весь путь мы останавливались трижды минут на сорок, и каждый раз сердце сжималось от дурного предчувствия. Казалось, вот-вот среди придорожных деревьев мелькнет косматая фигура и вспыхнут золотом нечеловеческие глаза. Мы торопливо запихивали в себя еду, поили лошадей и снова скакали. К вечеру все тело немилосердно болело, а глаза жгло от усталости и пыли.
Внимание таяло. Силы тоже были на исходе. Никто не заметил метнувшуюся нам под ноги тень. Конь Арлетты споткнулся и кубарем покатился по дороге. Мой конь и лошадь Молчуна испуганно заржали и шарахнулись в разные стороны. Парню удалось остановить животное, а вот мое ринулось прочь от опасности. 'Нас настигли!' - пронеслась в голове мысль. Так быстро…
Острая волна сожаления прокатилась по телу, и я уже была готова покориться неизбежности и отпустить поводья, чтобы наверняка свернуть себе шею при падении, как на пути лошади, будто из под земли, выросла приземистая фигура. Ярко сверкнули в сумерках золотые глаза. Вспыхнула начертанная прямо в воздухе печать. Конь промчался сквозь нее, резко сбросил скорость, остановился и повалился на землю.
Я успела вытащить ногу из стремени, но с коня спрыгнуть не успела. Слетев с него при падении, я больно ударилась плечом и локтем. Боль отрезвила меня. Еще не время сдаваться. Я быстро вытащила из брюк ремень и поспешила незнакомцу на помощь. Он уже кружил в танце с волком, а вдалеке, на дороге, два оборотня сцепились друг с другом. Третий зажимал к деревьям Арлетту. Глупо без оружия бросаться на заведомо более сильного противника, но разве я когда-то отличалась умом?
Разбежавшись, я подпрыгнула и вытянула тварь вдоль хребта. Острая пряжка разорвала ухо зверя. Рыкнув, он развернулся ко мне и бросился. Лапы врезались в мою грудь и вышибли весь воздух из легких. Я отлетела метра на четыре и распласталась на щедро сдобренном росой луге.
Не встану. Не смогу… 'Ссря ты так думаешь!' - голова взорвалась болью. Тело подбросило в воздух. Я приземлилась на корточки, перекувырнувшись в воздухе.
- И что дальше? Я встану на четыре лапы? - задала я самой себе вопрос.
- Не ты, - насмешливо прокашляли в голове.
Пальцы рук и ног покалывало от переизбытка силы. Я не стала ждать продолжения и побежала, сорвавшись с низкого старта. Ступни впечатывались в землю, оставляя глубокие следы, не присущие девушке весом в пятьдесят три килограмма. Я стала сильнее, быстрее и намного… Намного злее!
Вторая попытка увенчалась успехом: я оседлала тварь, крепко сцепила под ее брюхом ноги, вытянулась на спине и пропустила ремень под горлом зверя. Обернула конец ремня на локоть и свела руки вместе, в попытке задушить врага, нажимая локтями на шейные позвонки оборотня. Он опрокинулся на спину, вдавливая мое тело в грязь, но я не отпускала его. Внезапно, зверь затих, а мое лицо оросила теплая влага.
- Быстрее! - человек помог мне выбраться из-под тела оборотня.
Опираясь на его руку, я поднялась. Мне удалось рассмотреть спасителя, и я узнала в нем мужчину, с которым переглядывалась у дома Скилла. Черноволосый охотник! С такой подмогой у нас есть шанс прорваться!
На дороге ситуация изменилась. Одина из тварей с разорванным боком лежала, тяжело дыша, но была еще жива. Ее противник, хромая на переднюю правую лапу, грызся со вторым оборотнем, заслоняя собой Арлетту. Девушка, не подавая признаков жизни, лежала у корней старой уродливой ели. Я бросилась к ней, проверила пульс. Слава Человеку, сердце билось!
Рык среди деревьев и еще две твари стали для меня полной неожиданностью. Я выронила голову подруги из рук и попятилась. На кого-то наткнулась спиной и обернулась: ко мне прижимался крепыш, выставив перед собой необычной формы кинжал с большим драгоценным камнем в рукоятке.
Оборотни заходили с трех сторон, выбрав по противнику, но пока мы в центре, они просто задавят нас массой. Не сговариваясь, мы бросились врассыпную и… Я едва не угодила под колеса выскочившего из-за поворота экипажа. Извозчик, натянул поводья. Лошади встали на дыбы, экипаж накренился, но устоял на четырех колесах, а я заметила затухающую печать, вовремя выпущенную черноволосым.
- Бегите! - рявкнул он.
Вспыхнул золотым. От его тела разошлись три печати, надежно сковав тварей. Пойманные в ловушку оборотни завыли, пытались выскочить, но рэ полностью их блокировала. Сквозь нестерпимое сияние я увидела бегущего к экипажу голого Молчуна с Арлеттой на руках. Он открыл дверь. Я забралась внутрь и приняла у него подругу. Парень кивнул мне и ушел, а следом экипаж тронулся..
Глава 19
Ошанскому было тяжело сохранять на лице маску спокойствия, дружелюбности или же разыгрывать стойкость, непробиваемость перед деловыми партнерами по нелегальному бизнесу. Он не мог позволить себе выпустить наружу ни искры сжигающего его чувства. Чем дольше он ждал… Письма. Внезапного появления на пороге его дома худенькой светловолосой фигурки, тем сильнее становилось это чувство.
Ему не было названия. Ни одно из существующих описаний не подходило для него. Однако… что-то знакомое в нем было. Привычное. Уже испытанное. Внутри у маркиза все горело огнем. Плоть и душа плавились. И аристократу казалось, будто он может поджечь прикосновением дерево. Но сколько он не думал, сколько не погружался в собственные ощущения, так не смог определить, что за чувство вывернуло его наизнанку.
После прошлогодней облавы подпольные клубы опять процветали. На том же месте. И все те же знакомые лица высшего общества просаживали в них деньги. Тяга человека к крови и чудим страданиям никогда не ослабеет. Их Бог родился из мук зависти. Этим же и заразил своих создателей, вынужденных искать кого-то чуть хуже, чтобы самим быть или ощущать себя чуть лучше. А в последние недели пришлось вход в клуб ограничивать. Люди словно с цепи сорвались, проигрывая за вечер целые состояния.
Почти все бои Полозня инкогнито посещала Королева. Занимала лучшее место в зале, неизменно требовала бутылку дешевого портвейна и с ожесточением выкрикивала имя своего любовника. Их так и не удалось развести по разные стороны баррикад. Да и сил у Ошанского не осталось на чужие сердечные дела. Свои бы решить. Хоть в какую-нибудь сторону. До смерти надоело просыпаться в своей постели без желанного человека под теплым боком.
Каждую ночь он представлял разметавшиеся по подушке светлые волосы. Тонкие руки поверх одеяла. Длинные стройные ноги, обнимающие его бедра, и тихое дыхание. Он так и не успел распробовать свою девочку до конца. Зайти дальше поцелуев. Раньше маркиз был готов оберегать Аллесу от самого себя, но по прошествии года он считал принятое решение огромной ошибкой. Теперь перспектива скоротечного счастья не казалась ему столь ужасной.
Король. Еще одно чудовищное недоразумение, свалившееся на его плечи. Беспричинные страхи монарха, его нервозность на грани срыва и мольбы защитить его от собственной жены порядком надоели Ошанскому. Но он смиренно слушал их и вяло возражал в ответ на поскуливания Короля. И задавался вопросом: не прекратить ли мучения человека одним махом? О тайной комнате для встреч никто не знает. Придушить облеченную властью особу и оставить труп гнить в глубине дворца. Его никогда не найдут…
Станислав попросту убивал время. Намеренно. Размеренно. Точно. И оно платило ему тем же. Насмехаясь, медленно растягивалось. Секунды еле-еле складывались в часы, которые с трудом превращались в сутки, а те постепенно накапливались в месяцы. Скучные. Одинаковые. Серые.
Лишь одно занятие ему не позволил забросить долг - работу с безумцами, притаившимися за больничными стенами. Их количество росло, и скоро молчать об этом станет неуместно. Он старался, как мог, облегчить страдания полулюдей-полуоборотней. Не определившихся, не переносящих вида зеркал и шарахающихся от своего отражения в плошке с супом. Его присутствие положительно влияло на заболевших, но больше им помогали искусные печати раз и навсегда отсекающие поползновения запертых
