часть информации от вас скрывают именно потому, что вы женщина? - в голосе Эрнеста промелькнула насмешка.
- Приходило. О разности мышления написано столько философских трактатов, но все они не берут в расчет уникальность характера каждого человека в отдельности. Некоторых из слабого пола от мужчин отличает лишь юбка. А среди сильного пола попадаются, откровенно говоря, бабы. К чему ваш вопрос, виконт? Унизить меня не получится. Я уже на дне. Без имени, без денег. В полной зависимости от вашей со Скиллом милости. А жизнь… Я из тех, кто за право выбирать и сомневаться готова ею пожертвовать.
Я верю в свои слова? Удивительно. Верю. Привыкла лгать самой себе настолько, что у искренности и правды остался единственный шанс достучаться до рассудка - вот так случайно вырваться и быть услышанными. Бедняк должен до последнего бороться за свои сокровища, на деле же последняя рубаха обесценивается мгновенно.
- Да? - виконт серьезно воспринял мои слова. На его лице отразилась внутренняя борьба. Между единственным способом проломить стену тупика, куда нас завели различия в точках зрения и нежеланием уступить мне. - Тогда отложим наш разговор до той поры, когда вы… действительно… окажетесь на краю. Поверьте, Алесса, вам будет не до сомнений…
Следующие несколько дней Кессел присматривался ко мне. Или присматривал за мной. Сопровождал меня и Аннет на ежедневную прогулку к озеру. Изредка купался вместе с нами, демонстрируя хорошо сложенное тело. Признаться, не раз мне приходилось нырять, чтобы остудить пылающие щеки и выгнать из головы привидевшиеся на короткое мгновение глупости. Нет, я не испытывала к нему никаких чувств, просто однажды познанная мужчиной плоть начинает требовать к себе повышенного внимания, а после расставания с Людвигом у меня никого не было.
Всего раз Эрнест поддался настойчивым уговорам Лена и съездил с ним на рыбалку. Вечером они радостные и довольные приволокли огромного сома, который немедленно был выпотрошен и торжественно водружен в коптильню. Аннет побежала в огород за свежими овощами, а я, расстелив на траве покрывало, принялась сервировать импровизированный стол. Все эти действия, приправленные ароматным дымком и шутками, выглядели до ужаса настоящими. Словно мы семья, собранная под сенью дома счастливым случаем.
Кессел в расстегнутой рубашке и с небритыми щеками. Когда он улыбался, то смешно щурил глаза. Лен и вовсе разделся по пояс и, ожесточенно жестикулируя, рассказывал, судя по всему, только что придуманную историю, как он одолел медведя. Сестра Скилла, с нежностью качающая задремавшего на ее руках сына. В ее глазах радость, а в неловко склоненной фигуре забота. И даже солнце находилось в гармонии с нами, раскрасив небо причудливыми кистями заката.
- Жаль… - наклонилась ко мне Нанни. - Мне даже немного жаль…
- Чего? - прошептала я, очарованная невинным румяным личиком ребенка.
- Жаль, что не увижу, как он взрослеет… Но ведь он не последний, а другие - они будут жить в лучшее время. Всего одна маленькая жизнь, а обмен на благополучие целого народа… Уверена, будущие поколения оценят его жертву. Мы оценим…
Что? Что она сказала? Жертва? Так ее сын - это жертва?!!!
Рассыпались. Собранные в целое кусочки вечера. Разлетелись мелкой крошкой - разноцветным стеклярусом. Я забыла. Как дышать. Выпала из реальности. Утихли голоса. Краски посерели и облупились. Кожи коснулся холодок ветра, напоминающего о близкой осени.
Я встала. И постепенно наращивала шаг, пока не перешла на неистовый бег. Прочь отсюда. Прочь от подделки под нормальные отношения. Куда угодно. Лишь бы не оставаться здесь. Я бежала, а за спиной раздавался заливистый жестокий женский смех. Аннет смеялась надо мной. И мне казалось, что вижу, как она тычет пальцем мне в спину, обзывая закомплексованной моралисткой.
На полпути к лесу меня сбили с ног сильным толчком в спину. Я проехалась по мокрой от вечерней росы траве и замерла, не в силах подняться. На воротнике рубашки сомкнулись челюсти, и зверь поволок меня в сторону леса. Я безвольной полузадушенной куклой повисла в его пасти. Мыски ботинок цеплялись за землю, оставляя за собой узкие борозды. Руками приходилось изо всех сил оттягивать ворот, дабы окончательно не задохнуться.
И что? Я намерена сдаться? Ну уж нет! Оборотень не видел усмешки на моих губах. Он дотащил меня до опушки леса и, мотнув головой, швырнул на осину. Зверь! Дыхание вышибло ударом, но получилось сохранить сознание. Давай же… Я искоса глянула на тварь: больше обычного волка, длинная черная шерсть, укороченная квадратная пасть с открытыми зубами, мощные широко расставленные лапы и глаза… янтарные. Пустые. Кессел!
Я зачерпнула полную пригоршню земли и бросила в глаза оборотню. Вторая порция уже в кулаке превратилась в пыль. Зарычав, я прижала ладонь к осине, надрывая ее рэ-структуру. Надломившись, дерево упало, но тварь перескочила его одним прыжком. Правда, виконт все равно опоздал. Вокруг меня закрутился вихрь из земли, прелой лесной подстилки и сорванных порывом листьев кустарника. Соседние деревья раскачивались и трещали, угрожая в любой момент похоронить нас обоих под завалом.
Я медленно отступала вглубь, и за мной тянулся след из изуродованных исполинов. Попади в разрушительную воронку зверь, и ему придет конец. Мне безразлично, чью энергию перерабатывать. Воронка все расширялась. Над лесом взвились потревоженные птицы. Тварь постепенно отставала, оставаясь за границей круга, но не уходила, а я ощущала приближающуюся долгожданную свободу. И… рухнула в нее. Вниз головой. С обрыва, который я не заметила.
Пологие склоны оврага смягчили падение и до ручейка на дне я так и не долетела, остановившись метрах в десяти от него. 'Вот и все,' - отрешенно подумала я. Что-то очень часто в последнее время я подхожу слишком близко к черте. - 'А может быть та дуэль на университетском стадионе была лишь репетицией перед феерическим финалом?'. Виконт был прав. Не до сомнений. Бесславная гибель человека, так ничего и не успевшего в своей жизни. Почти ничего…
Пальцы сжались на торчащей из бедра острой ветке. Потянули за нее и вытащили. Я чуть подвернула руку под себя, спрятав оружие. Я буду сожалеть. Сожалеть, что не гадину Аннет заберу с собой. Услышав шорох, я повернула голову на звук. Виконт приближался. Слегка испачканный в грязи. Нагой. Наверное, не может отказать себе в удовольствии забить паршивую овцу ногами.
Сосредоточиться. Расслабить мышцы, чтобы затем превратить их в туго скрученную пружину и нанести один единственный удар. И, если повезет, выжить. А дальше видно будет. Ноги протянуть я всегда успею.
Ближе. Ближе подходи, тварь! Я стерпела первый пинок, заставив его наклониться к шее и пощупать пульс. Поймала на середине движения, подавшись навстречу, обхватила одной рукой за шею, притягивая виконта к себе, а второй всадила ему в грудь ветку, но та скользнула по ребру, пропорола кожу и сломалась…Кессел не делал попыток пошевелиться. Не двигалась и я. Мы смотрели друг другу в глаза, и оба искали ответ: так кто же из нас прав? И кто, проклятие, виноват?!
Спустя невыносимо долгую минуту он убрал руку с моей шеи, несколько удивленно дотронулся до раны на груди. Провел испачканными в крови пальцами по моим губам. Скользнул ладонью вниз, мазнул по кровавому пятну, пропитавшему мою юбку, поднес пальцы к носу. Вдохнул.
- Не может быть… - сорвалось с губ виконта. - Они оба ошиблись… Но… Тогда все сходится!
И, бережно подняв меня на руки, мужчина направился обратно.
глава 18
Странно… Пока я в очередной раз прохлаждалась в кровати и поправляла здоровье Лен, Аннет и виконт вели себя странно. Хотя, можно ли говорить о странности, обладая сведениями об их истинном образе жизни? Когда Кэссел принес меня обратно в дом, одного вдоха хватило двум оборотням, чтобы изменить свое отношение ко мне. В их взглядах, украдкой бросаемых на меня, стал появляться трепет. Порой, открыв глаза ночью, я видела возле своей постели Аннет. Девушка сидела неподвижно, ее глаза не отрываясь
