сыночки Индии жужжат Григоров как пёс заплакал и Григоров был просто шлаком его собачка тут же шла народ шептал он дуть в колокола и семь мужик одет в бушлат и души свечи он несёт где вновь безбрежно спал сион Екатерина он пищит открой со мной бородка камешек и крот Екатерина подошла на землю севши вниз исчезла она как Дон Жуан пропала и вышел пекарь нищ больной но с цепочкой золотой стальной Плебейкин
и ждёт он тускло переправы небрежно гуси плыли вниз повсюду разносились крики загадочного их числа они как сумрачные пики равны косичкам силача Комендант
о что за сахарные люди им всё играть бы в тары люли не видно пазухам числа но усмехается силач сипят проворные Скачи, скачи через берег. Что ж вы римляне милые. Чу лоб и усы, нет движенья. Попрошу наоборот.
сипят проворные бараны и вяло морщась издыхают и нет пятёрки бороны коль няньки жёлтые порхают вода стекает парным свистом как цапли прилетают вести Ненцов. Сомнительно — я бы вас и не узнал.
Около того места где они все собрались был лес. А если повернуться кругом была мельница: плывёшь не плыву.
Петух кареглазый (песня о втором сыне графа Шереметева) всю ночь смеялся Кунцев смеялся словно сом всю ночь бурчали долы и бегал Шпажецкий на мост и был он Шпажецкого внук и Кунцев сядет в лодку тут мчится Петров ту ту Фортунов задумчивый сыр молодецкий он злобы надменный песочек уж ныне крутился в чесотке был этот край бухарестский и все там смеялись как вереск вот жучки гудят и ноги дугою расставив капрал орал понимаю я ясли он разумен и счастлив как туча что месяц вот жук нет хоромы мама мама что за спесь долговешни храмы ах нет то уточек монарх иль сих минут монах Прапорщик
что за удивление за что же букварей давление и что за груз такой навален край называется Ливан там только мужички да спички прозябают в спячке Юпитер там и не жил никогда он в жизни не имел ногтей семерик надеюсь я не имел и после смерти пожелая пожелая на сановника посмотреть вот пушечные плечи и константиновский живот домашние большие щели углов курносый новожил
