Ужасно, я одна осталась, любовь ко мне не состоялась, лежу одна, лежу грущу, рукой в окрестности верчу. (Плачет). Куприянов (сидя на стуле в одиноком наслаждении).
Я сам себя развлекаю. Ну вот всё кончилось. Одевайся. Дремлет полумёртвый червь.
Наташа (надевая рубашку).
Я затем тебя снимала, потому что мира мало, потому что мира нет, потому что он выше меня. Я осталась одинокой дурой. со своей безумною фигурой. Куприянов (надевая рубашку).
Наташа, гляди светает. Наташа (надевая штаны).
Уйдите я на вас смотреть не хочу, сама себя я щекочу и от этого прихожу в удивительное счастие. Я сама для себя источник. Я люблю другого. Я молча одеваюсь в сон. Из состояния нагого я перейду в огонь одежд. Куприянов (надевая нижние штаны).
И нету для меня надежд. Мне кажется, что становлюсь я меньше и бездыханнее и злее. От глаз подобных жарких женщин бегут огни по тела моего аллее, я сам не свой. Зевает полумёртвый червь.
Наташа (надевая юбку).
Какой позор, какое бесстыдство. Я доверилась последнему негодяю. Это хам человеческого рода — и такие тоже будут бессмертными. Стояла ночь. Была природа.
Зевает полумёртвый червь.
Куприянов (надевая брюки).
О природоведение, о логика, о математика, о искусство, не виноват же я что верил в силу последнего чувства. О как всё темнеет. Мир окончательно давится. Его тошнит от меня, меня тошнит от него. Достоинство спряталось за последние тучи. Я не верил в количество звёзд. Я верил в одну звезду. Оказалось что я одинокий ездок, и мы не были подобны судакам. Наташа (надевая кофту).
Гляди идиот, гляди на окончания моей груди. Они исчезают, они уходят, они уплывают, потрогай их дурак. Сейчас для них наступит долгий сон. Я превращаюсь в лиственницу. я пухну. Куприянов (надевая пиджак).
