вопрос внес сам Гиммлер. Он приказал предоставлять крещеным детям опеку в 'Лебенсборне', если те пройдут специальный эсэсовский обряд имянаречения.
То, что 'Источник' не предоставлял опеку всем детям подряд, следует хотя бы из статистических данных. Из 1371 ребенка, которые были рождены в 'Лебенсборне' до 31 декабря 1939 года, только 592 (43,2 %) получили эсэсовскую опеку. Если взять наши подсчеты относительно количества внебрачных новорожденных, то мы увидим, что опека предоставлялась далеко не всем. Схожим образом выглядит картина в более поздний период. С ноября 1941 года по май 1942 года 'Лебенсборн' взял на себя опеку лишь над 32 % новорожденных (в то время как общее количество внебрачных детей составляло 59,5 %).
Получив новую функцию, руководство 'Лебенсборна' получило новые хлопоты. А именно: установление отцовства, выделение регулярных попечительских платежей, организация процесса усыновления, создание специальных мест для ухода за детьми. Всем этим занимался специально созданный в централе 'Источника' отдел опеки.
Преимущество от того, что 'Лебенсборн' получал контроль над частью внебрачных детей, было связано с одним неудобством — организация как опекун становилась подотчетной соответствующим судам по вопросам опеки. В данном случае руководство 'Источника жизни' должно было с изрядной регулярностью посылать в эти суды отчеты о состоянии опекаемых детей и условиях, в которых они пребывали. Помимо этого, суды в любой момент могли вмешаться в дела 'Лебенсборна', ибо они представляли интересы детей. Вдобавок ко всему, местные Управления по делам молодежи от лица судов могли выполнять контрольные проверки. Подобное задание они могли получить и от проекта НСВ 'Помощь детям'. В итоге 'Источник' в течение многих лет действовал как опекун внебрачных детей, не имея определенного права на них. § 47 Имперского закона 'О поддержке молодежи' устанавливал, что организации, подобные 'Лебенсборну', могли являться опекунами детей, но для этого они должны были заранее получить разрешение от местного Управления по делам молодежи. В этом параграфе крылось множество опасных моментов для деятельности 'Источника жизни'. Во-первых, это было связано с тем, что дома 'Источника' были разбросаны по всей Германии. А во-вторых, Управление по делам молодежи в специальных домах 'Лебенсборна' могло в любой момент запросить
предполагалось растить и воспитывать детей свое разрешение. При этом хотя 'Лебенсборн' уже действовал в роли опекунской организации в Баварии, где располагался его центральный офис, но до октября 1939 года у него не было соответствующего разрешения. И хотя это была простая формальность, но официальное право на опекунство было предоставлено Министерством внутренних дел и Имперским министерством юстиции лишь в ноябре 1940 года.
Позиции 'Лебенсборна' значительно укрепились в 1943 году, когда Имперское министерство юстиции издало приказ, в котором говорилось: 'Попечение над матерями-одиночками и внебрачными детьми должно было вести к тому, чтобы предоставить 'Лебенсборну' право опеки над этими детьми'. Но это была лишь юридическая сторона вопроса. А была еще и практическая.
Почти сразу же после начала деятельности родильных домов 'Лебенсборна' возник вопрос: а что же, собственно, делать с детьми, которых незамужние матери не могли забрать с собой? В беседе с Гиммлером, которая состоялась в 1938.году, поверенный член правления 'Источника' оберфюрер СС Эбрехт всячески пытался отговорить рейхсфюрера СС от идеи создания специальных детских домов. 'Расово ценные дети никогда не должны воспитываться в коллективе, так как никакое учреждение не сможет заменить семьи'.
Эбнер вообще считал, что самым идеальным местом для ребенка был дом матери, 'даже если она жила не в собственном доме'. Однако практика показывала, что подобное было возможно лишь в единичных случаях. В большинстве своем матери не могли забрать с особой ребенка из 'Лебенсборна', так как им надо было сохранить в тайне факт его рождения. Не стоило сбрасывать со счетов и тот факт, что им приходилось искать работу. По этой причине было решено в течение первого года жизни оставлять детей в 'Лебенсборне', где им, по крайней мере, мог быть обеспечен уход и питание, подобающие грудному ребенку. Если на протяжений этого времени мать так и не смогла забрать своего ребенка, то руководство 'Источника' согласовывало с ней временное пребывание его в приемной семье. Как правило, это были не чужие люди. Почти одна треть рожденных: до 1939 года внебрачных детей обрела домашний очаг у родственников, преимущественно бабушек и дедушек.
В противоположность этому, Эбрехт настаивал на том, чтобы такие дети в первую очередь передавались бездетным эсэсовским семьям. Они уже получили в свое время разрешение от рейхсфюрера СС на вступление в брак, теперь они должны были получить разрешение на усыновление ребенка. Он считал оправданным подвигать 'эсэсовские пары на подобные жертвы' если им недвусмысленно намекнуть, что раз им отказано в радости рождения собственных детей, то по крайней мере они смогут за несколько лет провести бесценную воспитательную работу на пользу подрастающего поколения нашего народа'. В информационных письмах руководства 'Источника жизни', датированных 1937 годом, говорилось о возможности размещать детей в специально предназначенных для этого эсэсовских семьях. Два года спустя Эбнер уже говорил об этом как об опыте, который должен был превратиться в регулярную практику,
Однако демографический дирижизм Гиммлера, который хотел навязывать эсэсовцам приемных детей, столкнулся с рядом проблем. Сохранились документы персонального штаба рейхсфюрера СС, в которых говорилось, что летом 1938 года Гиммлер выбрал 10 офицеров ССУ которые в течение трех месяцев должны были усыновить детей из 'Лебенсборна', Данная затея закончилась полным крахом. Девять из десяти эсэсовцев отказались выполнить этот приказ, после чего сразу же подали рапорт об увольнении из СС. Пяти следующим офицерам было заявлено, что в случае отказа их ждет наказание. Судя по всему, эта практика не прижилась, так как летом 1939 года руководство 'Лебенсборна' стало рассылать специальные письма, в которых бездетным и 'малодетным' эсэсовским семьям предлагалось взять на воспитание одного из внебрачных детей. К поиску 'добровольцев' были подключены фактически все инстанции СС. Но в итоге ничего не было сделано.
'Лебенсборн' выполнял попечительский контроль не только над опекаемыми детьми, оставшимися в его домах, но и над теми, кто был передан в семьи, В соответствии с буквой закона руководство 'Источника' регулярно отчитывалось перед Баварским Управлением по делам молодежи. Перед передачей ребенка в семью представители 'Источника' и НСВ посещали будущих приемных родителей. Позже местной организации СС поручалось выяснить, были ли нарекания в адрес этих людей. Вместе с тем 'Лебенсборн' всячески препятствовал подключению к этому процессу представителей Управления по делам молодежи. Только в 1942 году удалось избавиться от этого государственного надзора. Именно тогда были отменены некоторые статьи Имперского Закона 'О поддержке молодежи'.
Поставленные перед 'Лебенсборном' идеологические задачи автоматически приводили к тому, что СС всячески пытались игнорировать прочие учреждения усыновления как средство демографической политики. Гиммлер уже 13 сентября 1936 года во всеуслышание заявил, что хотел бы, чтобы все высокопоставленные офицеры СС усыновляли детей именно при помощи 'Лебенсборна'. На самом деле рейхсфюрер СС хотел всего лишь замаскировать зияющую брешь между четырьмя детьми, провозглашенными нацистской нормой для каждой немецкой семьи, и большинством эсэсовских семей, которые отнюдь не могли похвастаться многодетностью. Более того, 'Лебенсборн' пытался исправить ситуацию при помощи распоряжения, когда эсэсовец мог спокойно подавать на развод в случае бездетности жены. Впрочем, было что-то странное в этой инициативе. Охранные отряды, создававшиеся как 'родовая общность' с ярко выраженным культом предков, скатились до уровня 'искусственных' семей. Ко всему этому надо добавить, что Гиммлер не намеревался давать полный ход отказам матерей от внебрачных детей. Он рассматривал это как повод для проявления женщиной ее слабохарактерности. Эбнер тоже по этому поводу заявлял: 'Незамужние матери, которые безо всяких причин готовы отдать своего ребенка на усыновление, не являются особенно хорошими матерями'. Напротив, признаком 'истинного материнства является, если женщина признает свою ответственность за ребенка'. Рейхсфюрер СС не хотел форсировать процесс усыновления в 'Источнике жизни', так как опасался ряда негативных последствий. Ему претило, чтобы 'легкомысленные девушки' стали в итоге легко 'избавляться' от своих ребятишек, С другой стороны, эсэсовские браки, которые по прошествии некоторого времени рушились по причине бесплодия одного из партнеров, вряд ли можно было искусственно сохранить при помощи
