—
— Это какой-то список, — продолжила Окса. — И в этом списке есть я, что странно… И ты тоже, Жанна! — повернулась она к матери Гюса.
Беглецы внимательно наблюдали, как девочка разворачивает листок и протягивает его Драгомире. А потом все сгрудились вокруг Бабули Поллок, начавшей вполголоса зачитывать пресловутый и таинственный список, составленный МакГроу.
И с первой же строчки растерянность стала всеобщей.
— Невероятно… — протянула Драгомира, роняя листок на колени. — Но как ему удалось?
Окса нетерпеливо топталась в сторонке, грызя ноготь. Наконец Драгомира подняла голову, и все присутствующие уставились на девочку.
— Твоя находка дорогого стоит, — сказала Драгомира, стараясь сдержать волнение.
— Но что это такое? — спросила Окса.
— Это список девочек, которые потенциально могли стать Лучезарными…
— Вот это да-а! — выдохнула Окса.
— Именно, — кивнула Драгомира. — Полученные от тебя сведения очень существенны. Ортон, или МакГроу, что одно и то же, поскольку это действительно один и тот же человек, явно посвятил всю свою жизнь поиску возможности вернуться в Эдефию. Все, что он делал, было направлено на изыскания в области изучения света, что имеет прямое отношение к Порталу — единственному способу попасть в Эдефию, как известно, и неустанным поискам по всему миру потенциальной Лучезарной, которая может открыть его. От этого списка мурашки по телу, но он явственно свидетельствует обо всем вышесказанном. Большая часть из упомянутых в списке лиц нам известна, и все они — внучки или правнучки Беглецов.
— Там есть моя дочь, — подтвердил Нафтали, глядя на список.
— И моя, — тихо добавил Леомидо.
Окса сильно потерла лицо ладонями и принялась размышлять вслух.
— Какая же я дура, что раньше не догадалась… Круглая дура! Я была так уверена, что МакГроу тайный агент, что решила, что это список лиц из нашего окружения, через которых он мог подобраться к нам…
— Но так оно и есть, Окса! — вмешался Павел. — Большая часть перечисленных особ — как раз из окружения Поллоков! Ты не могла знать, что это Беглецы…
— Да ладно… — отмахнулась Окса, глядя в пространство.
— Как бы то ни было, тайный агент он или Изменник, но Ортон-МакГроу тут из-за тебя, Окса, это ясно, — добавил Абакум. — Совершенно очевидно, что тебе грозит большая опасность. Он от тебя не отстанет. Все эти маневры, эти убийства — лишь ради того, чтобы подобраться к тебе!
— Да, и это ему, несомненно, удалось! — заметила Драгомира.
— Так, если я правильно понимаю, вы хотите сказать, что этот Ортон-МакГроу, учитель математики наших детей, — Беглец из когорты Изменников, а по совместительству опасный преступник? — глухо подытожила Мари, обращаясь к Леомидо и Абакуму.
— Ну, насчет опасного преступника… это громко сказано, по-моему… — язвительно заметил Леомидо.
— Какой ты добрый! — фыркнул Нафтали.
— Я собрал вас тут сегодня, — продолжил Леомидо, словно не слыша этого комментария, — чтобы проинформировать о произошедших событиях и успокоить. Пусть прошло много лет, но я хорошо знаю Ортона. Не забывайте, что в Эдефии мы с ним были очень близки, практически выросли вместе. Он не такой, каким кажется, следует обратить внимание не только на очевидное…
Поднявший шум становился все громче. Все заговорили одновременно, и, похоже, точку зрения Леомидо никто особо не разделял. Только Абакум хранил молчание, ограничившись тяжелым неодобрительным взглядом в сторону Леомидо. Тот, казалось, растерялся, но все же сумел продолжить бесцветным голосом:
— Я знаю, что Ортон не причинит вреда Оксе…
— Но он пытался ее похитить! — возмутился Павел. — И позволь тебе напомнить, на тот случай, если ты забыл, он запустил Хироптеров Мертвая-Голова.
— Да, это так, — очень неохотно признал Леомидо. — Но они предназначались не Оксе, она слишком нужна Ортону! Он никогда и ни за что не причинит ей никакого вреда, это абсолютно точно! Девочка представляет для него слишком большую ценность!
— Да? А не скажешь… — буркнула Мари.
— Я с тобой согласен, Леомидо, нужно обращать внимание не только на очевидное, — вмешался Абакум, поглаживая короткую бородку. — Тем из нас, кто знал Ортона, известно, что он не всегда был жестоким. Но посмотри правде в глаза, дружище! Ты помнишь, каким он был мальчиком, но не забывай, каким он стал мужчиной…
Леомидо, глядя в одну точку, казалось, рассыпается на части. Он резко выпрямился, но потом тут же подавленно обмяк.
Никто из Беглецов не рискнул открыть рта, и в большом зале повисло молчание. Тут в горящем камине неожиданно громко треснуло полено, отчего одни вздрогнули, другие вскрикнули.
— А каким он был мальчиком? — тихонько спросила Окса бабушку.
Вместо ответа Драгомира поднялась с кресла и сняла со стены картину. Потому уселась обратно, уставилась на образовавшееся на стене пустое место, и на нем там тут же возникло живое изображение.
— Оковид! — выдохнула Окса, поняв, что сейчас увидит очередные воспоминания бабули.
Первая сцена относилась к тому периоду, когда Драгомира была еще маленькой.
Перед глазами зрителей предстал именинный торт с семью свечками, вокруг богатого стола сидели люди. Некоторых из них Окса узнала — она видела их на предыдущем сеансе Оковида: Лучезарная Малорана — мама Драгомиры, ее муж Вальдо и трое юношей.
— Вот это Абакум, — пояснила Драгомира, — а вот это Леомидо и Ортон.
Последнему было лет пятнадцать. Худенький, почти тщедушный подросток, с добрым лицом в обрамлении каштановых волос. Окса вздрогнула: взгляд Ортона был направлен на Драгомиру, словно юноша смотрел на нее и всех зрителей одновременно. В этом взгляде не было ничего неприятного, совсем наоборот. Доброжелательный и почтительный, он не имел ничего общего со взглядом, который Окса наблюдала не далее как сегодня днем.
— Давай, задуй свечки! И не забудь загадать желание! — обратился Ортон к маленькой Драгомире.
Оковид на миг прервался, чтобы перескочить на другую сцену: на свежем воздухе и спортивную — Драгомира была в компании Леомидо и Ортона.
— Леомидо снова выигрывает! — весело воскликнул Ортон. — Скорее, Драгомира! Надо его догнать!
Но затем воспоминания Драгомиры стали быстро сменяться оно за другим, поэтому никто так и не узнал, чем же закончились эти догонялки.
Оковид показывал третий кусок. Ортон с очень печальным видом сидел перед Леомидо.
— Я далеко не идеальный сын для такого человека, как он, — говорил Ортон своему другу. — Он терпеть не может меня таким, какой я есть. Он хотел бы иметь такого сына, как ты… Храброго, с сильным и решительным характером…
