благодарность всем летчикам, сбросившим боеприпасы, в которых он сильно нуждался, ведя ежедневные бои с оккупантами.
Штаб белорусских партизан просил продолжать посадки к Заслонову. Валентина Степановна вторично послала Поповича в Мацково в ночь на 15 октября. Заслонову об этом было передано по радио, но принять самолет с посадкой он не мог: партизаны вели бои с карателями у самой посадочной площадки. Костры партизанам пришлось потушить. Попович со штурманом Рязановым нашли площадку и без костров, но садиться не стали: вдруг она занята фашистами. Пришлось скрепя сердце возвращаться домой с грузом.
На второй день начальник белорусского штаба партизанского движения Петр Захарович Калинин передал нам, что решение летчика было правильным.
Неудачной была попытка сбросить боеприпасы Заслонову и в ночь на 24 октября. Летали два самолета — Поповича и Бибикова. Несмотря на проявленное ими упорство во что бы то ни стало доставить груз по назначению, обнаружить сигналы площадки им не удалось. Огорченные неудачей, летчики возвратились на свой аэродром.
Гризодубова попросила белорусский штаб связаться с Заслоновым и условиться на определенное число, когда он сможет принять самолеты. Заслонов ответил, что примет самолеты 26 октября. Два экипажа доставили ему боеприпасы и условились, что следующий вылет с посадкой будет в ночь на 30 октября.
Фашисты сосредоточили большие силы против партизанской бригады Заслонова. Отряды вели тяжелые бои с гитлеровцами и нуждались в оружии и боеприпасах. Несмотря на то что площадка находилась под обстрелом, они выложили сигналы для приема самолетов, которых ожидали с нетерпением. Самолет Поповича при заходе на посадку обстреляли фашисты. Трассирующие пули попали в плоскости самолета, но особого вреда не причинили. Партизаны под огнем врага быстро разгрузили корабль, поместили в нем 22 человека раненых. Фашисты усилили огонь по партизанскому аэродрому. Бой шел совсем рядом. Заслоновцы приложили все силы, чтобы оттеснить противника. Самолет взлетел на глазах фашистов и скрылся в ночной темноте.
Часом позднее летчик Валухов со штурманом Юрчаковым выбросил Заслонову еще 800 килограммов боеприпасов. Карательный отряд фашистов партизаны разгромили.
— Вы крепко помогли нам, — сказал Константин Заслонов Поповичу. — Партизаны, увидев свой, советский самолет, бросились в бой с таким рвением, что фашисты приняли их за подоспевшее нам сильное подкрепление и, не выдержав атаки, отступили. Еще раз спасибо, друг, за помощь. Прилетай чаще.
Скромный Попович смутился от похвалы и все заслуги адресовал самолету.
— На нем куда угодно сядешь, — уверял он Заслонова. — А к вам мы обязательно будем летать.
В октябре и в первых числах ноября Попович продолжал летать к Заслонову. После каждого удачного полета в Мацково Гризодубова спрашивала Михаила Ивановича:
— Ну, как там ваш Заслонов, бьет фашистов?
— Бьет, товарищ подполковник, только, говорит, патронов маловато, — отвечал Попович.
К осени 1942 года партизанское движение настолько усилилось, что для обеспечения отрядов боеприпасами одного авиационного полка было уже далеко не достаточно.
Советские люди, живущие в оккупированных фашистами областях, нуждались не только в патронах, но и в духовной пище — в правдивом слове Коммунистической партии. Это слово, зовущее к борьбе, люди читали в листовках, которые разбрасывали наши летчики в тылу врага.
Накануне всенародного праздника — 25-й годовщины Великого Октября был намечен вылет на разбрасывание миллионов листовок. Поэтому в ночь на 6 октября вылет к Заслонову не намечался. Михаил Попович и его друг Виталий Бибиков вылетели с листовками в прибалтийские республики. Самолеты пролетели по побережью Балтийского моря. Результаты этого полета нам стали известны из письма ЦК КП (б) Эстонии. В нем говорилось:
«Уважаемая товарищ Гризодубова! Разрешите горячо поблагодарить вас за проведенную в ночь с 5 на 6 ноября 1942 года летчиками вашей части успешную операцию по распространению листовок в Эстонской ССР. Эстонский народ услышал перед 25-й годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции по всей стране пламенные слова большевистской правды, доставленные туда нашими славными соколами». И далее: «Прошу от имени Центрального Комитета КП(б) Эстонии объявить благодарность экипажам самолетов, доставивших листовки в Эстонию, и сообщить имена командиров этих летчиков».
7 ноября днем приехали к нам артисты оперетты. На импровизированной сцене выступили Аникеев, Гедройц и другие мастера искусств. В исполнении песенок легкого жанра соревновался с артистами командир корабля капитан Александр Сергеевич Кузнецов — товарищи звали его по-дружески Браток (в полку было три Кузнецова). Браток обладал прекрасным для любителя голосом и относился к этому небезразлично: до войны брал уроки пения у известного московского профессора. Артисты оперетты были удивлены и обрадованы, что среди летчиков нашелся их собрат по искусству.
Александр Кузнецов слыл не только искусным певцом, но и большим мастером летного искусства. Он отлично летал днем и ночью в сложных метеорологических условиях. Ему поручали ответственные задания с посадкой на партизанские площадки. Это о нем идет речь в книге дважды Героя Советского Союза Алексея Федоровича Федорова «Подпольный обком действует», где автор описывает, с каким нетерпением партизаны его отрядов ожидали первый самолет с посадкой. И эту посадку совершил 10 ноября 1942 года летчик Александр Кузнецов. Федоров пишет: «Ликуют партизаны. Летчики охотно рассказывают им о Большой земле, Москве, о заводах и колхозах». И это верно, наш Браток — мастер не только летать и петь, но и беседовать… Вообще экипажи, летавшие с посадкой в тыл противника, готовились отвечать на многие вопросы, которые обычно задавали им партизаны. Люди интересовались положением на фронтах, спрашивали о жизни на Большой земле и что происходит в мире. Летчики были настоящими пропагандистами и агитаторами, верными посланцами партии. Партизаны прислушивались к каждому их слову.
Обратным рейсом с площадки Мглин капитан Кузнецов благополучно доставил на Большую землю 18 человек тяжелораненых и самого партизанского командира Алексея Федоровича Федорова. В книге «Подпольный обком действует» есть оценка мужества и мастерства летчиков: «Какое нужно мастерство, какая нужна смелость, чтобы летать ночью, в непогоду и найти партизанский аэродром!» Эти слова относятся и к закрепленному за отрядом старшему лейтенанту Васильченко. Это он совершил десятки полетов в соединение Федорова, из них шесть с посадкой. Два раза Васильченко привозил товарища Федорова в Москву и отвозил его в тыл врага. Это тот летчик, который, как описывает Федоров, вернулся по его настоянию с обратного маршрута и с риском для жизни посадил самолет на партизанской площадке. Васильченко тоже рассказывал о своем пассажире, но о себе скромный летчик не упомянул ни слова.
— Вот же человек, — говорил Степан Васильченко, — ведь я ему ясно объяснил, что посадка в тумане может закончиться гибелью и экипажа, и пассажиров. А он нет. Увидал, что костры немного просматриваются, и требует: «Садись. Ты это должен сделать».
Я уже лег на обратный курс, а он мне жужжит на ухо: «Испугался опасности? Небось твой командир, хоть и женщина, не попятилась бы от этого тумана. А я-то думал у Гризодубовой летчики все, как она…» Не сказал я ему ни слова, повернул самолет обратно к площадке. И верно, костры чуть были видны, и сел… Вот это партизан! А ведь мирный человек до войны был, секретарь обкома. Большое дело быть настоящим коммунистом.
Летая в отряды Федорова, Васильченко доставил десятки тонн боеприпасов, оружия, вплоть до пушек. Партизаны всегда встречали экипаж как самых желанных и дорогих гостей, от которых во многом зависел успех их боевых действий.
…Вернувшись с праздничного концерта, получили радиограмму от Константина Заслонова. Он сообщал, что не может выложить сигналы самолету ни для посадки, ни для выброски. Видимо, партизаны были заняты налетом на вражеский гарнизон. Поэтому Попович, взяв обязательство отлично выполнить боевое задание в честь 25-й годовщины Великого Октября, вылетел с боеприпасами в район западнее Овруча. С задания Попович не вернулся. Подробности катастрофы вскоре мы узнали из письма комиссара партизанского соединения Ковпака полкового комиссара С. В. Руднева, а позднее — из рассказа возвратившегося в полк бортового техника Коржакова. Вот как это случилось.
В тот день погода в районе цели была плохая. Облачность высотой 100 метров с моросящим дождем.
