. Поэтому Дух научит людей тому, что есть сущность Иисуса (Ин 14:26) и «наставит вас на всякую истину» (Ин 16:13). Таким образом, здесь, в Евангелии от Иоанна, мы видим напряжение, которое так характерно для истины: ее притязание на действительность (слово истины) и само ее бытие (дух истины). Истина направлена на объединение этих аспектов.
«Способ, посредством которого предлагается сам предмет, — это не ка- кой-то аспект, который остается внешним для самого предмета,, за которым “сам предмет, как он есть”, может скрыться» [2086] . Способ, посредством которого предлагается сама вещь, — это способ, посредством которого предлагается сам предмет. Вопрос, касающийся критерия истины, — это, фактически, вопрос,
касающийся метода, посредством которого достигается утверждение (которое притязает на то, что оно — истина) (процедура верификации). Как мы можем проверить наличие согласованности между самим предметом, ситуацией и утверждением? Критерий истины следует траектории проверки, которая охватывает процесс поиска истины как таковой: сам предмет, ситуацию, утверждение и повторяющееся притязание на истинность, — и все это в едином тождестве.
При систематическом исследовании духовности изучение духовности междисциплинарно сотрудничает с философскими, систематически-богословски- ми и философско-религиозными дисциплинами. Кроме того, в это систематическое исследование неизбежно вовлекаются три других метода изучения духовности: дескриптивное исследование, поскольку любое систематическое выражение является исторически обусловленным; герменевтическое исследование, поскольку любое систематическое знание основывается на внимательном чтении ключевых текстов; мистагогическое исследование, поскольку идеи духовности часто возникают в процессе посвящения в духовный путь.
Мистагогическое исследование
Третий аспект диакрисис (процесса распознавания) обостряет зрение для различения между реальным состоянием связи человека с Богом и ее полным расцветом. Поэтому на первый план выдвигается не выбор правильного пути, осмысление воли Божьей или же оттачивание золотой середины, а возрастание связи с Богом, расцветающей, когда предвечный образ Бога кульминирует в совершенном подобии.
После II Ватиканского собора понятие «мистагогика», действовавшее в мистериальных эллинистических культах, а также игравшее важную роль в ранней церкви, вновь стало актуальным. Вслед за Ирен Бен, Ганс Урс фон Бальтазар провел различие между мистицизмом как реальным опытом, ми- стологией как размышлением над опытом и мистагогикой как сопровождением мистического опыта [2087] . Карл Ранер расширил это понимание, сделав его инициацией в возрастающее сознание существования в целом. Мистагогика — это главная категория его работы [2088] . В его мышлении прослеживаются
три этапа: (1) оно устанавливает границы человеческого существования и мира, преобразующие их в ожидающую открытость для тайны Божьей. (2) Оно предоставляет людей благодатной близости Бога во Христе, в котором Бог сам становится принципом знания и воли. (3) Оно ведет к осознанию человеком собственного места и миссии в общине веры [2089] . У Ранера основная концепция мистагогики имеет два источника. Первый источник — это духовность отцов церкви и мистической традиции [2090] , в частности, Упражнения Игнатия Лойолы [2091] . Второй источник — это Daseins-analyse (анализ человеческого существования) Мартина Хайдеггера, считавшего самой важной задачей философии попытку познать Тайну, близость Истока [2092] . Андреас Воль- больд прав, когда утверждает, что мистически-философская мистагогика Ранера уделяет слишком мало внимания расположенности каждого человеческого существа — расположенности, в которой достигается открытость границам существования, таким как Тайна и восприятие близости Бога во Христе. Мистагогика как посвящение в Тайну — это всегда биографически расположенная и опосредованная мистагогика [2093] .
В нашем мистагогическом исследовании духовности мы выбираем в качестве отправной точки мистагогическую концепцию Ранера. В ней экзистенциально-феноменологическая составляющая (Хайдеггер) изнутри направлена на мистически-диалогическое преображение (патристическая духовность; Игнатий Лойола). Это поле напряжения опосредовано биографически (Воль- больд). Теперь мы представим краткий обзор основных моментов мистаго- гического исследования.
Люди — это существа в мире, которые могут познавать себя и быть в мире для себя. Человеческая субъективность реализуется как когнитивное бы- тие-для-себя. Мистагогика Ранера начинается с этого [2094] . Однако это когнитивное бытие-для-себя надломлено. Надлом выявляется в вопросах: это действительно я? Кто я такой? Как я попал сюда? При дальнейшем размышлении это бытие-для-себя превращается в возникающее у человека сомнение. Мы не соответствуем себе в простом бытии-для-себя. Кроме того, мы существуем для себя не непосредственно, а через опыт мира, которым мы не являемся. Познание бытия-для-себя рефлексивно: наша уже постоянно наличествующая связь с миром возвращается в нашем знании к себе самой. В то же время этот мир превосходит предел досягаемости нашей рефлексии как горизонт, внутри которого обнаруживаются различные формы бытия. Таким образом, на первых этапах мистагогики ставится вопрос об открытости нашего рефлексивного бытия-для-себя, в котором вырисовываются Тайна абсолютно простого бытия-для- себя и Тайна существования мира. Эта преисполненная Тайны субъективность подтверждается заданным рефлексивным движением воли и в то же время распространяется на событие самовозвещения этой Тайны, переживаемой в этом бытии-для-себя и в мире.
Очевидно, что эти примеры Ранера нужно осмысливать на фоне экзистенциальных феноменологических исследований Хайдеггера, в которые также интегрированы основные понятия Канта (рефлексивное познание) и идеи Гегеля (когнитивное бытие-для-себя). Прежде всего, это показывает, что мистагогика вводит (начинающих) в Тайну посредством процесса разъяснения. Мистагогика — это, в основном, не опытное введение в область реальности, а, прежде всего, когнитивно-рефлексивное усвоение уже произведенного опыта. В мистагогике то, что люди уже всегда делают (существуют для себя, сомневаются, размышляют над опытом, познают мир на фоне бытия, непосредственно утверждают себя, стремятся сообщить о себе), перемещается на более высокий уровень понимания. Цель мистагогики заключается в том, чтобы сделать существование рефлексивно сознательным в познающем самоосмыслении и заставить [участвующих в этом] свободно это принять [2095] .
Андреас Вольбольд заявляет, что мистагогика Ранера слишком абстрактна. Процесс осознания Тайны собственного существования и мира осуществляется в биографической реальности [2096] . Реальная жизненная история человека — это предзаданная ситуация, на фоне которой вырисовываются мистаго- гические упражнения.
Жизненные истории при проведении научных исследований используются разными дисциплинами, а также особенно — при формировании теорий [2097] . Фрейд разработал многие из своих психоаналитических теорий, выслушивая жизненные истории своих пациентов; Холл использовал дневники и автобиографии в качестве источника для развития своих идей о зрелости; Муррей при разработке своей доктрины о личности исходил из определенного рода данных. Мы можем указать также на работы Олпорта, Уайта, Эриксона
и других. Для биографических исследований характерна достоверная жизненная исследовательская ситуация, когда систематически рассматривается смысл прошлого, настоящего и будущего человека: на уровне тела и конституциональных данных личности; способ, посредством которого человек синтезирует свою жизнь; уровень семьи человека, общества и культуры41'. Нарративная (повествовательная) психология, например, специально берет жизненные истории людей в качестве отправной точки своих исследований. Эти жизненные истории толкуются не с точки зрения общих законов, а на основании их внутреннего «сообщения» [2098] . В социологии мы наблюдаем подобное развитие: жизненно-мирской подход мира жизни в марксистски
