— Ладно… так когда я приступлю к учебе?
Драгомира, растроганная до глубины души, благодарно поглядела на внучку.
— Вы согласны? — повернулась к родителям Окса.
Мари и Павел Поллоки взволнованно кивнули.
— Вы точно согласны? Правда? Поверить не могу!
— Мы согласны, детка, — ответил ее отец, правда, с весьма озабоченным видом, — хотя меня и разрывают противоречивые чувства. Чтобы не сказать, совершенное неприятие… С самого твоего рождения я боялся того, что сейчас происходит. Мне понятны чаяния моей любимой мамы и всех тех, кто помнит Эдефию, и мне так хотелось, чтобы тебя все это никак не коснулось… Но, к сожалению, ты Лучезарная. Ты ключ…
— Ой, пап!.. А ты немного не преувеличиваешь?
— Ничуть! — резко возразил отец. — Ты — Долгожданная, ты — Последняя Надежда. Разве есть у меня иной выбор, кроме как подчиниться очевидному? Так что скажем так: я согласен, не будучи согласным в душе. Единственное, чего бы мне хотелось в сложившихся обстоятельствах, чтобы ты научилась жить с учетом всех своих возможностей и, самое главное, научилась ими управлять. Если будешь вести себя разумно, то на следующие каникулы поедешь к Леомидо, твоему двоюродному дедушке, и сможешь приступить… как бы это сказать… к первым практическим занятиям.
— Ура-а!!! Спасибо! Вы такие классные предки! — Окса повисла на шее у отца, потом у матери.
— М-м-м… Слышал, дорогой? — Мари поглядела на мужа полными слез глазами. — Мы с тобой классные предки!
— Отличный день рождения! Чудесный день рождения, очаровательная внучка Старой Лучезарной! — вскричали Фолдинготы и распластались на животах перед Оксой.
— Почему-то я не в очень большом восторге от того, что меня титулуют «Старой Лучезарной», — хмыкнула Драгомира. — Но, полагаю, отныне вы можете называть мою внучку «Юной Лучезарной». Каковой она теперь и является…
32. Подозрения
Приближались каникулы. Окса, подстегиваемая перспективой обучения в качестве Лучезарной, трудилась в поте лица. Она занималась с удвоенным прилежанием, и учителя не уставали петь ей дифирамбы. Разумеется, кроме МакГроу, для которого, впрочем, никто не был достаточно хорош. И это утро лишний раз подтвердило его мрачную славу…
МакГроу раздавал проверенные задания по математике, и урок превратился в настоящий сеанс иглоукалывания. Учитель буквально отводил душу!
— Мадмуазель Бек. Двенадцать из двадцати. Похоже, основы геометрии вам совершенно недоступны… Мадмуазель Поллок. Восемнадцать из двадцати. Удовлетворительно. А если еще вы избавите меня от необходимости расшифровывать ваши каракули, то я буду вам бесконечно признателен. Месье Белланже. Пятнадцать из двадцати. Близость мадмуазель Поллок, судя по всему, вам на пользу…
И дальше в таком же духе… Учитель МакГроу никого не обделил ехидными замечаниями. Кроме Мерлина, который, благодаря своему увлечению Эйнштейном, чудесным образом не попадал под очередь ядовитых комментариев.
— Да он совсем спятил, этот препод! Восемнадцать из двадцати, хотя у тебя нет ни одной ошибки, это ну вообще!.. — возмущался Мерлин на перемене. — И он еще смеет заявлять, что это «удовлетворительно». Совсем офигел… Какое замечание он тебе написал в этот раз?
— Пфф…
— Везет, что ты можешь сохранять олимпийское спокойствие, — заметил Гюс. — А я вот не могу воспринимать это так легко. Слыхала, что он мне заявил? Намекает, что я у тебя списываю! Как меня это бесит! Прямо до ужаса!
— Да плюнь, он и впрямь сдвинутый. Все знают, что ты не списываешь. Оно тебе не надо! — пихнула его локтем Окса.
— Угу, — пробурчал Гюс, — а если он напишет мне это в дневнике, на кого я буду похож, а?
— Но пятнадцать из двадцати — это хорошая оценка, Гюс! Во всяком случае, лучше, чем у меня… — уныло заявила Зельда. — Родители рассердятся… Хотелось бы мне быть на твоем месте, Гюс… или Мерлина!
— Ха, если ты думаешь, что легко быть в милости у такого человека, — разозлился Мерлин, — позволь тебе заметить, что я бы запросто без этого обошелся! Пусть бы и огребал замечания на каждом уроке!
— Я его терпеть не могу, этого МакГроу, — буркнул Гюс. — Ненавижу!
— Мне жаль его жену и детей, — бросил Мерлин.
— Думаешь, у такого психопата есть жена и дети? — изрекла Зельда. — Да где бы он нашел жену, а?
— В семейке Адамс, наверное… — предположил Мерлин.
— О, Окса, глянь-ка, там это не твой приятель, Варвар? — заметил Гюс.
Окса повернула голову. Действительно, это был он, сидел на краю каменного фонтана в центре двора. Пристроившаяся рядом девочка что-то говорила Варвару на ухо, глядя при этом на Оксу, и оба гнусно хихикали.
— Давай-давай, гогочи, кретин безмозглый… — пробормотала Окса.
Она почувствовала, как Курбето-пуко сжимает ее запястье. Так было уже несколько раз с тех пор, как Драгомира ей его подарила и почти всегда в присутствии МакГроу, обладавшего уникальным талантом выводить Оксу из себя. Несколько раз она едва не использовала Магнито и Нок-Бам, которыми управляла уже лучше, чем прежде. Отбросить МакГроу в другой конец класса — мечта…
Маленькое существо-браслет, очень наблюдательное, каждый раз ее останавливало. Но издевательский и презрительный взгляд Варвара вдобавок к ехидным замечаниям учителя во время раздачи проверенных работ оказался той самой каплей, переполнившей чашу… При этой мысли у Оксы мигом родилась идея…
— Гюс, смотри! Я тебе еще не показывала, чему меня научила бабушка. Уверена, это тебя развеселит! — прошептала Окса на ухо приятелю, оттащив его в сторонку.
С этими словами она достала из рюкзака бутылку воды и плеснула немного себе на ладонь, потом потерла ладонь пальцами, словно разминая пластилин. И через пару секунд незаметно показала Гюсу то, что сотворила: это был «комок» воды. Великолепный, отливающий серебром, он подрагивал на ее ладони, как большая капля ртути.
— Глазам не верю! — пробормотал Гюс.
— Погоди! Вообще одуреешь!
Окса подняла руку, словно чтобы почесать голову, и с невинным видом незаметно метнула водяной ком в сторону фонтана. Тот описал идеальную дугу и приземлился прямо на голову Варвара, подскочившего, как на пружине.
Курбето-пуко еще сильней сдавил запястье девочки и перешел к следующему этапу воздействия ввиду экстренности ситуации: Окса явно собиралась выкинуть что-то еще! Браслет в строго определенных точках уколол тонкую кожу на ее запястье, и Окса мгновенно ощутила легкое головокружение, на секунду отвлекшее ее внимание…
Но усилия браслета были тщетны! Час расплаты пробил! Окса, настроенная весьма решительно, сделала еще один водяной ком и как раз собралась его бросить.
— Ай! — воскликнула она одновременно с броском.
Курбето-пуко сильно и болезненно уколол ее в руку. Но возглас девочки заглушил раздавшийся со всех сторон взрыв смеха.
Варвар «словил» водяной шар прямо в лицо и теперь вертелся на месте с воплем:
— Кто это сделал? ЧЬЯ ЭТО РАБОТА?! Я ему башку расшибу!
