень нежным. Рыдания понемногу утихли. Молли прислонилась к его руке.
— Я так устала, папа, — прошептала она.
— Бедненькая моя. Пойдем, сядем.
В конце террасы стояла скамья. МакИкерн подхватил Молли на руки, как будто она была ребенком, и понес ее туда. Молли тихонько вскрикнула.
— Я все-таки не настолько устала, что сама не смогу дойти до скамейки! — сказала она, нервно смеясь. — Какой ты сильный, папа! Если я буду плохо себя вести, ты мог бы меня отшлепать, чтобы слушалась, да?
— Конечно. И в угол поставить. Так что будьте осторожны, сударыня!
Он усадил ее на скамью. Молли дрожала, кутаясь в накидку.
— Замерзла, милая?
— Нет.
— Ты дрожишь.
— Это так, пустяки. Нет, не пустяки! — быстро проговорила она. — Не пустяки! Папа, обещай мне одну вещь.
— Конечно, а что такое?
— Никогда, никогда больше не сердись на меня так, хорошо? Я этого не выдержу. Правда, не выдержу. Я понимаю, это глупо, но мне было больно. Ты даже не представляешь, как больно.
— Ну что ты, хорошая моя…
— Ах, я знаю, это глупость. Но…
— Милая ты моя, да все ведь было совсем не так. Я сердился, но не на тебя.
— А на кого? На мистера Питта?
МакИкерн почувствовал, что зашел слишком далеко. Он хотел временно позабыть о существовании Джимми. Он собирался говорить совсем о другом. Но отступать было поздно.
— Мне было неприятно видеть тебя здесь наедине с мистером Питтом, милая. Я испугался…
Он понял, что нужно идти дальше. Ситуация было более чем неловкая. Ему хотелось намекнуть, как нежелательно для нее сближение с Джимми, в то же время не допуская самой возможности такого сближения. Не обладая гибким умом, он оказался не в силах справиться с этой сложной задачей.
— Не нравится он мне, — отрезал МакИкерн. — Он жулик.
Глаза Молли широко раскрылись. От лица отхлынула кровь.
— Жулик, папа?
МакИкерн понял, что зашел уже очень и очень далеко и оказался на краю пропасти. Ему до смерти хотелось разоблачить Джимми, но руки у него были связаны. Если Молли задаст тот самый вопрос, который Джимми задал тогда в спальне… Роковой вопрос, вопрос без ответа! Цена была слишком велика.
Он заговорил осторожно, ощупью отыскивая дорогу:
— Я не могу тебе всего объяснить, моя дорогая. Ты не поймешь. Не забывай, милая, там, в Нью- Йорке, мне по долгу службы приходилось встречаться с разными сомнительными типами… с жуликами, Молли. Я с ними работал.
— Но, папа, тогда у нас дома ты ничего не знал про мистера Питта. Ему пришлось назвать тебе свое имя.
— Я не знал его… тогда, — медленно ответил отец. — Но… но… — Он помедлил и вдруг выпалил: — Я навел справки… и кое-что выяснил.
Он позволил себе глубокий тайный вздох облегчения. Теперь он ясно видел путь.
— Навел справки? — повторила Молли. — Почему?
— Что — почему?
— Почему ты начал подозревать его?
Минутой раньше такой вопрос смутил бы мистера МакИкерна, но теперь это ему было нипочем. Он ответил легко и непринужденно.
— Трудно сказать, моя дорогая. Когда постоянно сталкиваешься с жуликами, начинаешь их узнавать по лицу.
— По-твоему, у мистера Питта… такое лицо? — спросила Молли тоненьким голоском. Лицо у нее разом осунулось. Она побледнела еще сильней.
МакИкерн не мог угадать ее мыслей. Неоткуда было ему знать, как подействовали на нее его слова. Они в одно мгновение показали ей, что для нее значит Джимми, и словно яркая вспышка, озарили тайну,