Я была возмущена, узнав, что те американцы, которые не только свободно путешествовали в окрестностях Москвы, но и предпринимали более далекие поездки, больше других распространяли ложь о том, что им «не разрешают путешествовать и знакомиться с советской жизнью». Если некоторые из этих американцев сейчас сталкиваются с большими трудностями при своих поездках, чем в 1946-1947 гг., то они могут в этом винить только себя. Советские люди, видимо, понимают, что «гости» посещают их для того, чтобы потом сфабриковать грязную клевету, а также для того, чтобы попытаться «выудить» у них разведывательную информацию.
В Вашингтоне и в посольстве мне неоднократно говорили, что Россия будто бы готовится к войне против США с целью достижения мирового господства.
Я убедилась в том, что каждый советский гражданин, с которым я разговаривала, страстно желает установления прочного мира во всем мире.
Беседуя с самыми различными русскими людьми, я пришла к выводу, что члены коммунистической партии и официальные деятели советского государства, так же как и остальные советские граждане, искренне желают длительного мира и дружественных отношений с США.
Я увидела, что все без исключения русские люди дружественно настроены по отношению к американцам, несмотря на то, что антисоветски настроенные деятели американского правительства проявляют открытую враждебность к СССР.
В Вашингтоне и в посольстве мне часто говорили, что советские граждане систематически дезинформируются о Соединенных Штатах и об американском народе.
Я лично убедилась в том, что многие русские хорошо знакомы с американской жизнью, культурой и политикой.
Я увидела, что многие американские авторы столь же хорошо известны и их произведения столь же часто читаются в Советском Союзе, как и в самих Соединенных Штатах.
На днях ко мне заходила шестнадцатилетняя девушка, дочь одного из моих друзей. Она с интересом расспрашивала меня о жизни в Америке, об американской литературе. Она разговаривала со мной о таких писателях, как Марк Твен, Фенимор Купер, Теодор Драйзер, Эптон Синклер, Синклер Льюис, Джон Стейнбек, с таким глубоким знанием их произведений, что я была крайне удивлена. Я уверена, что она ушла от меня разочарованной: она надеялась узнать от меня что-либо об американских авторах, которых она не читала, а вместо этого она должна была рассказывать мне об авторах, произведений которых я не читала.
Я увидела, что обыкновенный советский гражданин несравненно больше знает о Соединенных Штатах и меньше заблуждается в вопросах американской жизни, чем средний американец знает о советской жизни. Я убедилась, что в Советском Союзе пресса не проводит никакой кампании, рассчитанной на разжигание ненависти к американскому народу, в то время как в США (об этом хорошо известно) вся мощь прессы и радио направлена против советского народа.
Мне говорили в Вашингтоне, что все советские граждане «боятся и ненавидят свое правительство». Это оказалось враньем. Из разговоров с десятками советских граждан я убедилась, что они питают величайшее уважение и доверие к своему правительству, коммунистической партии и их руководителям.
Мне особенно хочется отметить то, что советские граждане являются самыми преданными в мире патриотами своей страны, что во многих случаях – на фронте или в тылу – они рисковали жизнью ради своей страны и готовы в любое время вновь защищать Советский Союз против любых врагов, откуда бы они ни пришли.
Я увидела, что советские граждане питают огромную любовь и уважение к своему вождю – генералиссимусу Иосифу Сталину, что это уважение основано на известном каждому советскому человеку факте, заключающемся в том, что Сталин всю свою жизнь посвятил советскому народу и что благодаря его прозорливости и решимости Советский Союз в наиболее критические моменты истории находил в нем своего спасителя.
Примерно год тому назад, в солнечный день, я была в гостях у одной моей знакомой советской девушки в Москве. Большая и светлая комната, в которой проживала ее семья, была обставлена довольно скромно. На стене висел портрет генералиссимуса Сталина. Это была единственная картина в комнате. Я спросила отца моей знакомой, из каких чувств он исходил, повесив этот портрет на стене.
Он, не задумываясь, с гордостью ответил: «Товарищ Сталин и я – мы оставались в Москве в тревожные дни октября 1941 года. Многие слабонервные люди в Москве испугались. Некоторые из них говорили, что Москва обязательно попадет в руки немцев. Мы все знали, что это будет означать для нас, поскольку мы слышали от тех, кто сумел спастись от немцев, как оккупанты убивали и грабили других советских граждан. Могу признаться в том, что я тоже нервничал, но не отходил от станка, потому что я знал, куда идут боеприпасы, которые я делал».
Далее он продолжал: «Мы знали, что товарищ Сталин находится с нами. Он командовал обороной Москвы. Я был на заводе, когда услышал это сообщение, и помню, что сам почувствовал в этот момент и как реагировали рабочие в моем цехе. Мы знали, что он руководит нами и миллионами других рабочих и солдат в обороне нашей столицы. Мы работали 12, 14, 16 часов в день, производя снаряды. Мы работали до тех пор, пока не падали от усталости, спали несколько часов прямо в цехе, а затем вновь начинали работать. Мы знали, что товарищ Сталин через величайшие испытания ведет нас к победе. Он привел нас к ней, и теперь, в мирных условиях, он также ведет нас к победе. Он спас нас от германского рабства. Я не член компартии, но жить под руководством такого вождя – привилегия, которой я горжусь. Вот почему портрет товарища Сталина всегда на почетном месте в моем доме».
В государственном департаменте мне говорили, что все советские люди живут в постоянном страхе перед советской тайной полицией. Это тоже оказалось враньем. На основании собственных наблюдений и многочисленных разговоров с русскими людьми я убедилась в том, что они не только считают себя свободными, но и являются свободными. Они считают свое государство справедливым, и оно действительно справедливо.
Я узнала, что только ничтожное количество советских граждан, стремящихся к обогащению за счет благополучия своих сограждан, не спит спокойно ночью, хорошо зная, что советское правосудие неизбежно найдет и накажет виновных.
Я увидела, что граждане, которые пытаются предать интересы советского государства (хотя это случается довольно редко), тоже строго наказываются. Но я также увидела, что честные советские люди, которые составляют подавляющее большинство населения, спят особенно спокойно и чувствуют себя особенно уверенно в своих правах на свободу именно потому, что государство бдительно защищает их от предательства и эксплоатации со стороны преступных элементов.
Мне говорили в государственном департаменте, что в Советском Союзе русские эксплоатируют все другие национальности. Я сама убедилась в том, что Советский Союз является единственным государством в мире, в котором полное расовое равенство не только обеспечивается законами, но и проводится в жизнь.
Все советские граждане, независимо от их религии, национального, происхождения или цвета кожи, имеют одинаковые права, одинаковые привилегии и одинаковые обязанности. Люди всех национальностей имеют возможность заниматься любой полезной деятельностью без всякой дискриминации или фаворитизма. Я увидела, что Советский Союз является государством, в котором десятки национальностей живут в мире, имея возможности для полного развития своей национальной культуры.
Я вспоминаю вечер, проведенный в одном московском ресторане, где отмечали день рождения одного из моих советских друзей. За различными столами в ресторане находились монголы и казахи, эстонцы и украинцы, евреи, русские и армяне. Все они ужинали в одном зале, каждый веселился по-своему и чувствовал себя частичкой единого целого, и двери этого ресторана были открыты для всех, независимо от того, черная кожа у него или коричневая, независимо от каких бы то ни было национальных предрассудков. Один армянин, сидевший с русским другом за ужином, начал спорить о том, где лучше климат – в Москве или в Ереване. Спорили они настолько громко, что было слышно во всем ресторане. Затем спор перешел на обсуждение относительных достоинств России и Армении вообще, и мне казалось, что горячая кровь патриотически настроенного кавказца закипела. Я была уверена, что дела скоро дойдет до рукопашной. Спор был настолько громким, что привлек к себе внимание всего зала, и директор ресторана начал
