— А ты почему не в классе?
— Я забытая, — сказала Аня.
— Вот тебе раз! — рассмеялась учительница. — Идем ко мне. У меня очень хорошие девочки в классе. Хочешь?
— Возьмите, пожалуйста! — обрадовалась Аня. Когда Нина Сергеевна вместе с завучем заглянули в класс, Аня уже сидела на второй парте рядом с толстенькой и румяной Тосей Пыжовой. Увидев маму, она весело и звонко крикнула:
— Мамочка, не беспокойся! Я не забытая! У меня самый лучший класс и самая лучшая учительница!
Много раз потом и мама и Мария Кирилловна смеясь вспоминали этот случай.
За окном раздались звуки траурного марша.
Аня вздрогнула, поспешно сунула ноги в домашние туфли и, с трудом сдерживая слезы, пошла к окну, чтобы хоть издали попрощаться «с самой лучшей учительницей».
Клуб будет!
Иван Никанорович никогда не оставлял начатого дела. Препятствия только возбуждали его энергию. Как и следовало ожидать, в первой же инстанции ему пришлось проявить настойчивость и упорство. Как только Иван Никанорович попросил в райисполкоме утвердить смету расходов на переоборудование котельной, он сразу же наткнулся на сопротивление.
— Э, нет, дорогой товарищ… Номер не пройдет! Вы уж как-нибудь обходитесь местными ресурсами. Такие расходы у нас нигде не предусмотрены.
Вызванный для консультации, главный бухгалтер отдела заявил кратко:
— Только через Совет Министров!
— Помилуйте, при чем тут Совет Министров? — запротестовал Иван Никанорович. — Пустяковое же дело — всего пять-шесть тысяч.
— Вот именно «всего», — саркастически усмехнулся главный бухгалтер. — В прошлом году госконтроль с меня чуть шкуру не содрал из-за трехсот рублей.
— Ну, подскажите, товарищи, выход! Придумайте что-нибудь! — упрашивал Иван Никанорович. — Полезное же, политически нужное дело.
— Может быть, очень может быть, — согласился главный бухгалтер. — Но поскольку требуются непредусмотренные ассигнования, я на себя ответственность взять не могу. Прямо скажу: не хочу идти под суд!
Иван Никанорович встретился с отцом Гриши Буданцева и рассказал ему о своей неудаче.
Сергей Назарович отправился в Ленсовет, но положения изменить не удалось. Расходы на клуб не были предусмотрены ни в каких сметах. Нужно, оказывается, входить с ходатайством в два министерства: культуры и финансов — и ставить там вопрос принципиально и широко — об организации таких клубов.
— Ну, что ж, и поставим! — сказал Сергей Назарович, снова встретившись в этот день с управхозом. — Вы, Иван Никанорыч, не вздыхайте так сокрушенно. Наше дело правое. Напишем в «Литературную газету» или в «Комсомольскую правду». А пока вот что, Иван Никанорыч… Есть у вас на смете домоуправления какие-нибудь средства, которые бы вы могли издержать на клуб без нарушения финансовой дисциплины?
— Чепуховые, Сергей Назарыч, — на ремонт и оборудование красного уголка и то, знаете ли, с натяжкой. Клуб ведь не красный уголок домоуправления, — придирок и неприятностей не оберешься.
— Ладно, оставим это, — сказал Сергей Назарович. — Не будем обходить законы. У меня есть другое предложение… Давайте-ка позвоним, скажем, завтра, что ли, в городской комитет партии — узнаем, когда нас смогут принять. Поедем мы с вами. Клавдию Петровну захватим. Из школы — секретаря комсомольского комитета Громова. Ну, и из культкомиссии дома кого-нибудь — кто будет свободен. Словом, целой бригадой!
— Есть! — одобрил Иван Никанорович. — Кстати, забыл вам сказать… — спохватился он. — Из райкома комсомола звонили, и инструктор ко мне в контору заходил. Оказывается, Громов делал на бюро райкома комсомола сообщение о наших тимуровцах, ну, и о клубе, конечно. Его там сильно поддержали, обещали всяческую помощь. Вот инструктора прислали. Видите, сколько у нас союзников стало. А что, может, прихватить инструктора-то в нашу бригаду, а?
— Да, да! Непременно! — поддержал Сергей Назарович. — В таком деле райком комсомола будет нашим главным союзником.
Казалось бы, вопрос приобретал некоторую ясность… Но в течение двух дней после этого разговора возникли новые осложнения. Отец Зойки Дыбиной купил машину «Победу». В доме не было гаража. Котельная весьма подходила для этой цели. Заручившись согласием еще двух владельцев автомобилей, которые не знали, где держать свои машины, артист Дыбин добился в исполкоме райсовета предписания домоуправлению — предоставить помещение котельной владельцам автомобилей для оборудования за их счет гаража.
Второй удар Иван Никанорович получил из управления пожарной инспекции. Инспекция отказывалась дать разрешение на открытие в котельной клуба, если в помещении не будет запасного выхода. Это уже было серьезное дело. Запасной выход можно было проложить только через дворницкую.
«Ничего», — подумал Иван Никанорович. — Добьемся перелома в нашу пользу! Верно говорит Сергей Назарыч: «Дело правое!»
Спустя два часа Ивану Никаноровичу позвонили в домоуправление из Смольного. Прием был назначен на завтра в десять часов утра.
Где «Новая Ладога»?
— Нет, мамочка, напрасно ты утаиваешь от меня свои волнения и неприятности! — Я же не маленькая, — все вижу! — говорила Аня, разгуливая в обнимку с матерью по комнате. — От отца нет известий… Где он? Что с ним? Мы не знаем. Но ведь это не впервые. Нам бы уже пора привыкнуть. А может быть, ты знаешь больше, но просто не хочешь меня волновать?
— Нет, нет, что ты, голубка моя! — забеспокоилась Нина Сергеевна.
Она мягко прижала дочку к себе, заглянула ей в глаза, но ненадолго, тихо отвела взгляд, словно боялась, что Аня прочтет все ее тревоги.
За последние дни Нине Сергеевне стоило больших трудов сохранять самообладание. Заботы о здоровье дочери, тревога за мужа не покидали ее ни днем ни ночью. Она начала страдать бессонницей. Не отдохнувшие за ночь нервы давали себя знать. Но по внешнему виду никто бы не сумел определить, что творится у нее на сердце. Она умела владеть собой.
Аня, хорошо знавшая мать, прочитала эту тревогу по мелким, еле заметным черточкам, незаметным для чужого глаза. Часто, просыпаясь во время болезни по ночам, она видела, что мать не спит, вздыхает в тревожном раздумье, а днем бежит на каждый звонок у двери, надеясь увидеть почтальона.
Только Николка не ощущал никакой тревоги. Придя из школы, он быстро приготовлял уроки и, надев коньки, удалялся на открытый тимуровцами каток или пропадал у своих новых друзей. Видимо, там было много интересных и увлекательных дел, потому что он являлся домой радостно-возбужденным, принося такой аппетит, которому можно было только позавидовать. Во время еды он непрерывно рассказывал о наследниках Тимура и хвалился, что его тоже скоро примут в отряд. Игорь Бунчук уже обещал назначить его дежурным по охране порядка на катке.
Николка не задумывался над тем, как живут его близкие, и втайне был даже рад, что сестра не