знала, что он не может увидеть ее в глубине домика, и все же дрожала от страха. В эту минуту она посочувствовала бы любому, встретившемуся лицом к лицу с этим грозным десантником. Кто бы смог с ним справиться?
Калеб медленно пошел по направлению к ней, его взгляд был устремлен на домик. Она откатилась к задней стене и затаила дыхание. Внезапно до нее дошло, что это старое дерево самое высокое в округе. Она проглотила комок в горле и взвизгнула при следующем ударе грома, в полной уверенности, что теперь она служит громоотводом и, но крайней мере, это удержит Калеба подальше от нее.
Прошло несколько минут, и она позволила себе расслабиться. Даже Рэмбо не останется на улице под этим чертовым ливнем. Она порадовалась собственной сообразительности и в этот момент в дверном проеме показалась голова. Элизабет вскрикнула. Калеб подтянулся и залез в домик. Элизабет поднялась, ноги у нее дрожали. Он пнул ногой веревочную лестницу, и она повисла вдоль дерева. Элизабет заметила, что руки и грудь Калеба поцарапаны, брюки разорваны.
Для того чтобы добраться до нее, он влез на дерево!
Он стоял, согнувшись, в маленькой комнатушке, его голова почти касалась потолка, сквозь щели люка на него тек дождь. Сначала Элизабет не могла различить выражение его лица и была рада этому. Но затем он подошел к ней поближе, и мягкий свет из окна осветил его лицо.
Он пожирал ее взглядом, она чувствовала, как волны его страсти накатываются на нее. Мокрая рубашка стала совсем прозрачной и прилипла к телу. Калеб схватил ее рубашку обеими руками и сдернул одним быстрым движением. Элизабет почувствовала, как всю ее обдало жаром.
Потом так же мгновенно стянул трикотажные брюки, и она увидела внушительное и пугающее доказательство его желания. Он подхватил ее за бедра и прижал спиной к фанерной стене. Ее ноги сомкнулись у него на талии. Она вцепилась ему в плечи и смотрела в лицо, словно завороженная.
Калеб тоже, не отрываясь, смотрел на Элизабет и медленно проникал внутрь ее. От жгучего ощущения она задохнулась и непроизвольно откинулась назад, вцепившись ногтями в его плечи. Он тут же остановился, еще не овладев ею полностью, на лице у него было написано недоверие и изумление. Калеб смотрел на нее так, словно видел впервые, и Элизабет догадалась: он понял, что стал ее первым мужчиной.
Его тело напряглось, искаженное лицо говорило о том громадном усилии, которое он сделал, чтобы остановиться. Ее тело и душа молили о завершении, но он не внял этой мольбе и выпустил из своих объятий.
Вся дрожа, Элизабет сползла по стене и увидела, как он повернулся и пошел к двери. Он ухватился за косяки обеими руками и, высунув голову наружу, навстречу грозе, подставил ее под ледяной дождь. Вспышки молний освещали его великолепную фигуру. Калеб затряс головой, словно желая прояснить мозги, и поднял лицо навстречу дождю.
Элизабет подползла к тому месту, где лежала ее рубашка, и принялась надевать ее, но мокрый шелк слипался. В панике, полузадушенная, Элизабет, наконец, натянула ее на себя и отбросила с лица спутанные волосы.
И обнаружила, что осталась одна.
Глава шестая
Девять…
Калеб сосредоточил все внимание на штанге, которую держал на плечах. Он стоял в тренажерном зале в подвальном этаже дома. Его колени были слегка согнуты, и он медленно поднимал штангу вверх, а затем так же медленно опускал ее, считая каждый выжим. Он знал, что тяжелая физическая нагрузка полезна для его тела и души и поможет прогнать неприятные мысли.
Но пока это не помогало.
Десять… Одиннадцать…
По обнаженной груди стекал пот и щипал свежие ссадины, которые он получил на рассвете, когда лез на дерево…
Двенадцать… за девушкой.
Мысленным взором он видел Элизабет в то мгновение, когда бездумно начал овладевать ею. Она смотрела ему прямо в глаза своими широко открытыми глазами, полными страха и желания. Полными доверия.
Тринадцать… Четырнадцать…
Калеб весь дрожал, но не только от физического напряжения. Когда он думал о том, что чуть было не лишил ее невинности — по-звериному грубо, прижав к стене, — ему становилось дурно от отвращения к самому себе. Черт побери, ты больше не подойдешь к ней!
Слава Богу, что у него хватило выдержки остановиться. В то мгновение, когда он осознал, что делает, понимание всего происшедшего обрушилось на него, как приливная волна. Он понял, почему так долго держался на расстоянии от Элизабет. И главной причиной была ее беспомощность, ее полная зависимость от него.
Пятнадцать.
Калеб согнул руки и опустил штангу на пол, чтобы сделать короткий перерыв. Взял полотенце, лежавшее на скамейке, и принялся вытирать руки и грудь. Через минуту он снова ухватился за штангу и стал выжимать ее. И едва не уронил ее себе на голову, когда услышал голос Элизабет, прозвучавший у него за спиной:
— Ага, комната, полная тяжелых и очень опасных предметов. Замри, стой спокойно, сердце мое!
Калеб осторожно опустил штангу на плечи и, обернувшись, увидел Элизабет. Несмотря на свое насмешливое приветствие, она старалась не встречаться с ним глазами. В ее поведении чувствовалась определенная натянутость. Была уже середина дня, и они не виделись с той минуты, когда он оставил ее в домике.
Элизабет посмотрела на гантели и гири для штанги.
— Можно мне побыть здесь?
— Я рискну, — ответил Калеб.
Хотя после того, как он обошелся с ней этим утром, ему следовало бы изменить свое поведение. Калеб продолжал поднимать и опускать штангу, чувствуя спиной ее взгляд.
— Военная подготовка, — заключила Элизабет. — Можно уволить парня из армии, но…
Он сбился со счета, но усталые мышцы подсказали ему, что на сегодня хватит. Когда он выжимал штангу в последний раз, Элизабет обошла его сзади и встала перед ним, размахивая пластмассовой бутылкой с водой.
— Открой рот.
Держа штангу над головой, он прорычал:
— Отойди.
Калеб не мог опустить штангу, пока она не отойдет, и Элизабет это знала.
— Давай-давай. — Лукаво улыбаясь, она нацелилась на него горлышком бутылки. — Ты ведь хочешь пить?
Держа штангу над головой трясущимися руками, он открыл рот, как птенец, и она с победоносной улыбкой наполнила его прохладной водой.
— Вот так-то лучше.
Словно гейзер, он прыснул водой ей в лицо. Элизабет взвизгнула и отскочила в сторону.
Тогда Калеб осторожно опустил штангу на пол под ее невольный смех, заглушённый полотенцем, которое она схватила, чтобы вытереть лицо. Его губы растянулись в улыбке. Он знал, что она хотела скорее безобидно пошутить, чем оскорбить его. Улыбка исчезла с его лица. После того как он грубо обвинил Элизабет во лжи и еще более грубо пытался продемонстрировать свою власть, Калеб мог только удивляться, что она еще терпит его присутствие. Он помнил, что в те волшебные минуты, до того, как он набросился на Элизабет, она испытывала то же чувство близости и страстного желания, какое испытывал и он.
