кривые ноги также приветствуются...
- Я не могу просто так выбросить ее на улицу, - со вздохом ответил Денис. - У нее матушка больна - она одна за ней ухаживает. И работник очень хороший.
- Значит, переведешь ее к дядюшке, - отрезала Юлька. - Он как раз открывает в столице отделение Харьковского банка. Хорошие работники ему позарез нужны...
Как будто ему хорошие специалисты не нужны. Но, приговор окончательный и обжалованию не подлежит...
В отдельном кабинете модной ресторации их уже ожидал Рябушинский.
- Возмужал ты, Денис Иванович, изрядно, - купец обнял молодого человека и похлопал его по спине. - Наслышан, нефтяным магнатом в одночасье сделался?
- Крутимся помаленьку, Михаил Павлович, нужда заставляет, - с показным расстройством ответил Денис. - Юльке, вон, шубку надобно новую к зиме справить - старая прохудилась совсем.
Рябушинский добродушно захохотал и, увидев подскочившего официанта, скомандовал:
- Давай, голубчик, организуй нам что-нибудь на скорую руку.
После чего, снова повернувшись к Денису, сокрушенно развел руками:
- Ты уж, прости старика, на вечерний скорый нужно поспеть. И с тобой хотелось спокойно поговорить - не отвлекаясь.
- Слушаю внимательно, - коротко ответил молодой человек.
Купец достал небольшую табакерку, захватил щепоть душистой травы и заложил в ноздрю. Смачно прочихавшись, продолжил.
- Посоветоваться с тобой хочу. Высвободился небольшой капитал, думаю - вложить в железнодорожную концессию. Как ты на это смотришь?
Смотрел Денис крайне отрицательно: вложение долгосрочное, а финансовый кризис ожидался менее через два года. Но сказать купцу, что об этом написано в учебнике по экономике выпуска две тысячи лохматого года, он, по известным причинам, не мог. Пришлось импровизировать.
- Могу другое предложить, Михаил Павлович, - осторожно начал он. - В ближайшее время будут интересны акции 'Стандард Ойл' и предприятий братьев Нобелей. Месяца через четыре можно будет переложиться в один европейский фонд. Ну, а через год - полтора, все свободные активы рекомендую переводить в золото.
- Ждешь обвала на рынках, - догадался купец. - Что ж, на то оно и похоже. Слишком хорошо было все последнее время. Буду думать, но, скорее всего, придется последовать твоему совету. Говорят, да я и сам это вижу, что ты никогда не ошибаешься.
- У меня тоже есть просьба, - сказал Денис. - Мне нужен грамотный управляющий для одного проекта.
- А что за проект, - заинтересовался Рябушинский.
- Беспроводные средства связи. Передача изображения на расстояния... Ну, и еще кое-что.
- Интересно, - протянул Павел Михайлович. - Про это я еще не слышал... А что за управляющий необходим?
- Для производства. Но, на первоначальном этапе - отработка технологий и эксперименты...
- Господа финансисты, - вмешалась в беседу Юлия. - Предлагаю на время забыть о делах и пообедать, пока все не остыло.
Она приподняла крышку фарфоровой супницы и с наслаждением вдохнула пряный аромат:
- Ух, как вкусно пахнет! Разливайте же скорей - у меня от ваших разговоров аппетит скоро пропадет...
Молчаливо стоящий официант, сноровисто разлил осетровую солянку по тарелкам и бесшумно удалился.
Дальнейшая беседа носила исключительно светский характер. Обсудили все политические новости, в которых молодой человек был не очень силен, новую парижскую моду и столичные сплетни. Здесь солировала молодая госпожа Черникова. Денис рассказал несколько анекдотов, имевших несомненный успех, особенно у Юльки, после чего обед, точнее - ужин, был завершен: до отправления поезда времени оставалось совсем немного.
По дороге на вокзал племянница известила своего дядю о новом кадровом решении, после чего, тот, одобрительно хмыкнув, похлопал Дениса по плечу. Жест мужской солидарности толковался однозначно: привыкай, не то еще будет!.. Проводив Рябушинского, отправились домой. В коляске, Юлька привычно укусила Дениса за мочку и ласково пригрозила:
- Домой приедем - за все ответишь!..
Молодой человек, в общем-то, особо и не возражал...
Берлинский экспресс отходил в полночь, и молодой Либман, приехав на вокзал заблаговременно, занялся такими же важными делами, что и многие другие пассажиры. Купил свежих газет в дорогу, выпил чашечку турецкого кофе, пересчитал голубей, снующих под ногами в ожидании хлебных крошек или горсти семян подсолнуха, и побродил по перрону, наблюдая за прибывающими и отходящими поездами.
Когда тужащийся черным дымом паровозик подал состав и объявили посадку, уже хотелось поскорее добраться до купе, завалиться на мягкую полку и, под мерный стук колес, спокойно переосмыслить сегодняшний день. День, который принес серьезный поворот в его судьбе - уже второй, за всю его недолгую жизнь.
Первый раз это произошло двенадцать лет назад. Маленький еврейский мальчик тогда впервые услышал страшное слово - погром. Небольшой, уездный городок южных окраин империи за один день превратился из тихого захолустья в кромешный ад.
Известный душегуб, с незамысловатой кличкой Жид, всего неделю как вернувшийся с каторги, вырезал все семейство местного судьи, пятнадцать лет назад выписавшего ему билет в Сибирь. В обед по городку поползли слухи, перемежаемые угрозами и проклятьями, а местная еврейская община спешно закрывала винные лавки, аптеки и магазинчики.
Вечером, тысячная толпа, пьяная от вина, ярости и собственной безнаказанности, принялась за нелегкий труд восстановления справедливости. Вдребезги разлетались осколками витрины, пухом из разодранных перин покрывались мостовые, а многолетний коньяк мешался с молодым портвейном в осипших от крика глотках.
В меняльную лавку Аарона Либмана вломились пятеро совершенно трезвых погромщиков. Незлобно тюкнув по макушке хозяина, на коленях молившегося в углу перед иконой Богородицы, они деловито разделились. Двое направились в незаметную конторку под лестницей, где находился сейф, оставшиеся трое - в спальные покои на втором этаже.
Десятилетний Исайя забился под приемную стойку, заткнув уши, чтобы не слышать рыдающих стонов старшей сестры. Худенькое тельце окаменело, а из прокушенных губ алой струйкой стекала на подбородок кровь...
Мир стал другим. В этом мире появились боль и несправедливость. Но, не страх. Страх ушел вместе с детскими играми и спешно покинутым городком... В столице началась другая жизнь.
Уже тогда он понял, что есть только один способ избежать в дальнейшем пережитого ужаса. Нужна была власть. И случай, который поможет вознестись на самые вершины. Но для этого мало было просто ждать - надо было готовиться, чтобы не оказаться застигнутым врасплох.
Исайя готовился. После классных занятий в гимназии, он яростно штудировал хитрую науку биржевых спекуляций. Трижды в неделю, по два часа за раз, брал частные уроки французского и английского. Немецкий, в семье потомков переселенца, деда Аарона Либмана, знали все. В шестнадцать лет, экстерном сдав экзамены, уехал за границу - в Берлинский политехнический университет.
На третьем курсе, получив статус вольного слушателя, устроился стажером в Дойче Банк - по
