Лила подозрительно посмотрела на нее, но затем согласно кивнула.
– Я приеду утром, – сказала она. – С питанием для ребенка и одеждой для Памелы и малышки. Если что-нибудь понадобится, позвони мне, слышишь?
На следующее утро Клэр стояла с чашкой кофе у окна на кухне. Хотя она очень устала накануне, но смогла уснуть только на час или два. Волнение не отпускало ее. Клэр несколько раз вставала, прислушивалась к тому, что происходило в соседней комнате. Дуган сдержал свое слово.
Клэр смотрела на старый дом, с которым было так много связано в ее жизни. В отдалении она увидела проржавевший грузовичок.
Старичок Руби. Клэр улыбнулась, вспомнив, как они носились на нем по окрестностям. И как лежали в его тени на поле Джозефа Виткобса, когда первый раз были по-настоящему близки с Дуганом.
Дуган такой экономный и расчетливый, почему он не сдал старый грузовик на металлолом?
– Доброе утро, ранняя пташка.
Клэр вздрогнула от неожиданности, и кофе плеснулся ей на руку.
– Ой, Дуган. Я не знала, что ты встал.
– Давай приложим лед, – кивнул он на ее руку.
Дуган открыл холодильник, достал немного льда и подал его Клэр. На секунду их руки встретились, и Клэр почувствовала, что его пальцы дрожат.
Дуган смотрел на вырез своей голубой ковбойки, которая послужила ночной рубашкой для Клэр. Полы рубашки едва прикрывали трусики.
Сам Дуган был одет только в джинсы. Клэр посмотрела на его голую грудь, на темные волоски, которыми она когда-то так любила играть.
Если Дуган собирается держать между ними дистанцию, он не с того начинает день.
– Я…хм… – смешалась Клэр, – я вижу, что ты сохранил Руби.
Он проследил за ее взглядом, улыбнулся и смущенно ответил:
– Ну, я не мог заставить себя расстаться с ним.
– Почему?
– Как тебе сказать? Решил оставить, потому что кролики облюбовали его и выводят там своих детенышей.
«Даже ржавый грузовик участвует в увеличении живности на Земле. А я – бесплодна, как чурка», – подумала Клэр с горечью.
Возможно, поэтому Дуган и не торопится приглашать ее в свою жизнь. Он говорит, что любит. Наверное, это правда. Но в глубине души он помнит о ее ущербности. И сейчас, когда он видел рождение малышки Памелы, наверное, понял, что одной любви к женщине, к бесплодной женщине, недостаточно.
– Я приготовлю завтрак через двадцать минут, – пробормотала Клэр и отвернулась к холодильнику.
– Малышка проснулась, – сказал Дуган, – и я отдал ее Памеле, чтобы покормить.
Клэр занималась завтраком. Она старалась все время находиться спиной к Дугану, чтобы он не заметил слез в ее глазах.
– Чем ты собираешься заняться сегодня? – Клэр постаралась, чтобы голос звучал ровно.
Дуган налил себе стакан молока и подошел к Клэр. Слишком близко.
– Мой работник заменит меня в выходные. Поэтому я могу все время находиться здесь и быть у вас на подхвате.
– Отлично, я отправлюсь после завтрака, – заключила Клэр.
– Не надо, Клэр, пожалуйста. – Дуган взял ее за локоть.
– Что не надо?
– Уезжать.
– Почему бы и нет? – спросила Клэр холодно.
– Потому что я прошу тебя остаться.
– Я тебе не нужна здесь. – Она освободилась от его руки.
– Кто это сказал?
– Я, черт подери.
– Ты боишься пересудов в городе, если останешься?
– Они будут сплетничать при всех условиях – останусь я или нет. Зачем ты хочешь задержать меня? Через несколько часов приедет Лила.
– Зачем? Я скажу тебе зачем.
Дуган резко поставил стакан на стол и обнял Клэр. Он нашел губами ее рот и жадно поцеловал. В этом его поцелуе сначала было больше отчаяния, чем страсти. Губы, язык Клэр затрепетали в истоме, до которой Дуган всегда доводил ее, целуя. Он отпустил ее губы, когда им не хватило воздуха. Клэр мелко дрожала.
