Как китайские патриоты, так и друзья Китая за границей сходятся на одном, что военное положение в Китае может быть кардинальным образом изменено в его пользу лишь в том случае, если будет преодолен внутриполитический кризис, если будет достигнуто национальное единство и осуществлена решительная демократизация государства».
Совершенно очевидно, что наше руководство в Москве, несмотря ни на какие политические махинации Мао, твердо держит курс на поддержку КПК.
Поддержка КПК есть поддержка китайской революции и китайского народа, сражающегося против своих и иноземных угнетателей. Если в Китае победит социалистическая революция, то после нашей Октябрьской революции это будет крупнейшим поражением империализма. В освобожденном Китае СССР обретет могучего друга, союз с которым [460] поставит лагерь социализма в исключительно выгодное положение.
Для ВКП(б) борьба китайского народа против японского фашизма, феодальной, капиталистической и иностранной кабалы — его священное право, а помощь китайскому народу — великая интернациональная миссия. Такова твердая позиция Москвы, на которую не могут повлиять политические спекуляции группы Мао. Иначе и не назовешь окружение председателя ЦК КПК. Рядом с партией и огромным полумиллиардным населением страны оно действительно выглядит кучкой политических интриганов. Путь же великого народа чёток и ясен — социалистическая революция в будущем и мирное строительство нового Китая.
* * *
Один из самых крупных людей, с которыми мне приходилось встречаться и под влиянием которого сформировались мои взгляды, был Иван Михайлович Гронский — бывший редактор «Известий», «Нового мира» и др. Коммунист, который выполнял поручения В. И. Ленина, возглавлял важнейшие уездные партийные организации и с которым в открытой полемике опасались встречаться лидеры различных оппозиций. Человек феноменальной памяти. Логичность и острота его мысли всегда приводили в замешательство оппонентов.
Гронский из простых крестьян. Потом рабочий, приговоренный царским судом к смертной казни, которую из-за несовершеннолетия подсудимого заменили каторгой. Дерзко бежал. Прошел гражданскую войну.
С середины двадцатых годовГронский стал одним из ведущих теоретиков советского искусства. Он привил мне любовь к философии, раскрыл все богатство ленинской философии. Он всегда верил в светлое и хорошее в человеке. Разница в возрасте для него не играла роли. Главным для него была мысль.
Его ценили и уважали Горький, Новиков-Прибой, Павел Васильев, Алексей Толстой, Пришвин...
В таких, как он, сошлись лучшие традиции всех поколений русских революционеров. Словами Горького, он был из тех людей, для которых знание становится верой. Но он не только копил знания, они становились его оружием.
И в то же время удивительно простой и чистый человек... [461]
23 февраля
Яньань в ожидании съезда Компартии.
Мао — это его «конек» — о чем бы и где бы ни говорил — все сводит к классовой борьбе. Борьбе ежедневной, ежечасной... Я вполне осведомлен, да и насмотрелся на все проявления этой классовой борьбы по Мао Цзэ-дуну. Сей тезис — один из важнейших в разговорах Мао — ради оправдания чжэнфынных насилий над партией, которыми отмечен весь его путь. Ни пленумы, ни конференции, ни резолюции, а насилия решали исход борьбы...
Политика Мао Цзэ-дуна кажется противоречивой. Сегодня одни требования, через неделю вроде бы совершенно другие. Вчера унижал заслуженных партийцев — сегодня выдвигает на крупные посты. То празднует с американцами «медовый месяц», то подставляет им подножку.
Это часто называют таинственной восточной дипломатией, каверзной, туманной...
Но это всего лишь бульварное представление. На самом деле подобная политика логична и последовательна.
Такой логичностью и последовательностью отличается и политика председателя ЦК КПК. Меняются условия, и он, приспосабливаясь, непрерывно меняет внешние формы борьбы, но не ее существо. Главное остается. В данном случае — это полный отказ от единого антияпонского фронта, антисоветизм, искоренение «догматизма».
И никакой таинственной восточной хитрости здесь нет. Да, он изменяет обещаниям, договорам. Унижает и возвышает людей, рядится в одежды народолюбца, а в своих апартаментах — вельможа. Разыгрывает спектакли перед Барретом, иностранными репортерами, подсовывает мне чушь, обманывает Москву...
Вздор! Чепуха! Никакой восточной мудрости и хитрости нет. Это бульварщина и выдумки! Если и есть здесь особая, так называемая восточная дипломатия, то она в циничности средств!
25 февраля
Характерная черта Мао Цзэ-дуна, которая как-то ускользала от моего внимания: по сути он делает все то, за что были отстранены от руководства Компартией Чэн Ду-сю и Ли Ли-сань.
Ошибки Ли Ли-саня в известной мере были предопределены не только спецификой мелкобуржуазной революционности, характерной для Китая, но и вообще незрелостью молодой Компартии, делавшей свои первые шаги. [462]
Мао всегда целеустремленно вел борьбу с влиянием Коминтерна, подвергая пересмотру марксизм... И как же изворотлив этот хунанец! Вот поздравительная телеграмма товарищу Сталину. Под текстом две знакомые подписи: председателя ЦК КПК и главнокомандующего войсками Новой 4-й НРА и 8-й НРА.
В тексте и следа нет от той циничной насмешливости, которой Мао Цзэ-дун развлекал своих сторонников осенью 1941 года. Сейчас 1945 год! И Мао Цзэ-дун льстит Сталину.
Председатель ЦК КПК пишет о блистательных триумфах советского оружия! Такая армия, как советская, теперь, по мнению председателя ЦК КПК, непобедима. Советские вооруженные силы покрыли себя неувядаемой славой и он (Мао) не сомневается, что они прославятся еще многими подвигами.
Теперь Мао Цзэ-дун уверяет Сталина, что его гениальный опыт вселяет веру в победоносность окончания величайшей освободительной борьбы...
26 февраля
Решение о созыве VII съезда Компартии распаляет страсти. Снова возня вокруг Ван Мина, Ян Шан- куня, Ван Цзя-сяна, Ло Фу. Снова доносы публичные (на собраниях) и доносы тайные...
Ван Мина иначе не называют, как «правооппортунистический элемент». Это обычное, само собой разумеющееся определение. Все уже уверовали, что Мао спас партию от ванминовского курса на капитуляцию «перед Гоминьданом». Так и говорят: «Ван Мин пресмыкался перед Чан Кай-ши»...
Девиз интернационалистов (Ло Фу, Бо Гу, Ван Мина и других): «Верность единому национальному фронту — верность интересам партии» — забыт, оболган! Маоцзэдуновское руководство постепенно убедило всех, что Ван Мин «засорял партию еще с 1931–1934 годов». Мол, еще в 1931 году, когда Ван Мин появился в Шанхае, он стал по-княжески, самовластно решать судьбу партии... И глупо, и нелепо, и никто не способен и не может возразить!..
Чжэнфын точно решил свои задачи. Даже бывшие соратники Ван Мина опять принялись его поносить. Так, Ян Шан-кунь заявил, что Ван Мин проводил «классово-капитулянтскую линию перед генералиссимусом Чан Кай-ши». А ведь Ян не просто бывший товарищ Ван Мина. Они вместе работали по поручению ЦК КПК в шанхайский период. [463] Вместе с Ван Мином противодействовали оппортунистическим вылазкам Мао Цзэ-дуна и Ли Ли-саня.
Съезд волнует бывших членов «московской группы». Они оболганы. Среди партийцев им нет сочувствия. Чжэнфын «изобличил этих капитулянтов-оппортунистов». Чжэнфын вдолбил каждому, что «все здесь в Яньани живы благодаря мудрости председателя ЦК КПК».
На партийных собраниях твердят: «Товарищ Мао Цзэ-дун — это верный путь китайской революции, залог победоносного окончания освободительной войны!»
И устно и печатно всем внушают, что в «марксизме мы должны мыслить применительно к китайской действительности, а не как марксисты-западники».
Самое трагичное, что национализм преподносится под видом творческой самостоятельности в марксизме. Это ведь основа политической платформы Мао Цзэ-дуна. Что это именно так, убеждают меня
