— Что-то ты не в духе, — заметила сестра.
— Я? — удивился он. — Смешно!
И он с трагической силой воткнул вилку в бекон.
Джейн и Энестейзия скромно поели в кафе. Джейн заказала сандвич с салатом, два миндальных пирожных, два зефира и какао; Энестейзия — фаршированные помидоры, пикули, ломтик ананаса, малиновый пломбир с орехами и шоколад. Болтали они обо всем, кроме главного. Когда Энестейзия встала, упомянув портниху, Джейн содрогнулась от ужаса — до чего же современная девушка может дойти?
Еще не было трех, надо было занять целый час. Она побродила по улицам, с удивлением замечая, что время не движется, а у прохожих — злые, подозрительные лица. Каждый второй смотрел на нее так, словно все знает.
Стихии от них не отставали. Небо стало грязно-серым, где-то ворчал гром, словно нетерпеливый участник смешанной игры, которому мешают отойти от подставки. Наконец она оказалась у нужного дома и едва не взломала окно перочинным ножиком, выигранным в давнюю, счастливую пору на матче для тех, у кого гандикап больше восемнадцати.
Но порыв быстро кончился. Вернулись муки совести. О, если бы Уильям знал! Она стояла и стояла, пока не поймала взгляд кошки, сидевшей неподалеку, и не прочитала в нем беспредельное презрение. Несомненно, эта кошка знала жизнь, но все же ошиблась в своих расчетах. Джейн вздрогнула, дернула окно и в него влезла.
Она не была здесь два года, но, выйдя в холл, быстро вспомнила, что где, и поднялась в гостиную. Как-никак, там прошла немалая часть богемного периода. Несомненно, этот негодяй приведет жертву именно сюда.
Гостиная была точно такая, какой должна быть у Родни. Окна закрывали тяжелые гардины. С одной стороны стоял большой диван. В дальнем углу был альков, прикрытый теми же гардинами. Когда-то ей все это нравилось, но сейчас она содрогнулась. Как сообщали в титрах «Переплавленных», именно в таких местах вызревают яйца зла. Джейн беспокойно ступила на пушистый ковер и вдруг услышала шаги.
Она окаменела. Миг настал. Немного утешало то, что родни — не из корпулентных распутников, о которых пишет Этель М. Делл. Да, он яйцо зла, но не крупное. При ее габаритах физически бояться нечего.
Ручка повернулась. Дверь открылась. Вошел Уильям Бейтс с двумя субъектами.
— Та-ак, — сказал он.
Губы у Джейн приоткрылись, но она промолчала. Уильям, сложив руки на груди, смотрел на нее.
— Та-ак, — повторил он, и слово это напоминало каплю серной кислоты. — Я вижу, ты здесь.
— К-к-как… — начала она.
— Прошу прощения?
— К-к-к-как…
— Яснее, пожалуйста.
— К-как ты сюда попал? К-к-кто это такие? Уильям указал на них рукой.
— Прошу. Мистер Реджинальд Браун и мистер Сирил Деленси, сыщики. Моя жена.
Гости приподняли котелки, слегка склонив голову.
— Рад познакомиться, — сказал один.
— Очень приятно, — сказал другой.
— Когда я узнал об этих… делах, я обратился в агентство. Мне дали лучших.
Мистер Браун слегка покраснел. Мистер Деленси сказал: «Ну, что вы…»
— Я знал, что ты придешь в четыре, — сказал Уильям. — Слышал по телефону.
— О, Уильям!
— Где этот гад?
— Ну-ну! — сказал мистер Деленси.
— Спокойней, спокойней, — сказал мистер Браун.
— Где твой сообщник? Я разорву его на куски и затолкаю их ему в глотку.
— Неплохо, — сказал мистер Браун.
— Весьма, — уточнил Деленси.
Джейн вскрикнула.
— Уильям, — проговорила она, — я все объясню.
— Все? — удивился Деленси.
— Все? — поддержал Браун.
— Все, — ответила Джейн.
— То есть все? — спросил Уильям.
— Да, — сказала Джейн. Уильям громко засмеялся.
— Не верю, — сказал он.
— Объясню, объясню.
— Ну, попробуй.
— Я пришла, чтобы спасти Энестейзию.
— Энестейзию?
— Энестейзию.
— Мою сестру?
— Твою сестру.
— Его сестру Энестейзию, — тихо сообщил мистер Браун мистеру Деленси.
— От чего?
— От Родни Спелвина. Неужели ты не понимаешь?
— Конечно, нет.
— И мне не совсем ясно… — вставил мистер Деленси. — А вам, Реджи?
— Чепуха какая-то, Сирил, — сказал его соратник, снимая котелок и читая фамилию шляпника.
— Она в него влюблена!
— В Спелвина?
— Да. И придет в четыре.
— У-гум, — сказал Браун, записывая что-то в блокнот.
— М-да… — согласился Деленси.
— Он же уславливался с тобой, — сказал Уильям.
— Он меня принял за нее. А я пришла ее спасти. Уильям молчал и думал несколько минут.
— Ну, хорошо, — сказал он наконец, — все это очень убедительно, но есть одна странность. Где моя сестра?
— Сейчас придет, — сказала Джейн. — Т-с-с-с!
— Т-с-с! — прошипели сыщики.
Все прислушались. Хлопнула входная дверь, на лестнице раздались шаги.
— Прячьтесь! — сказала Джейн.
— Зачем? — спросил Уильям.
— Чтобы подслушать, а потом выскочить.
— Резонно, — одобрил Деленси.
— Весьма, — поддержал Браун.
Детективы спрятались в алькове, Уильям — у окна, за гардиной, Джейн нырнула под диван. Через мгновение открылась дверь.
Скрючившись, Джейн ничего не видела, зато слышала, и с каждым слогом ужас ее возрастал.
— Пойдем наверх, — сказал Родни.
Джейн задрожала. Гардины заколыхались. Из алькова донесся звук, означавший, что детективы что- то записывают. После некоторой паузы Энестейзия вскрикнула:
— Нет,
— А что? — спросил Родни.
— Так
